Страница 49 из 67
В вырезе расстегнутой школьной блузки виднелся простой белый бюстгальтер. Белый, словно олицетворение чистоты. Гарри вдруг задумался об этом и решил, не таясь спросить о волнующем его вопросе. Ведь они договорились больше друг другу не лгать. Он опустил взгляд вниз, туда, где недавно была его ладонь.
— Гермиона. Ты…
— Нет, — помотала она головой и пальцами погладила то место, которое задела случайно. — Только ты.
— Только ты, — повторил он её слова с облегченной улыбкой и снял очки.
Это движение и стало отправной точкой перед прыжком в безудержный огонь любви, в который они прыгнули вместе. Их сердца бились в унисон, а движения рук были почти синхронным, пока они стягивали с друг друга мантии, развязывали галстуки и почти срывали рубашки.
Гарри пообещал себе быть нежным и осторожным, но разве можно о чем-то думать и соображать, когда на твои поцелуи отвечают с таким жаром, когда направляют и одобряют каждое твое действие.
Гермиона была ошеломлена той животной страстью, которую обнаружила в Гарри. Открытие принесло ей столько наслаждения, а ведь он еще почти ничего не сделал. Она боялась самого главного, но с трепетом ждала вторжения в свое тело.
Гарри порывисто поднял школьную юбку Гермионы и взялся за ягодицы. Она схватила его за плечи и сжала, когда он приподнял её и прижал к себе.
Одной рукой он в спешке расстегивал свои брюки, другой стягивал с нее трусики.
— Только не торопись, — умоляла Гермиона с закрытыми глазами, помогая Гарри стягивать свое белье, — Не торопись.
Гарри был слишком возбужден и взбудоражен, чтобы ответить на мольбу или хотя бы услышать её. Он поднял Гермиону и прижал к книжным стеллажам. Последний раз взглянув в соединение бедер, он с нетерпением вонзился в самую глубь, и не сдержавшись простонал:
— Гермиона! — это и было счастье, ничем не замутненное счастье. Словно теплый свет прошел сквозь него, сосредотачиваясь в сердце, которое разрывалось от любви.
Она же сжала зубы от острой боли и попыталась пошевелиться, но была слишком тесно прижата телом Гарри, который дрожал. Гермиона чувствовала, как её тело проткнуло что-то горячее, словно раскаленный меч гриффиндора. Наконец Гарри пришел в себя и начал медленно двигаться, шепча что-то про благодарность, вину и любовь.
Гермиона плохо его понимала, потому что сама вдруг стала наслаждаться процессом того самого вторжения. Нет, она не чувствовала, как взлетает к небесам, но горячее желание, закручивающееся по спирали внутри живота было очень приятным.
Гарри закончив свою неразборчивую, извинительную речь, поцеловал её, протиснувшись языком сквозь зубы, повторяя плавные движения своего тела. Медленные толчки становились всё чаще, пока Гарри не ускорился так, что Гермиона начала стонать ему в рот на каждое движение, впиваясь ноготками в его голые плечи.
Сейчас Гарри, занимаясь этим впервые, вряд ли осознавал, что нужно Гермионе для финального удовольствия. Сам при этом стремительно стремительно падал в огонь экстаза.
Гермиона сама спустила ладонь между тесно — прижатыми телами и нашла нежные губы, которые начала судорожно ласкать.
Гарри отклонился немного назад, разрывая поцелуй и закрывая глаза от всепоглощающего удовольствия, в которое падал с каждой секундой все быстрее. Он не прерывал движений, держа Гермиону за ягодицы и тяжело дыша, сквозь плотно сжатые от напряжения зубы. Влажные юные тела продолжали резко двигаться, сталкиваясь в одной точке.
Гарри вдруг ощутил, как Гермиона начинает трястись, а его член что-то усиленно выталкивает из её глубин. Он стал активнее врываться, пока наконец не ощутил, как изливается внутрь, дрожа от неземного волшебства — имя которому оргазм. Гермиона замерла в его объятиях, тихо всхлипывая и вытирая слезы.
— Гермиона? — испуганно заговорил он, еще не восстановив дыхание. — Ты… Жалеешь?
— Нет, что ты, — помотала она головой у его груди, — просто это было…
— Волшебно, — подсказал Гарри и они тихо рассмеялись.
Неожиданно их смех прервал громкий хлопок. Гарри резко развернулся, закрывая собой Гермиону и увидел спину Добби с опустившимися ушами.
— Сэр Гарри Поттер! Добби не хотел! Добби не знал! Добби должен наказать себя.
— Гарри! — возмущенно воскликнула Гермиона, совершенно забывая о том, что обнажена. — Ты наказываешь Добби?
— Нет конечно! — сказал Гарри, застегивая брюки и поднимая с пола рубашку. — Добби, не надо себя наказывать. Все нормально, повернись.
— Гренджи сэра Поттера не одета. Эльфам нельзя, потому что…
— Я понял. Что случилось Добби? — спросил Гарри, подавая блузку, задерживая взгляд на груди, которой не уделил ни капли внимания. Гермиона покраснела и с улыбкой отвела взгляд.
— Директор Хогвартса везде ищет сэра Гарри Поттера. Срочно. Вы должны были куда-то отправиться!
— Отправиться?! Сегодня?!
Добби поднял уши, кивнул и повернулся. Гермиона как раз одевала галстук.
— Он ждет вас на Астрономической башне. Я могу вас перенести, сэр Гарри Поттер.
— Конечно. Сейчас.
Гарри повернулся к Гермионе и тут же оказался в крепких объятиях. Когда они были лишь дружескими.
— Удачи, Гарри, — пожелала она, и сначала решила не говорить ему о зелье лояльности завязанное на седого мужчину с бородой. Но резко передумала.
— Когда я вернусь, мы продолжим, — сказал он и вложил что-то в ее ладонь.
— Гарри, одно из зелий было завязано на директора, — прошептала она. — Будь осторожен. Пожалуйста.
Гарри мрачно на нее взглянул, кивнул и взял со стола палочку.
— А ты помни, что я говорил про Малфоя, и будь поосторожнее. Ты моя удача, и моя удача всегда быть с тобой, — кивнул он на её руку и через мгновение исчез.
Гермиона раскрыла ладонь и с удивлением увидела зелье, искрящееся золотом. Феликс Фелицис. Овеществленная удача в руках у личной удачи Гарри Поттера. Все будет хорошо. Все будет!
Пестики и тычинки. Часть 1
Гарри Поттер крепко спал, но сон его нельзя было назвать спокойным. Нет, боль от укуса змеи не беспокоила его — всё же Гермиона весьма хорошо усвоила приёмы оказания первой помощи и на славу подлатала его избитое тело. Проблема была в другом: к череде весьма неприятных воспоминаний, регулярно всплывающих в кошмарах, добавилось ещё одно — оседающая на пол мёртвая старушка и вылезающая из неё огромная змея.
В очередной раз захлебнувшись безмолвным криком, Гарри подскочил на кровати и заполошно огляделся по сторонам, после чего с чувством глубочайшего облегчения рухнул обратно на подушку.
— Мерлин, приснится же такое! — пробормотал он, пытаясь отогнать кошмарные видения о Гермионе, заживо пожираемой давешней змеёй.
Гарри ещё раз вздохнул и невидящим взглядом уставился в тёмный потолок палатки. В его голове резвыми табунами носились самые разные мысли, начиная от вполне себе прозаической: «Как же я буду дальше без волшебной палочки?» — заканчивая довольно философской: «И какой в этом смысл?»
Простые и ясные ответы на эти вопросы всё никак не находились, что вызывало у Гарри противное ощущение собственной беспомощности, а также чувства обиды и злости. Причём злость эта была направлена как на ситуацию в целом, так и на себя самого.
«Ведь надо же было додуматься потащить Гермиону в эту чёртову Годрикову Впадину! — размышлял Гарри, закрыв ладонями лицо. — И что получилось в итоге?»
В итоге Гермиона лишь чудом ушла сама, при этом ещё и умудрившись вытащить за собой бесчувственную тушку друга.
«А волшебная палочка… — вздохнул про себя Гарри. — Ничего, главное, что мы живы, здоровы».
Мысли плавно перетекли со змеи и волшебной палочки на Гермиону. На самого верного, близкого и дорогого ему человека. Она осталась рядом с ним, она поддерживала его, она вновь спасла ему жизнь.
«А ведь она на полном серьёзе корит себя за мою палочку, — вдруг осознал Гарри, которому накануне было настолько плохо, что эта мысль так ни разу и не пришла в его глупую голову. — Надо бы успокоить её и… сказать спасибо».