Потерянная

Селеста заметив, куда смотрит демон, направила свой взгляд туда же и застыла, со всей силы сжимая пальцами прохладную ладонь мужчины. Она уже готовилась к этому, помаленьку принимала эту информацию. Но увидеть свою собственную могилу особенно тяжело. Стоять перед доказательством своего отсутствия на Земле.

«Селеста Хилл.

27.09.1987 — 20.09.2011

Да успокоится твоя душа с миром»

Печатные буквы выведенные машиной нисколько не передавали чувств на холодном камне. По всему телу разливался огонь обречённости. Она действительно мертва. Ее нет. Она всего лишь дух. Остаток от Селесты.

У нее не было отца, лишь мать, которая оставила дочь в больнице при монастыре, отказалась по неизвестным причинам от девочки. Ее оставили и растили как прислужницу, ту, что отдаст всю свою жизнь во служению Богу. И ей не выделили места при храме, даже после всех добрых дел, что она делала ради веры.

— Селеста Хилл, — начал ледяным тоном Кроули, — родилась 1987 году 27 сентября. Отец простой рабочий на стройке Боб Смит Майкельсон. Мать, не работающая на тот момент, Одри Хилл Джонсон, — все звучало, как вычитка из какого-то документа при юридических услугах нотариуса. — Девочку приняли в монастырь и воспитывали по всем правилам церкви. Старательная и послушная. Прожила двадцать четыре года, пока во время… — Энтони остановился, судорожно вздохнув. — Девушка несла коробки в соседнее здание перед тем, как отправиться спать в монастырь. Десять мужчин разного возраста настигли сестру врасплох, затащив в проем между монастырем и новым зданием офиса. — Кроули провел большим пальцем по побелевшим костяшкам женской руки.

С каждым озвученным фактом ее гибели, девушка вспоминала все детали. Вспоминала, как вздрогнула, смотря, буквально недавно, в тот проем между церковью и высоким стеклянным зданием. Все слова разносились в ее голове эхом.

— Селеста Хилл была жестоко изнасилована мужчинами, в процессе преступления, девушку лишили глаза, вогнав в глазницу ржавый кухонный нож. Произошло это, вроде как, случайно, но этому никто бы не поверил. Глаз девушке было бы уже не вернуть. Над монахиней издевались около двух часов, потом бросили между двух мусорных контейнеров умирать. Правда, девушка могла выжить, если бы не один факт.

Кроули посмотрел в остекленевший, единственно здоровый синий глаз, в уголках которого собирались крупные слезы, вот-вот готовые пролиться, выпуская всю боль, которая рвала израненное сердце. Мужчина невесомо провел по щеке девушки, отводя локон светлых волос в сторону, выставляя напоказ абсолютно белый, израненный глаз Селесты. Юная особа наконец пролила очищающие слезы, а пересохшие губы зашевелились.

— Там был этот нож. Они просто забыли о нем, осквернив мое тело, отданное Богу, наполнив до краев, насытив своих зверей в душе. Я лежала униженная, раздавленная и убитая, и понимала, что никогда бы не смогла это пережить. Пережить эту боль, страх и отчаяние. Я просила Господа, когда они терзали меня, просила о спасении, но никто меня не услышал, потому что кричать не было сил. — уже обе прохладные ладони лежали на покрасневших девичьих щеках, мягко поглаживая большими пальцами, стараясь стереть нескончаемый поток слез.

— Ты совершила суицид, Селеста, — вымученно подвёл итог мужчина.

Селеста скривилась, пытаясь сдержать приступ отчаяния и муки, что сейчас разрывали внутренности. Ее сердце словно остановилось с последними словами демона.

Кроули посмотрел в синий глаз серьезно, поджав губы до тонкой полоски, пытаясь не выпустить наружу свой гнев.

— А теперь, скажи мне, Селеста. Разве все достойны прощения?

Бывшая монахиня закричала, буквально падая на землю. Разрываясь в истошной боли. Если бы не сильные мужские руки, она бы упала, уткнувшись головой в свою же могилу. Рыдания и вопли разрывали мертвую тишину, а каменные ангелы стыдливо прикрывали лица ладонями, проливая слезы с несчастной душой. Энтони держал в своих объятиях изломанную, растоптанную и убитую в своем горе светлую деву. И все больше проклинал себя за страх. Ему было стыдно, не смог ей признаться, что мысль о сборе компашки для этого грязного дела внушил именно он. Змей искуситель. Одна единственная мысль.

«Прогнать бы эту красотку по кругу».

Кроули боялся увидеть во взгляде синего глаза презрение к нему, ненависть и отвращение. После всей ласки и заботы, которые она к нему проявила, эти чувства станут для него невыносимыми. Демоны не любят. Демоны не привязываются. Их душа черна, а сердце черствое, но почему же тогда так больно слышать этот вопль отчаяния?!

Когда Азирафаэль вернулся обратно в магазин, не мог привести дыхание в норму. Что же творит его друг?! Почему душа находится на Земле? Но что странно — он не чувствовал в ней ни грамма греха. По ее рассказам, она должна быть им переполнена, тогда почему Ад? Что вообще происходит?! Нужно срочно разбираться.

— Азирафаэль, — голос женщины за спиной заставил ангела по-девчачьи вскрикнуть.

— Михаил, так и до инфаркта довести можно! — прокашлявшись, торопливо ответил мужчина.

Архангел на это высказывание лишь изогнула бровь.

— Я к тебе не просто так. Перебрав списки о поступлении душ, нашла несостыковки. Не хватает одной. Ты, как долгожитель на этой планете, может быть, мог встретится с некой Селестой Хилл? Или, может быть, что-нибудь знаешь о ней? — безэмоциональным тоном задала свой вопрос худая женщина.

— Я, эм… Нет, Михаил, если бы что-то знал, я бы оповестил Небеса, ты же знаешь. — херувим определенно нервничал.

— Именно поэтому и спрашиваю, после всех событий, доверие к тебе подорвано. — Михаил смерила мужчину презрительным взглядом.

— Я не видел и не знаю ничего ни о какой Селесте Хилл, — серьезно ответил ангел, пафосно оттянув ворот пиджака. — А сейчас, попрошу, у меня много дел. Если что-то будет известно об этой мисс, я вам сообщу.

Михаил не попрощалась, поджав губы, просто исчезла с глаз ангела. Азирафаэль шумно выдохнул, стал нервно бегать по комнате, хватаясь за голову, предполагая уже худшее. Нужно срочно связаться с другом.

Азирафаэль взял трубку телефона и набрал давно знакомый номер, выученный наизусть, подождав минуту, услышал механический голос автоответчика:

«Это Кроули, если вы не сексуальная модель или мой личный сомелье, просто оставьте сообщение, и может быть, я Вам отвечу.»

— Твою мать! Кроули! — ангел с яростью кинул трубку на аппарат, уже не на шутку рассердившись.

Бледное лицо, на котором уже высохли слезы, оставляя неприятный зуд из-за соли, полностью впитавшиеся в кожу. Юная особа ни жива, ни мертва, все чувства отключились разом. Когда ее совращали в Аду, не было этого опустошения, лишь презрение к себе, что тело само отзывалось на искусных демонов. А это… Девушка чувствовала себя грязной, оскверненной. Конечно, она попала в Ад. Она не вынесла божественного испытания, убила себя и, тем самым, перекрыла дорогу в Рай. Так она думала, так преподнес для нее это Кроули. Она считала, что заслужила оказаться в Аду, среди грязи и смрада. Там ей самое место. Она только удивлялась, как выдержала все то, что творили с ней демоны. На некоторые из семи грехов она поддалась, а некоторые не тронули ее сердца.

Холодные пальцы коснулись теплой женской ладони, стараясь подбодрить. Демону невыносимо смотреть на ее лицо, на то, что этот свет, к которому он так стремился, теперь терялся с ещё большей скоростью.

— Селеста. Там, в Аду, сколько грехов ты приняла, — словно услышав мысли девушки, спросил мужчина.

— Гнев, уныние, похоть. Остальное не смогло тронуть меня, — механически ответила Селеста, взглянув на руку мужчины, и усмехнулась. — Ещё бы… Я отвратительна, конечно, мне понравилось после… После такого. Шлюха, а не монахиня — вот, кто я. — нежное лицо блондинки скривилось, создавая подобие ужасающей маски.

Сердце демона защемило. Не все ещё потеряно. Не все. Если же она примет остальные грехи, то, по крайней мере, она сможет стать демоном, она будет жить. Ангелы уже не примут ее, а демоны найдут. Он не сможет вечно прятать ее. Конечно же, он прослушал сообщение от Вельзевул. Селесту ищут.