Страница 128 из 223
- Почему же нет? Как и всякая женщина.
- Однако чем же она успела надоесть-то? Ведь это еще не слишком древняя история?
- Чересчур уж сахару много - тем и надоела, и потом - как-то странно держит себя... будто и в самом деле порядочная женщина, - опять сгримасничал князь. - Ну, однако, ведь это скучно - тянуть все одну канитель, - добавил он для перемены разговора. - Здоровье моей пегой кобылы, господа!
- Браво, князь! Это - дело существенное! - подхватила блистательная компания, единодушно сдвигая стаканы.
- Кто хочет отправиться со мной в маскарад? Сейчас еду, - предложил Шадурский, взглянув на часы.
- Да что там делать, в маскараде?
- А здесь-то что? Скука везде одна и та же, но все-таки разнообразнее.
- Нет, уж оставайся-ка лучше и ты с нами! Стоит ли ездить?.. Погибнем все вместе - "мертвые сраму не имут", так ведь это, кажется, говорится? уговаривали Шадурского.
- Нет, мне нельзя... Я должен ехать, - значительно возразил этот, и возразил с целью, чтобы дать понять, будто у него есть серьезная интрига в маскараде.
По правде же говоря, и весь разговор-то затеял он с тем, что уж больно хотелось похвастать анонимным приглашением.
- Меня, кажется, сбираются мистифицировать, - с иронической миной заметил он, помолчав минуту, и бросил на стол вынутое из кармана письмо маски.
- Кто же это, не знаешь? - полюбопытствовали некоторые.
- Не знаю... Но по этому письму, по руке, доберусь потом до правды!.. Знаю только одно, que c'est une femme de monde*, и, кажется, как будто Варинька Корсарова, - с самодовольной улыбкой сделал он предположение.
______________
* Что это женщина из общества (фр.).
- Ты думаешь?..
- Почти уверен, - сказал Шадурский, и сказал таким тоном, что каждый должен был понимать: не почти, а совсем уверен.
- Почему ж ты полагаешь, что это мистификация?
- Н... не знаю... может быть, и нет, - замялся он, и опять-таки замялся таким образом, что выходило - наверное нет.
- Счастливец! - вздохнул белогубый. - Желаю полного успеха! - и сам остался необыкновенно доволен, потому что назавтра есть еще одна новая тема для разговора, кроме лошадей и производства, о том, что Варинька Корсарова влюблена в Шадурского, пишет ему письма, была вчера для него в маскараде и т.д.
Это - самый обыкновенный и самый невинный способ пустить, ни с того, ни с сего, по ветру имя порядочной женщины, - способ, на который очень падки блистательные юноши подобного сорта.
XXIX
МАСКАРАД БОЛЬШОГО ТЕАТРА
Самые популярные из петербургских маскарадов, бесспорно, маскарады Большого театра. Хотя порою по всем залам атмосфера доходит там почти до банной температуры, хотя в столовой постоянно накурено табачищем до того, что не только съесть что-либо, но и дохнуть невозможно, чтобы не закашляться до удушья, хотя, наконец, по всем лестницам распространяется вонь нестерпимая от жарящихся на кухне рябчиков и бифштексов - однако петербургская "публика" весьма усердствует и благоволит к театральным маскарадам. Что в них особенно заманчивого - не знаю; но театральный маскарад служит пунктом безразличного вмещения всех каст и сословий. Вы думаете, например, что эта великосветская дама (блистающая на словах своей наивностью и целомудрием относительно некоторых предметов житейской опытности), в то время как она с любопытством спрашивает, что такое маскарад, и сожалеет, что никогда не видала его, - вы думаете, она и в самом деле никогда не бывала там? Жестоко ошибаетесь: бывает, довольно часто, почти постоянно бывает; но ездит с предосторожностями и фокусами: она нарочно подобрала себе для этого камеристку одного роста с собой, подобрала глупенькую великосветскую приятельницу, тоже подходящего роста; и вот втроем отправляются в то заманчивое место, о котором в салоне обе говорят, что не имеют ни малейшего понятия. У камеристки в запасе есть несколько пар перчаток и несколько бантиков. Втроем появляются они в маскарадной зале, каждая порознь интригует, кого вздумается, потом сходятся все трое в женской уборной, чтобы перемениться своими домино и капюшонами, отстегнуть какой-нибудь старый и пристегнуть новый бантик и затем снова появиться, в новом образе, среди маскарадной залы. Увы! теперь одной из них нельзя уже притвориться неведением маскарадных таинств, потому что камелия, увидя ее в ложе со своим покровителем, разыграла сцену ревности и учинила великий скандал, сорвавши в коридоре маску с лица простоватенькой приятельницы целомудренной дамы.
Да, между этими Дианами большого света выходят иногда в маскарадных ложах прелюбопытные стычки, причем каждая злобно и ревниво замечает в глазу другой малейшую соринку, а назавтра, без масок, обе будут казаться милейшими приятельницами и удивляться одна перед другой: что это, дескать, наши мужья находят в этих маскарадах, и уверять одна другую, что обе не имеют о запретном плоде никакого понятия.
А эта престарелая матрона, считающая себе под шестьдесят лет, хотя и говорит, что ей только сорок? Глядя на нее в гостиной и слушая там ее речи, вы останетесь убеждены, что это - пирамида строгой, непоколебимой нравственности, а между тем эта пирамида, скрывши под капюшоном и маской свое разрушающееся безобразие, из темной литерной ложи высматривает себе поклонников, очень юных и вполне ей неизвестных.
А этот почтенный старичок? Весь на пружинах, стан в корсете, шея на подпорках, дабы голова не качалась чересчур уже шибко, лицо и волосы раскрашены, одна нога в гробу, другая на маскарадном паркете.
- Ваше превосходительство! живой покойник! вы зачем пожаловали сюда?
- Отдохнуть от важных моих занятий.
- Так, совершенно правильно: два часа ночи - самое удобное время для отдыха.
- Я, впрочем, больше для внука, - как бы в оправдание замечает старичок.
А внук, должно быть, тоже больше для дедушки, который очень усердно и внимательно лорнирует проходящих под масками внучек.
И он постоянный посетитель маскарада!
Маскарад, как и все в Петербурге, имеет своих "завсегдатаев". Есть личности, которых вы видите везде и повсюду, а другие - которых можно встретить только в маскараде.
Вон - необыкновенно важной, суровой походкой шагает какой-то друз или маронит в национальном своем костюме, которого маски известного сорта называют "туркой". Он - первый из первых посетителей маскарада: появляется добросовестно и буквально первым, как только еще начинают зажигать лампы, и уходит последним, когда они уже потушены. Иные из завсегдатаев приезжают "для моциону", другие - "для возбуждения аппетита", третьи - "для сна", чтобы задать где-нибудь в уголку добрую высыпку, четвертые - для искания приключений с особами вроде пирамиды; но пирамиды предпочитают больше приключения с "восточными человеками" из армянской породы, которые тоже расхаживают по зале, в пестрых нарядах, и всеми силами стремятся походить на "конвойных князей", хотя сами только живут в приказчиках по "азиатским магазинам".