Психопат

– Лежи, лежи… – прошептала Анна. – Мы еще не закончили.

Она снова бросила взгляд на показания аппаратуры, отметила в голове некоторые нюансы и, не медля больше ни секунды, стала поэтапно отключать их от питания. Ее тонкие пальцы с удивительной ловкостью и быстротой снимали с тела датчики, освобождая его от электрических пут. Через минуту вся эта свора электронных наблюдателей валялась в общей куче на рабочем столе. Первое наблюдение за путешествием по иную сторону света было завершено.

– Сколько прошло времени? – спросил пациент. Его голос звучал уже увереннее, но без присущей до этого силы. Словно она еще не пришла, не наполнила его внутреннюю сущность, заплутав в лабиринтах невидимого мира.

– Не более пяти минут, – ответила Анна. Она положила свою ладонь ему на грудь и, успокаивающе постукивая, произнесла: – Полежи еще так немного, тебе необходимо восстановиться.

Анна оставила его в этом положении и направилась к рабочему столу. Сев поудобнее, она начала быстро записывать подмеченные в ходе сеанса необычные проявления в поведении пациента, пиковые показания приборов, выбивающиеся из ряда нормального для обычных людей. Она писала быстро, словно боясь забыть и упустить важные детали спонтанного эксперимента. В ее размышлениях пока не было стройности, мысли стихийно наслаивались одна на одну, но общее понимание произошедшего уже наступило. Такая запредельная активность мозга при полном отсутствии сердцебиения обязательно приводит к дефициту кислорода. Резкое торможение и такой же быстрый разгон в работе коры головного мозга не может быть связан чисто с физиологией. Это невозможно! Что же тогда управляет его сознанием? Что или кто? Она посмотрела на пациента и поймала себя на мысли, что еще пару минут назад он был мертв. Его сознание уже находилось вне существующей реальности. А теперь он лежит на кушетке и пытается прийти в себя. Какая тонкая грань между жизнью и смертью! Неосязаемая и неуловимая, хрупкая, как тонкий лед, который с легкостью позволяет рухнуть тебе в бездну и с таким трудом дает вернуться обратно.

– Как же ты меня сильно напугал.

Он виновато опустил взгляд и сел на краю медицинской кушетки. Только сейчас пациент заметил порез на руке и недоуменно посмотрел на Анну. Та лишь пожала плечами, разведя руки в стороны, после чего продолжила свой письменный марафон. Анна отметила в своей записи, что кровь при порезе долго не сворачивалась, хотя и была достаточно вязкой. Такая резкая частичная сублимация, скорее всего, и привела к падению давления в сосудах. Отсюда слабость и головокружение. Однако механизм этой аномалии пока был не понятен. «Надо отправить биоматериал на химанализ. Что-то же заставило кровь так быстро потерять свою текучесть?» – подумала она. Ее рука стремительно скользила по поверхности листка, заставляя застывать в чернилах импульсы своей мысли. Она была поглощена анализом процесса, к которому волей судьбы ей было позволено прикоснуться. Личность сидящего на кушетке пациента была настолько притягательна, что она то и дело поглядывала в его сторону, оценивая и восхищаясь. Что-то было в его взгляде такое, что заставляло всякий раз к нему возвращаться. Внеземное, магнетическое притяжение. И ничего с этим поделать было невозможно. В этот момент в комнате, наполненной багровыми лучами закатного солнца, два малознакомых человека неожиданно сблизились в одном общем для обоих безумии.

– Ответь мне, только честно, твоя ночная встреча с президентом была на самом деле или это результат твоих галлюцинаций?

– Видений ты хотела сказать?

– Пусть будет видений! – соглашаясь, кивнула Анна.

– Нам надо идти, а то ведь мы действительно не успеем! – произнес он и тут же поднялся. Резкий прилив крови заставил его закрыть глаза и на секунду замереть. Оцепенение мурашками пробежало по коже и осыпалось вниз.

– Да, действительно! – поддержала его Анна. – Тем более что я уже закончила писать.

Надежда получить от него ответ растаяла под этим сосредоточенным взглядом по-настоящему безумного человека. Тем не менее Анну мучил еще один вопрос. Начиная все больше воспринимать личность своего пациента как безусловную педантичность, организованность в подчинении всего и вся одной единственной цели, она отчетливо понимала, что его настойчивость относительно поездки на юбилей к ее подруге неслучайна. И ответ на этот вопрос она хотела бы получить еще «на этом берегу».

– Ты же едешь туда неслучайно? – спросила она.

– Я хочу заглянуть им в глаза! – стремительно ответил он, словно ждал этого вопроса. – Их доводы меня не убеждают. За красивыми словами можно спрятать самые гнусные помыслы. Они пытаются манипулировать моим сознанием, навязывают мне свое видение справедливости. Но все мое нутро противиться этому. Мне важно знать, на чьей они стороне. Что это за сила старается протиснуться в мой мозг? Кто они: светлые или темные? Мне важно выявить их истинные намерения.

– Заглянуть в глаза? Кому? – недоуменно спросила Анна.

Он улыбнулся своей загадочной улыбкой и посмотрел сквозь нее, словно упираясь взглядом в горизонт.

– Сколько раз я еще смогу перешагнуть этот барьер? – тихо спросил он.

– Я тебе завтра об этом расскажу!

Анна, избегая прямого соприкосновения взглядов, закрыла его медкнижку и положила ее вместе со своими записями в ящик стола. Удерживая в себе бурлящий вулкан эмоций, она с натянутым спокойствием открыла дверь, приглашая пациента на выход. Когда его силуэт проскользнул мимо нее, она с облегчением выдохнула и последовала за ним. Проходя вдоль стола Лизы, он легким движением коснулся ее руки, после чего та замерла, растеряно посмотрев ему вслед. Былая агрессия и высокомерие сменились искренним восхищением, и это было точно подмечено аналитическим умом Анны, разобрано на составляющие и упаковано в нужный отсек. Иллюзия его сумасшествия производила на окружающих поистине волшебное действие, исцеляя их души и возрождая там любовь. Одним прикосновением, невзначай брошенным взглядом он менял отношение к себе. Ступая за ним вслед, Анна ловила себя на мысли, что общение с этим человеком влияет на ее структуру изнутри, сглаживая острые углы неуступчивого характера, придавая легкость мышлению. Никто не знает, как это происходит, но когда встречаешь такого человека, начинаешь испытывать неведомую доселе внутреннюю свободу, уверенность и безопасность. Чувства сами начинают кружить круговерть, не боясь соскользнуть в бездну страсти, не ища предлога для отказа в общении. И все вокруг шепчет тебе на ушко: «Это твоя судьба, это твой человек!».

– Мы с тобой одной крови! – прервал ее размышления он. Улыбаясь своей красивой улыбкой, он развернулся к ней вполоборота, после чего нажал на кнопку лифта и впустил ее первой в открывшуюся дверь.

– Маугли! Ты такой же, как и мы, только без хвоста! – поддержала его реплику Анна. С ним шутилось легко и свободно. Сознание, не скованное нормами этикета, оказалось способным на безбашенный полет воображения. Да и какой этикет, когда перед тобой «сумасшедший»! Анна улыбнулась своим дерзким мыслям и продолжала молчать, пока лифт бережно, но быстро спускал их с высоты блаженства на грешную землю.

Улица встретила ласковым осенним солнцем, шумом пролетающих мимо машин, говором многочисленной толпы. Москва никогда не утихает в вечном суетливом поиске себя. Ее темп разгоняют желания вновь прибывших на утренних электричках «покорителей столицы». Она, как вампир, подпитывается страстью падших и высокомерием взлетевших до небес. Этот разрыв между славой и забвением здесь особенно велик. Его резонансная сила с легкостью жонглера может подбросить вверх либо с хладнокровием палача сломать и втоптать в грязь. Слабым здесь некомфортно. В слабых она поселяет неуверенность и отчаяние, вирус, неистребимый потом всю жизнь. Москва, словно едкий химикат, проявляет миру твою истинную суть, выпячивая на показ все твои слабости, чтобы окружающие могли по ним больнее ударить. Это мир, где нет своих и чужих, здесь каждый сам за себя. Москва – это мегаполис, где в многоликости толпы сильнее всего чувствуется одиночество души.