Радуга

Вика неофициально устроилась официанткой в кафе на окраине – место не совсем благополучное, но денежное. К тому же, Вика подрабатывала вечерами, днем она училась, так и не перейдя на заочное, а, хозяйкой кафе была бывшая мамина одноклассница, что позволяло девушке выбрать себе весьма гибкий график работы.

Жизнь, разбитая внезапно и жестоко, постепенно налаживалась.

Марина и слышать ничего не хотела о бывшем муже, особенно после несостоявшегося развода.

- Имущество делить будете? – спрашивала Марину строгая женщина-судья.

- Какое имущество? – встряла Екатерина Григорьевна, по наущению которой, Николай и затеял этот развод – Она на него заработала, голодранка? Сидела на шее у моего сына столько лет, да ещё и дочку свою деликатесами кормила! Ни копейки не получит!

- Замолчите, женщина! – судья строго взглянула на мать Николая и вновь обратилась к Марине – Вы, имеете полное право требовать честного раздела имущества, всего, что вы совместно приобрели за годы вашего брака, а, так же - выплаты алиментов, потому что вы длительное время не работали и поступали так, по настоянию мужа.

Марине было жутко неудобно, стыдно и больно и если бы не дочь, то она просто убежала бы из зала суда, куда глаза глядят.

- Не нужно нам его алиментов - обойдемся, а, вещи, мы уже все забрали – вмешалась Вика, сверкая глазами на пристыженного отчима – Мама забрала нашу кошку, аквариум с рыбками и комнатные цветы.

-Как, так? – женщина-судья очень сильно удивилась – И все?

-Вот и я говорю – хамка! – с удовольствием провозгласила бывшая свекруха Марины – кошка-то, породистая. Больших денег стоит! А, она ее захапала! Отобрать кошку нужно, не заслужила! Я ее сама на птичьем рынке продам! Маринка – обойдется! Хватит и того, что столько лет ее и прощелыгу малолетнюю кормили-поили!

Николай, не в силах выдержать презрительного взгляда судьи, выскочил из зала суда с пунцовыми ушами и тут же забрал назад свое заявление.

Больше Марину никуда не вызывали – по всей видимости, сам Николай не очень-то спешил оформлять свои отношения с Наташей, которой, к тому моменту, уже исполнилось восемнадцать.

**

.. Захлебываясь собственными словами, одна из прежних знакомых, спешила вывалить на Марину целый ворох новостей:

-Твой – то, твой, совсем высох - не кормит его совсем эта свиристелка! С утра – губы намазюкает, штаны напялит, такие, знаешь, что весь зад наружу – ребенка в детский сад забросит и фьють! – удаляется в неизвестном направлении, до самого вечера по городу шастать! Бедному Николаю и борщ подогреть некому, окончательно мужик заброшен! А, Екатерину Наташка выгнала – та ее поучать принялась прилюдно, прямо во дворе, так эта шалашовка – руки в бока уперла и как поперла на нее буром, что свекруха твоя, так и ахнула! Нашла коса на камень! Жалеет теперь, поди, свекрушка, о том, что с Николаем вы разбежались – ты и ее подкармливала, да обстирывала, обновки покупала, сыночка ее драгоценного холила! Пусть теперь сама своих же щей похлебает! Как аукнется, так и откликнется!

Марина вежливо кивала головой, стараясь не показывать, как неприятны ей слова знакомой по прежней жизни, женщины.

Видя, что бывшая подруга разговор не поддерживает, та принялась за Марину.

- А, ты Маришка, чего-то неважно выглядишь – похудела, изнасилась.. Вика твоя, небось, по парням бегает! Учиться-то нынешней молодежи некогда – им бы все коктельчики по кабакам хлебать, да каждый день тряпки новые на себя рядить!

- Учится Вика на втором курсе – сухо ответила Марина, сверля «доброжелательницу» неприязненным взглядом - Работает вечерами, матери помогает! Некогда ей по танцулькам шастать.. А, что до тряпок, так еще успеет!

- Так-то оно так – промямлила знакомая, азартно поблескивая глазками.

У нее у самой подрастала дочь, которая учиться ленилась, а, вот по клубам бегать любила.

И было завидно бывшей подруге, что Вика, не смотря на все неприятности и проблемы с деньгами – в полном шоколаде – и учится и работает, а, ее доченька, умница и красавица, только и годна, что тряпки клянчить, да по кабакам ошиваться..

Марине стало неприятно – она внезапно поняла, что с таким же удовольствием ее собеседница будет разговаривать с бывшей свекрухой, но хаять станет ее, Марину.

Бывшие подруги поспешно расстались, недовольные друг другом.

Вечером их скромное жилище посетила нежданная гостья.

Марина только что вернувшаяся с дежурства, торопливо мыла руки – на столе ее ожидал горячий ужин, приготовленный Викой, у которой сегодня наметился неожиданный выходной.

В двери постучали – громко, настойчиво.

Мать с дочерью переглянулись.

- Мы кого-нибудь ждем? – вежливо поинтересовалась Марина, подозревая, что за дочерью зашел тот самый приятный молодой человек, с которым девушка познакомилась пару недель назад.

- Я думала, что это к тебе – девушка ничуть не смутилась и открыла двери.

Марина с дочерью жили в самом здании больницы, хорошо охраняемом, и не опасались случайных людей.

К тому же, Марина, убиралась у самого начальства и ключи на вахту сдавала поздно и знала о том, что посторонних на территорию пускают неохотно и лишь по пропускам.

На пороге стоял незваный гость - Екатерина Григорьевна.

«Вот уж гостья неожиданная! – подумала Вика, неприязненно смотря на престарелую женщину, попортившую ей с матерью немало крови – Принесла же, нелегкая! И еще совести прийти хватило!»

- Я могу пройти – бывшая свекровь, высоко вздернула подбородок – Или ты так и будешь, Марина, меня на пороге мариновать? Ты совсем не меняешься, какой была, такой и осталась!

- Меня устраивает! – Марина с удивлением заметила, что в руках Екатерина Григорьевна держит самый настоящий тортик, и не какой-нибудь там, а с взбитыми сливками, как она, невестка, пусть и бывшая, любит.

- Проходите! – она посторонилась и усадила женщину на табурет, доставшийся ей в наследство от бывшего хирургического отделения, мебель в котором, поменяли еще в прошлом году.

Екатерина Григорьевна, брезгливо подергивая носом, быстро осмотрела небольшую комнатку – в глаза бросились вязаные крючком салфеточка, коврики и накидки. Было светло, уютно, хоть и небогато.

В углу она заметила компьютер, самый настоящий и, что странно, новый.

- Вике купила? – неодобрительно взглянула она на девушку – Зачем ей вещь такая дорогущая?

- Она сама и купила – Марина глубоко вздохнула, испытывая огромное желание выставить за дверь наглую посетительницу – Вика заработала, а я лишь добавила..

- Ну-ну – недоверчиво пробормотала Екатерина Григорьевна – Каким только местом заработала.. - но, наткнувшись на насмешливый взгляд девушки, остыла – Хорошо, коли так.. А я, вот, к терапевту приходила, на счет давления, дай, думаю, зайду.. Вы ж, все равно в этом здании обитаете.. Все ж, не чужие, чай..

Вика громко хмыкнула – поздний вечер на дворе, все терапевты давно дома сидят, новости смотрят! но ловить неприятную гостью на слове не стала и отправилась ставить чайник – ей и так все было ясно.

«Жалиться пришла, Баба-Яга противная! – девушка сердито кусала губы – А, мама, небось, жалеть ее начнет!».

- У нас хорошо все – Екатерина Григорьевна выставила торт на стол, сняла с него тонкую, полиэтиленовую крышку –Ты кушай, Мариночка, кушай и Вику зови.. Пусть девочка тоже сладкого поест.. Поди, не каждый день вам тортики домой приносят!

Марина молча резала торт, а Вика, налив чай, поставила чашку перед недоброй гостьей.

- Мальчик растет, шустрый, только приболел чуть.. Воспитатели в садике годны лишь языками ляскать, вместо того, чтобы за детьми смотреть.. Коленька работает, здоров, а Наташа дома сидит, борщи варит…

Вика опять хмыкнула, но, наткнувшись на неодобрительный взгляд матери, замолчала.

Екатерина Григорьевна некоторое время смотрела на девушку невидящим взглядом, а, затем расплакалась, совершенно неожиданно для Марины и Вики.