Подзащитный

- Тебе просили это передать. Юрист Эдди. Ну, тот, который представлял его интересы после тебя.

Заледеневшими пальцами Смит принимает пакет и смотрит на надпись, выведенную на пришпиленном скобками листке.

Париж. Округ Пантеон. Бульвар Сент-Мишель, 89. Оливия Смит.

Рассматривая конверт стеклянными глазами, Оливия поднимается и уходит в ванную комнату. Включает кран, чтобы заглушить шумом воды просыпающийся приступ истерики. Мара тактично промолчала и осталась сидеть в продуваемой сентябрьским ветром комнате, рассматривая кислотно-яркий пейжаз за окнами, разлинованый постройками с угловидными крышами и граффити на стенах.

Ливи села на край ванны и уткнулась лицом в измятую серую бумагу. Пахло сыростью родных лондонских улиц, чернилами паркера и дымом дорогих сигар. Юрконсультант лично запечатал пакет и подписал его подаренным на юбилей пером. Ливи подарила ему это перо в знак глубокого уважения и желания сотрудничать.

Крупные капли скатились по лицу и с гулким эхом осели на выведенном адресе. Послания отправил не Эдди. Но почему не он это сделал? Ледяные копья прокрутили внутренности где-то в районе живота, отчего девушка схватилась за холодный акрил. Выровнять дыхание было трудно, воздух выходил с нездоровым свистом. Блондинка оторвала клеевой край.

***

Моя дорогая Ливи.

Если ты читаешь это письмо, значит Мара всё-таки смогла забрать конверт у моего юриста. Я переброшу ему скан письма, а оригинал сожгу. Прости. Так нужно.

Если ты читаешь это письмо, значит меня рядом с тобой нет. И за это прости. Хотел бы я заверить тебя, что всё будет хорошо. Но я знаю, какие чувства я сам мог бы испытать, исчезни ты из моей жизни.

Но не смотря на всю ту боль, которая может возникнуть, - прошу тебя, не плачь. Живи. Просто живи. Вернись в Лондон, восстанови свою репутацию и должность. Ты заслуживаешь быть в числе лучших. И ты будешь. Я в этом тебе помогу. В конверте лежит пакет документов на всё моё имущество. Специалист подготовил его сразу же, как мы с тобой поехали в Брайтон.

За нами следят, я это знаю. Следят всё время. Ждут, когда я вылезу из нашей берлоги. И однажды я вылез, когда пошёл тебя искать. Ты была в огромной опасности. Даже не представляешь, как нам повезло вернуться обратно живыми. Не знаю, почему они не пошли в атаку. Скорее всего из-за большого количества свидетелей.

Смотрю на тебя, пока пишу. Ты лежишь рядом. Улыбаешься. Мы только что занимались любовью. Ты такая красивая. Твои обнаженные плечи — лучшее, что я видел за свою жизнь. Чёрт возьми, как же мне сложно улыбаться в ответ, зная, что скоро с тобой попрощаюсь.

Отпускать тебя трудно. Я мог бы позволить тебе уйти еще тогда. На шоссе. Но нельзя было. Я бы тебя потерял, не смог бы прикрыть и защитить. А сейчас у меня есть план. Все бумаги готовы. Ты останешься невредимой и будешь жить в достатке. А боль утихнет, ведь время лечит любые раны. Я верю, что, перечитывая это спустя время, ты будешь улыбаться. Светлая тоска будет переполнять, но это ничто по сравнению с будущим без страха и бегства от пуль.

Внимательно прочти все документы, которые я собрал. И подпиши. Это моё последнее желание. Дом в Брайтоне отныне твой, а квартиру в Париже я поделил между тобой и Мадам Роже. Она крутая. Не обижай её. И не спрашивай у неё про лилии. Чтобы не было ещё больнее.

Будь сильной. Ты ведь это умеешь, детка. И не спейся, ладно? Твоя жизнь в твоих руках. Я уверен, ты распорядишься ею лучше, чем я.

Думай обо мне. Думаешь ведь?

PS: Каждый, кто пытался прикоснуться к тебе, тянулся к недосягаемым звёздам. И только мне повезло раствориться в твоем сиянии.

С вечной любовью. Эдди.

***

Пытаясь переварить прочитанное, Лив сползла на холодный кафель и обхватила колени. В груди, будто в необъятном космическом пространстве, взрывались звезды несбывшихся надежд, мгновенно угасая. Оставляя после себя только ядовитый туман, которым невозможно надышаться без фатальных последствий.

Сжимая губы, блондинка давила в себе отчаянный крик. Хотелось раствориться и стать тем же туманом, чтобы нереально было подойти, прикоснуться. В голове громовым гулом отдавались строки письма, равнодушно выцарапывая душу из тела. Слезы предательски опали с ресниц, прорывая плотину многодневного молчания. Зажав ладонями рот, девушка безуспешно пытылась заглушить плач. Переливы воды из крана скрывали радужной вуалью дребезжание голосовых связок.

Скрип замка был пропущен мимо ушей, как и звук прошедшихся по полу босых ступней. Мара села рядом с девушкой, оперевшись спиной на белоснежную боковину ванны, и обняла её свободной рукой. Оливия позволила себе положить голову на чужое плечо, и осознание потери накрыло окончательно и бесповоротно. Сквозь рыдания девушка повторяла одно и то же, успокаивалась и тихонько скулила, вспоминала и снова кричала. Будто добивала себя саму.

Эдди…

Заиндевевшее сердце танцовщицы не подавало признаков жизни, и ей не удалось выдавить из себя хотя бы крупицу сострадания. Шторм, бушевавший внутри нее из-за Эдди, давно отжил своё.

- На, выпей, - она суёт недопитый стакан Оливии, и та принимает, залпом поглощает всё оставшееся и со всхлипом выдыхает. - Мне рассказывать?

- Да.

- Его нашли в озере недалеко от дома в Брайтоне, - после тяжелой паузы произносит Мара. - Тело пролежало там неделю. Нашли только когда вода с берегов ушла.

Каждое слово вонзалось в мозг, с презрением вытягивающий из памяти моменты побега.

Но там же озеро. Дождь разольёт берега.

- Он настолько опух и…. ну… чёрт.., - танцовщицу передернуло. - В общем, с большим трудом опознать смогли.

- А причина смерти? - тихо хрипит Лив.

- Гвоздь в голове.

- Что?

- То. Ему забили гвоздь в лоб. Орудие… ну… молоток или нечто подобное не нашли.

- Боже.., - услышав поясение, блондинка ощутила, как сердце сжимается будто в руках умелого патологоанатома. Она поползла к унитазу и выплюнула всё то немногое, что было в её желудке. Мара понимающе хмыкнула и подала девушке стакан с набранной из под крана водой.

- Это его босс, да?

- Эдди угрожал одному из наёмников, - стонет Смит, вытирая лицо полотенцем. - Начальству передали эту угрозу?

- Видимо. Мне очень жаль, - наблюдая, что у девушки опять начинается истерика, танцовщица помогла ей подняться и отвела на кухню, сама разлила новую порцию алкоголя по стаканам. Оливия обессиленно откинулась на спинку стула и бросила ставший ненавистным напоминанием конверт на стол. - И что там?

- Неважно…

- Ладно, - устроившись напротив, Мара сложила пальцы в замок и пристально уставилась на разбитую горем собеседницу. Она понимала Лив, как никто другой. Она тоже теряла, и очень многих. Эдди в том числе. Она вспоминала, какую боль ей принёс их последний разговор, но обвинять Смит в их разрыве ей уже давно расхотелось. Никто не виноват, что мужчина предпочел простой танцовщице, которой не хватает смелости и сбежать из водоворота грязных денег и чужих членов, успешную состоявшуюся девушку, у которой ещё сохранились достоинство и первозданная способность любить. - Ты как тут вообще?

- Сама видишь, как, - выпуская слёзы с новыми выдохами, отзывается Лив и делает глоток. Виски обжигает и вызывает новый спазм в опустевшем желудке.

- Знаешь, - горько усмехается Мара. - У меня даже нет сил тебя ненавидеть.