Страница 24 из 46
Ладно, как бы там ни было, но если отбросить свойственную религиозной Йоге агитацию, то основой всего учения об освобождении Йога-санкхьи оказывается понимание осознавания как освобождения от любых ловушек. На самом деле, это было заявлено еще в Упанишадах. К примеру, Каушитаки-упанишада (III, 1) утверждает, что грехи сами исчезают, когда обретается истинное знание.
«Санкхья-карика» – самый ранний трактат Санкхьи – прямо утверждает: “нет ничего более чувствительного, чем Пракрити; едва она скажет себе: “Я узнана”, то больше не показывается на глазах Пуруши” (СК, 61)» (цит. по: Элиаде, Йога… с. 94).
Это полностью соответствует русским народным верованиям, что, если тебя мучает ведьма, достаточно в толпе прилюдно показать на нее пальцем и крикнуть: «Ты ведьма!», как ее чары теряют силу, а сама ведьма сбегает и больше никогда не осмеливается на тебя напасть.
Все это означает, что в основе Йоги лежит очень древнее, еще из традиционной культуры берущее начало, знание о том, что истинным орудием очищения сознания является его собственная способность к осознаванию или самоосознаванию.
Я не буду пока заниматься определением того, что же такое это осознавание сознания. Достаточно того, что это заявлено. Но зато я хочу отметить еще одну вещь, которая мне кажется важной. Если мы принимаем значение для Йоги способности к осознаванию, то можно понять и ее странную безрелигиозную религиозность.
Так вот, если осознавание ловушки, назовем ее личностной, ведет к уничтожению ловушки или уничтожению ее силы, то необходимость в чем-либо лежащем за пределами твоей личности как сверхцель просто отпадает. В этом заключается величие Йоги. Достаточно просто не хотеть быть в ловушках и искренне очищаться от всего, что ты таковым считаешь.
Именно таким образом бог Йоги Ишвара становится не нужен йогам. По сути, в этом выражается высшая вера, вера-знание: если ты искренне и истинно очищаешься, то итог может быть только один – ты достигаешь божественности, ты достигаешь Ишвары или как ты там именуешь Бога… И это настолько верно, что даже нет смысла ни в какой церкви и ни в каком служении. Ты даже можешь отрицать Бога… только очищай свое сознание.
Глава 3. Йога Бхагавадгиты
Ведийский период завершается рождением древнеиндийской философии в виде Упанишад. Но это было творчество избранных и для избранных. У народа была своя культура, в том числе и культура самопознания.
Почти одновременно с Упанишадами рождаются Эпос и Пураны. Это дело народных сказителей, подобных европейским бардам, греческим аэдам, русским скоморохам и сказочникам. «В их традиции на протяжении веков изустно складывались две великие эпические поэмы: “Махабхарата” и “Рамаяна”. Уже в Ведах встречаются имена некоторых героев этих поэм и родственные сюжеты. Но истоки эпоса еще глубже: прослеживается связь с эпическим творчеством древних иранцев, в некоторых мотивах обнаруживаются и индоевропейские корни» (Бонгард-Левин, Древнеиндийская цивилизация, с. 125).
Бхагавадгита входит в шестую книгу Махабхараты. Эпос был записан в Гуптскую эпоху – в I–II веках нашей эры. Но когда он родился? И когда родилась Гита? Исследователи, опираясь на анализ ее языка, приходят к выводу, «что “Гита” по стилю и языку может быть отнесена к памятникам раннего периода санскритской литературы, близкого к Упанишадам» (Смирнов Б. Л. Введение // Бхагавадгита, с. 38). Как считается, древние Упанишады создавались приблизительно с IX по VI века до нашей эры. Но многие исследователи, причем такие видные, как Дасгупта, считали, что Гита древнее Буддизма (Там же, с. 37) и, соответственно, Йоги Патанджали. А Буддизм возникает в VI веке.
Следовательно, когда Бхагавадгита говорит про свои песни как про упанишады, это вовсе не натяжка. Гита – произведение, вошедшее в эпос, то есть в народные сказания, но вряд ли потому, что ее создал народ. Скорее всего, лишь потому, что очень понравилась народу. Творцом же ее был человек глубокого озарения, ничуть не уступающий творцам других Упанишад.
Естественно, и Йога Гиты – это одна из древнейших школ Йоги, принципиально отличающихся от столь привычной нам сейчас Хатха-йоги и даже от определившей современную судьбу Йоги Санкхья-йоги Патанджали. Если предположение о том, что Йога существовала на территории Индостана до появления ариев, верно и верно то, что местная Йога была набором упражнений, в который Веды внесли мировоззрение, то Гита, безусловно, относится к Ведической йоге. Она – Йога перестройки мировоззрения. Упражнения для нее вторичны, главное – понимание и устремленность.
Если вспомнить задачу, ради которой я пишу это исследование, то должен сказать, что самопознание не занимает Бхагавадгиту напрямую. Пример современных последователей Гиты – кришнаитов – убеждает в этом лучше всего. Самопознание их не интересует. Однако для ищущего себя человека, к тому же хоть как-то почувствовавшего общую направленность Упанишад, в Гите нет ничего, кроме самопознания. И полноценное проживание ее, возможно, явилось бы достаточным упражнением для полного постижения себя. Потому что, и это необходимо упомянуть в самом начале, такова природа любой Йоги. А в Гите нет ничего, кроме Йоги.
Соответственно, и самопознание Бхагаватгиты осуществляется через Йогу.
Считается, что собственно Йоге посвящена третья глава (или песнь) Гиты. Однако, все главы заканчиваются словами о том, что в этой главе был показан такой-то вид Йоги. Почему-то исследователи не обращают на это внимания, словно воспринимают это литературным приемом. Как это называется, песенным рефреном. Думаю, что творцы Гиты относились к этому иначе. Или иначе, чем ее исследователи, понимали, что такое Йога.
Вот, к примеру, первая песнь в буквальном переводе завершается словами:
«Так в достославных упанишадах святой Бхагавадгиты, учении о Брахмо, писании йоги, в беседе Шри-Кришны и Арджуны (гласит) первая глава, именуемая й о г а о т ч а я н и я Арджуны».
Основной смысл этой песни заключен в словах Арджуны:
32. «Я не желаю победы, Кришна, ни царства, ни удовольствий; что нам в царстве, Говинда, что в наслаждениях и в жизни? <…>
35. Не хочу убивать их, если и буду убитым…» (Бхагавадгита, СПб., 1994).
Если учесть, что Гита предположительно должна была использоваться по типу мантраяны, то есть как некий текст, образ, воплощенный в слова, который постоянно стоит перед глазами бхакта – последователя Кришны, – то в ней не должно быть ничего случайного. Все есть шаги к Кришне. Все есть прямое, хоть и символическое предписание к действию. Иначе говоря, на определенной ступени освоения Йоги, именуемой Йогой отчаяния, идущий к Кришне, должен был прямо отождествить себя с Арджуной в отчаянии. А как отождествить себя с ним?
Да просто взять и прожить все, что написано в Гите как роль, как образ. Но прожить не как актер, а как Арджуна. А это значит, научиться видеть мир так, как видит Арджуна, и, главное, таким, как видит Арджуна. Почему это главное?
Попробуйте всмотреться. Если вы попытаетесь войти в состояние Арджуны, ничто не охранит вас от самообмана. Пусть искреннего, как у хорошо прочувствовавшего роль актера, но все же самообмана. Но вот если вы научитесь видеть мир, в котором живет Арджуна, причем, непременно в настоящем, то есть прямо сейчас, то мир сам окажет все необходимое воздействие на ваше восприятие. Он сам обратится к самым глубинным основам вашего разума, а уж они помимо вашей воли переведут вас в истинное состояние.
Я встречал людей, которые жили в очень сходном состоянии сознания. Они ходили рядом со мной по улицам Советского Союза, наблюдали бытовые события, слушали привычные звуки, а видели великие битвы, слышали стоны и крики воинов, прозревали силы, действующие за массами. Иногда это очень было похоже на сумасшествие. И я, откровенно говоря, убегал от таких людей…
Но если допустить, что в сказаниях Бхагавадгиты описывается не какая-то историческая битва где-то на территории Индостана, а, как полагается в пророчестве, вроде Апокалипсиса, сделана попытка описать жизнь в нашем «железном» веке – Кали Юге? Иными словами, та первая битва, с которой начинался последний век человечества, все еще идет, потому что она есть описание всего существования людей в железном веке, веке упадка. И существование это есть братоубийственная война, война детей против отцов, война за уничтожение древней культуры…