Страница 7 из 11
В последней части книги мы обязательно поговорим о различных видах слушания, о том, какие из них эффективны, а какие убийственны для любой коммуникации. И конечно, мы будем учиться делать это правильно.
2. Скрытое внушение, или Влияние личности коммуникатора
Как вы думаете, при том что терапия в наше время уже является не внушающей, а скорее подсказывающей, присутствует ли в ней внушение?
Было бы лукавством сказать, что его вовсе нет. Действительно, явно оно присутствует только в классическом директивном гипнозе. Но все равно внушение есть в любой психотерапии. Где же оно затаилось?
По поводу психологической работы можно задать два вопроса: «Что делается?» и «Кто это делает?».
И при ближайшем рассмотрении оказалось важно не столько «что» психолог делает, сколько, «кто» есть сам это психолог. Иными словами, очень многое определяют личность коммуникатора и его глубинная вера в то, что он делает.
Мы уже говорили, что своей верой терапевт включает в клиенте механизмы его самоисцеления, и о вере коммуникатора уже достаточно много говорилось, поэтому теперь мы перейдем к важнейшему вопросу: «КТО?».
Приходя к нам на профессиональную консультацию или просто за дружеской поддержкой, человек-клиент находится не в лучшей психологической форме: сила его отнюдь не на подъеме, да и уверенность в себе явно не зашкаливает. Вопрос: способен ли ему помочь коммуникатор, если при этом он сам не обладает достаточной силой духа? Способен ли помочь своему клиенту терапевт, который по причине ограниченности собственного мышления склонен считать ситуацию клиента тупиковой и безвыходной?
К сожалению, нет. Если клиент гениален, а такие клиенты, иногда, слава Богу, встречаются, и сможет извлечь максимум пользы из общения даже с самым слабым терапевтом, который просто научен задавать правильные вопросы, то ситуация клиента начнет двигаться в правильном направлении. Если же клиент не гениален и его нужно направлять не только своим профессионализмом, но и верой в то, что все будет хорошо, а терапевт на это не способен, то клиент уйдет ни с чем. Терапевт печально вздохнет ему вслед и скажет, что тот «сопротивлялся и вообще не был готов работать».
Коллеги-психоаналитики полагают, что личность психолога не имеет значения для успешной работы: достаточно профессионального владения методом.
Поясню это на небольшой иллюстрации.
Как-то раз в московском психологическом сообществе ожидали семинара по психодинамике, который должна была вести психоаналитик из США. Кто-то из участников спросил у американского коллеги, который хорошо знал ожидаемую ведущую, насколько та сильна. Американский психолог недоуменно посмотрел на российского коллегу и ответил ему, как полному идиоту: «But she is trained!» На русский язык это можно было бы перевести так: «Но она же этому обучена!», или, если совсем буквально, то «Она же в этом натренирована!». То есть у западных коллег не принято учитывать личность терапевта, говоря об эффективности его терапии. Считается, что профессиональный психолог не может навредить своему клиенту, если психолог «проработан», то есть в процессе своей собственной терапии научился отделять свои детские проекции от того, что реально видит в сидящем напротив него клиенте.
А вот у наших отечественных психотерапевтов несколько иной взгляд на эту тему.
Уважаемая коллега Римма Ефимкина – гештальт-терапевт, психодраматист и сказкотерапевт – в последней главе своей книги «Косяки начинающих психотерапевтов» достаточно подробно освещает тему роли личности психотерапевта и делает вывод: «Все дело в нас!»
В 1974 году Дэвид Рикс проследил судьбу двух групп клиентов, которые проходили терапию в детстве: одни из них вели полноценную жизнь и были вполне благополучны, а другие были совсем не благополучны. Многие из тех, кто относился ко второй «неблагополучной» группе, жили на пособие, сидели в тюрьмах и умирали. Разница между этими двумя группами оказалась в том, что с ними работали разные психотерапевты. И исследователи пришли к выводу, что, оказывается, решающую роль для психотерапии имеет не метод, не модель психотерапии, не возраст, не пол, не рабочая нагрузка, не социальные навыки, не наличие опыта, не степень эмпатии, а ты сам.
Личность становится личностью только рядом с личностью!
Специальные исследования показали, что лучшие терапевты проводят за «практикой вне практики» в среднем в 14 раз больше, чем их менее успешные коллеги. Это значит, что им доставляет наслаждение повышать свой профессионализм в нерабочие часы – читать специальную литературу, посещать обучающие семинары, анализировать свою работу самостоятельно или с супервизором, писать на интересующие их темы книги и статьи. К тому же выяснилось, что все лучшие терапевты работали на границе своих возможностей.
Что это такое, «работать на границе своих возможностей»? Лучше всего это понятно на примере спортсменов. Золотые медалисты тренируются на границе своих возможностей, бронзовые призеры и обыкновенные спортсмены в основном оттачивают свои навыки в том, что они и так делают хорошо, а те спортсмены, которые постоянно травмируются, как правило, работают без учета своих реальных возможностей.
И еще один интересный пример, свидетельствующий о важной внушающей роли личности, правда, уже не в психотерапии, а в науке.
Во времена СССР государство усиленно вкладывало средства в обучение и развитие «технарей» – физиков, инженеров, программистов. И средний уровень наших специалистов в самом деле был очень высоким, но… среди них почему-то не было нобелевских лауреатов. Были выделены дополнительные средства на исследования, чтобы выяснить, почему так происходит. И оказалось, что нобелевские лауреаты – это чаще всего воспитанники нобелевских лауреатов!
Очередное подтверждение тому, что личность становится личностью только рядом с личностью.
Клиент гораздо быстрее выходит из кризиса и продолжает жить полноценной насыщенной жизнью рядом с психотерапевтом, который сам живет полноценной насыщенной жизнью.
К сожалению, часто оказывается верным и обратное утверждение.
Если психотерапевт – неисправимый пессимист, то он бессознательно транслирует клиенту свою модель мира.
Я не собираюсь делать долгих экскурсов в историю душевного целительства, но даже если вспомнить ее столпов позапрошлого столетия, нельзя не обратить внимания на некую особую эталонную роль психотерапевта в жизни клиента.
Похоже, пациенты Фрейда были истеричны, как и сам Фрейд (он относил себя к истерикам), а также способны видеть исключительно психоаналитические сны.
Пациенты Юнга были поразительно талантливы, и их бессознательное буквально фонтанировало удивительными образами, заключавшими в себе архетипическую и мифологическую символику.
А пациенты Адлера упорно и самоотверженно преодолевали свой комплекс неполноценности.
С тех пор в этом смысле мало что изменилось: эталонный образ терапевта для его клиента сохранился и поныне.
Клиент приходит к психологу деструктурированным, потеряв внутреннюю точку опоры. Естественно, он пытается хотя бы на время найти новую точку опоры вне себя, то есть в своем психологе. И естественно, его зеркальные нейроны настраиваются на наши зеркальные нейроны.
А теперь – небольшое пояснение о том, что такое зеркальные нейроны, при помощи которых клиент безошибочно считывает состояние, эмоции и ожидания терапевта по поводу него.
Зеркальные нейроны были открыты в Пармском университете в 90-х годах. Психологи обнаружили, что, когда исследователь кладет себе в рот зернышко арахиса, у обезьяны в мозгу возникает точно такой же электрический разряд, как если бы обезьяна сама клала себе в рот арахис. При этом обезьяна не двигалась, а просто непроизвольно имитировала ментальный процесс, параллельно происходивший у другого существа. Причем разряды тут же пропадали, если исследователь только делал вид, что кладет в рот что-то вкусное, а когда клал его на самом деле, то импульсы вновь появлялись.