Жертва полуночи (ЛП)

— Даже не знаю. Может, на пару недель. Я в ответе за дом Рида. Придется оплатить ремонт или уборку. — Конечно, Дэнни поступит благородно.

— Ох. — Две недели смотреть на него, героя, и помнить, что она сделала. Две недели не давать себе озвучивать мысли, как бы его глаза ни манили ее рассказать все. Две недели борьбы с жаром, уже трепещущим в ее животе.

— Это проблема?

— Нет, конечно. — Она убрала тревогу с лица и дала ему ключ. — Комната должна быть подготовлена. Дай знать, если что-то нужно.

— Хорошо. — Дэнни сунул ключ в карман и поднял сумку с пола. — Постарайся поспать. Выглядишь усталой.

— И ты. — Мэнди смотрела, как он поднимается по ступенькам, длинные ноги в джинсах пропали из виду.

Что ей делать? Она едва терпела, хоть он не жил с ней под одной крышей. Теперь у нее не было шансов. После двух недель его постоянные вопросы о Натане будут казаться лавиной.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дэнни закрыл сумочку с набором для бритья, вытер лицо мягким белым полотенцем. Он вышел из душной ванной. Комната была тесной, мебель — старой, но прочной. Украшений почти не было, ничего лишнего не занимало место. Паркет холодил босые ноги. Весеннее утро в штате Мэн напоминало зиму. Дэнни потирал ладонь. После насыщенной ночи его рука болела. Огонь покалывал от локтя до кончиков пальцев, и это было даже не шесть утра. Плохо дело.

Он оделся в джинсы, которые не пахли как пепельница, и взял носки из сумки.

Кофе. Ему нужны были кофе и еда. Три часа в кровати без сна оставили его тело сдавленным, а голову гудящей. Да. Его ворчливость не была связана с эротическими мыслями, вызванными Мэнди в пижаме и халате. Это было глупо. Она была с ног до головы во фланели, если на то пошло. В этом не было ничего сексуального. Кроме нее. Ее спутанные волосы и сонные глаза помогли представить ее в постели, и это было отлично, пока он не вспомнил, что у нее был парень.

Разочарование забралось в грудь Дэнни, устроилось удобнее. Он знал, что она занята. Он спас жизнь ее мужчины. В чем дело? Джед еще не восстановился, но он разводил и тренировал охотничьих собак, в будущем мог вернуться к экскурсиям по лесу. Дэнни был травмированным ветераном без перспектив. Его братья не нуждались в нем в таверне. Он не собирался возвращаться в армию. Так что ему делать в жизни?

Единственной целью было понять, что случилось с Натаном Холлом. Эта цель могла растянуться надолго. Пока он смог лишь разозлить Мэнди и сжечь дом Рида. Разговор с Ридом будет забавным.

Он включил телевизор и проверил погоду. Как и вчера. Солнечно. Холодно с утра. Теплее днем. Может, в конце недели будет дождь. Дэнни включил новости. Да, он медлил.

Блин.

Он мог пропустить завтрак и уйти, не увидев ее. Нет. Влюбленность в Мэнди Браун, как у школьника, не оправдывала его поведение. Судя по словам его психолога, избегать неудобные ситуации было плохо. Его восстановление от посттравматического расстройства было сложным. Это показали воспоминания прошлой ночи, он легко мог сорваться с утеса, на который забрался за зиму. Дисциплина была ключом к восстановлению. И он будет регулярно питаться, делать упражнения и достаточно спать. За пару часов он позвонит Риду и объяснится. А потом встретится с Мэнди Браун.

Черт. Он будет здоровым, даже если это убьет его.

Новости показали репортера у большого кирпичного здания. Надпись гласила: «КРАЖА В МУЗЕЕ».

— Кража коллекции кельтских артефактов ошеломила полицию Бангора. Прошлой ночью воры оставили самые ценные экспонаты и украли предметы из кельтской коллекции, которые были одолжены из шотландского музея. Следов взлома нет, детективы пытаются понять, как воры попали в здание. — Ролик закончился, и Дэнни выключил телевизор. Все кельтское тут же его настораживало. Ему нужно было добраться до компьютера. Может, Мэнди пустит его за свой ноутбук. Пора было двигаться.

Он схватил кроссовки, сунул ногу в одну, в другую. Он опустился на колено, завязал шнурки на одной кроссовке. Когда он перешел ко второй, его ладонь так дрожала, что он не мог держать шнурки.

Его грудь пылала. Порой мелкие препятствия было сложнее всего одолеть. Он подавил раздражение. Этого он хотел, когда вызвался поехать сюда, да? Побыть одному. Чтобы братья не помогали ему во всем. Больше года прошло после его травмы и выписки из больницы, и Дэнни решил, что вернуться в круг людей сможет только после броска в воду в стиле лебедя. Если робко пробовать воду пальцем, он только получит больше шансов бросить эту затею.

После трех попыток Дэнни сдался. Если рука отдохнут, мышцы расслабятся. Он сунул шнурки в кроссовку, но только потому что его желудок урчал. Как ему говорили братья, Салливаны не сдавались.

Дэнни почти все время им верил.

Но сейчас идея собрать вещи и уехать домой казалась особенно заманчивой.

Он покинул комнату и бодро спустился с лестницы. Звон посуды повел его по коридору к другой стороне дома. В столовой было восемь круглых столиков по четыре места. На дальней стене висела дубовая полка, где стояли блюда на завтрак. Напитки в графинах и бутылках стояли на буфете у соседней стены. Между ними была дверь, что вела на кухню, как думал Дэнни. Только два стола были заняты. Пожилая пара в одежде для прогулки доедала возле двери, и четыре старика в рыбацких шляпах сидели в углу.

Дэнни взял кружку со стола и наполнил ее кофе. Рассвет заглядывал в окна, пока он смотрел на блюда. Он нагрузил тарелку блинчиками, беконом и тостом. С одной рукой он делал это долго. Он сел и ел быстро, поглядывая на дверь.

Он закончил, склонился и медленно завязал шнурки с первой попытки. Терпение было качеством, которое он часто забывал.

Мэнди не появилась. Дэнни допил кофе. Он не знал, был рад или разочарован. Злая Мэнди была лучше никакой Мэнди, и эти мысли были жалкими.

* * *

— Мам, ты не должна работать. — Мэнди опустила чашки от кофе в посудомоечную машину. Пот выступил на ее лбу. Прядь волос выбилась из хвоста и упала на щеку. Она заправила ее за ухо. — В столовой есть овсянка.

— Я просто помогаю тебе с блинчиками. — Ее мама стояла перед плитой, добавила масло в сковороду дрожащей рукой. Другой она сжимала край стойки.

— Врач сказал, что на восстановление уйдет несколько месяцев. Нужно терпение.

— Я устала быть беспомощной, — Майя упрямо подняла голову.

— Знаю. Это временно. Присядь. Я сделаю тебе омлет из белков и тост.

Майя налила тесто на раскаленную сковороду.

— Тебе хватает дел. Не нужно меня ждать. — Майя прильнула к стойке сильнее, несмотря на протесты.

Мэнди завела посудомоечную машину, пересекла кухню и обняла маму за плечи.

— Я плохо умею сидеть без дела. — Но лицо Майи было бледным, она тяжело дышала. Даже переворачивать блинчики, стоя у плиты, для нее было сложно. — Ты не можешь одна готовить завтрак каждый день. Управлять гостиницей в одиночку сложно.

— Ты делала это годами, — сказала Мэнди.

— Потому я знаю, как это сложно, — ответила ее мама.

— Может, я помогу Мэнди этим утром?

Мэнди обернулась. Дэнни стоял на пороге. Его черные волосы были еще мокрыми от душа, потертые джинсы и футболка подчеркивали его твердое тело. Никто не должен был выглядеть так хорошо, проспав меньше трех часов.

Она кашлянула, в горле вдруг возник ком.

— Гости не работают на кухне.

— Я же не совсем гость? — спросил Дэнни с улыбкой плохиша. Он прошел по кухне и посмотрел за плечо ее матери. — Мм. Мм. Выглядит вкусно.

Майя улыбнулась ему, хоть ей было больно. О, нет. Ее мама повелась на очарование ирландца.

— Мы справимся, но спасибо. — Мэнди придвинулась к маме, вытащила чистую стальную миску с полки. Она отделила белки четырех яиц и взбила их с солью и перцем.

Дэнни не отреагировал на попытку Мэнди занять место. Он взял за руку ее маму.

— Может, я возьму сковороду, миссис Браун? Мне будет приятнее думать, что я помогаю Мэнди, после того, как помешал спать ночью.