Страница 56 из 58
«Меня зовут Эрик»
«М-меня зовут Нейт…»
Она начинает дружить с Эриком, а тот знакомит его с Демьяном — весьма вспыльчивым, но всё-таки очень хорошим парнем. Они вместе ходят на занятия, попадают в передряги и выходят сухими из воды. Эрик дружелюбно решает помочь подруге побороть её страх старшеклассников. И в попытках защитить её он получает увечья. Она хочет помочь ему перевязать раны, но он только отмахивается и искажённо улыбается, потому что Академия медленно стала забирать его эмоции.
Она пробивается в ряды лучших курсантов. И она же понимает, что Эрик начинает меняться. Она видит в нём боль, нерешимость, отстранённость — то, что искореняет Академия. Она выпытывает у него информацию, и вскоре получает ответ, что он хочет помочь одному мальчику, выжившему в деревне, на которую напал клан Тэнэбрэ. «Соврал», — мысль отравляет и разрывает холодную душу на куски, однако Нейт не показывает виду. «Он соврал. Он соврал мне!»
Она притворяется слепой дурой. Подыгрывает Эрику и, рискуя собственной честью, заставляет Танцующую Гиену принять мальчика. Эрик называет его Аластором — богом мести. Он начинает заботиться о нём, делить с ним свою еду, а она внимательно следит за ними и не понимает — почему Эрик соврал ей? Неужели ему так дорог этот ребёнок? Жизнь Эрика превратилась в ад из-за Аластора, однако тот не жалуется, а лишь улыбается…
Искренне…
Она задумывается о своих чувствах. Что это за трепет в груди, почему сводит живот? А что к ней чувствует Эрик? Сейчас уроки, которые раньше казались важнее всего, отошли на последний план. Эрик… Эрик…
Она выпускница Академии. На церемонии она знакомится с Людмилой Лавровой — влиятельной женщиной, умеющей манипулировать даже Эклипсами. Они заключают договор, при котором девушка, став императрицей, начнёт спонсировать проект «Вирус Рейчер». С помощью проекта зараза распространится по всему миру, и люди начнут сходить с ума, кроме Империи. Ослабшие страны станут уязвимы, начнутся междоусобицы, а Империя и клан Тэнэбрэ начнут потихоньку разорять государства. Однако отец Нейт выражает ярый протест против такого бесчестного метода из-за своего личного конфликта с Сергеем Куликовым.
Она объединяется с Людмилой Лавровой.
Пользуясь восстанием в Ветустусе, Людмила Лаврова предлагает сделать ещё одно нападение со своими людьми, дабы больше людей императора пошли оборонять город. Нейт с трудом принимает решение об убийстве отца, и всё равно Эрик возвращается раньше времени. Вместе они идут истреблять патрициев, что покусились на её власть.
Мысль об убийстве отца выжигает её изнутри. Нейт впервые за долгое время чувствует дрожь. Чувствует уязвимость и бессилие.
Репутация Эрика подорвана благодаря Людмиле. Ведьма продумала всё до мелочей, чтобы проверить способности наследника. «Я не сомневаюсь в его силе, но я желаю, чтобы рядом с моей императрицей стоял хитроумный и дальновидный император», — звучит её надменный голос, когда Нейт допрашивает её.
Она учится быть императрицей и одновременно вместе с Людмилой готовит убийство. Она крадёт личную печать отца, которая позволяет беспрекословно проходить в любые охраняемые двери. Людмила высказывает ей предположение насчёт Эрика и его связанностью с Анджелой, которая промыла ему мозги. Масла в огонь подливает рабыня, что постоянно крутится около Эрика и Аластора. Нейт яростно сжимает руки в кулаки от разрывающего её гнева, но она не может выплеснуть его наружу — она на виду у всех, даже когда она считает, что полностью одна в покоях.
Это отравляет её.
«Эрик… что ты натворил?
Почему, Эрик?
Подумай хоть обо мне.
Я люблю тебя.
Я не хочу, чтобы ты навредил самому себе!»
Нейт, скрипя сердцем, соглашается на проверку. Долго выбирает, как правильней будет преподнести ему правду. Она вспоминает о Фениксах, среди которых он жил раньше, поэтому она заставляет приготовить им угощения по рецепту Империи Фениксов. Она учитывает всё — каждую мелочь. А затем, когда они усаживаются, как влюблённая парочка, она холодно и чётко говорит всё, что раньше разрывало её.
Кто такой Аластор? Кто его родители? Он знает! Он должен знать! Собственный голос кажется чужим… Почему она не может выдавить из себя хоть одну эмоцию?
Кто родители Аластора?
Почему ей больно? Больно от того, что Эрик бесстыдно врал ей в лицо и лишь, загнанный в ловушку, рассказал обо всём. Она давно свыклась с этой мыслью. Давно пережила… Но почему?
Кто родители Аластора?
«Танцующая Гиена и Людмила Лаврова», — срывается с его губ так просто и беззаботно.
Нейт чувствует, как словно проваливается в пустоту. Как ложь, обман, призрачные иллюзии, лелеющие самолюбие, окружают её везде. Хочется разрыдаться, но вслух она лишь выдаёт:
«Ясно».
Она не рассказывает о своём маленьком открытии Людмиле. До определённого момента. Пока что она лишь смотрит, как человек Лавровы скидывает её отца с балкона. Как Эрик кидается к его трупу и пытается прощупать пульс. Как за один миг милый и благоухающий садик превратился в месиво истошных воплей и кладбище спокойствия.
Она уходит в комнату. Не выдерживает — слёзы щипят глаза, и всё равно не катятся по щекам. Она дрожит. Обнимает себя. Хочет просто упасть в объятья Эрика и заснуть на его груди.
Коронация. Титул тяжким бременем садится на её плечи. И через короткий промежуток времени у неё появляется шанс доказать, какую императрицу она из себя представляет — восстание Фениксов. «А ещё это шанс проверить Эрика Кали перед вашей свадьбой», — резонно подмечает Людмила.
Она права, хоть это и не хочется признавать. Он должен сделать выбор — либо она, олицетворение всей Империи, либо Аластор, олицетворение… Олицетворение чего? Сострадания? Человечности? Стороны Фениксов? Что он может дать взамен Эрику? И Эрик выбирает его — без раздумий, без единой мысли о ней.
Она ведёт своих солдат к смерти. Она знает, что Эрик убьёт их, потому что он — сильнейший из сильнейших. И если они встанут на его пути, он убьёт их. Да. Так оно и случилось. Нейт избавилась таким образом от Элитного Отряда, который был ей помехой во всём. Просто сборище глупцов.
И всё равно — слова Эрика ранят её.
«Почему? Почему ты выбрал её? Эту девушку. Она всего лишь рабыня! Она никто! Эрик, неужели ты окончательно сбился с толку?
Тебе нужна моя помощь!»
В попытках отвлечься от убивающих мыслей она рассказывает Людмиле об Аласторе. «Ты знаешь, что твой сын всегда был у тебя под носом?» — бормочет Нейт. Людмила в ужасе. Кажется, впервые Нейт видит её такой. Белой, как лист бумаги, с текущими по лицу каплями пота. «Я отдала его Куликову… для эксперимента…» — хрипит она немощно. «Для эксперимента?» — Нейт приподнимает бровь. «Он хотел попробовать на нём своё изобретение. Больше всего Куликов хочет научиться воскрешать мёртвых, а также контролировать их разум. Он безумен. И всё же невероятно хитроумен.
Нейт, ты должна вернуть Аластора ему. Если ты хочешь богатства и счастья для своей страны. Изобретение уже задано на параметры его мозга. Он работал над ним столько лет… И эти пять лет он потратил, чтобы вновь построить эту штуковину. И она так и не готова. Мы столько всего сможем, если эксперимент пройдёт, как надо!
Нейт, верни ему Аластора!»
Она плюёт на все законы и отправляется в Интериум, чтобы встретиться с Анджелой Кали. Она бесцеремонно прознает её грудь клеймором, однако не успевает сделать решающий удар — её воины яростно бросаются на неё. Плевать, если убьют её! Она хотела убить стерву, что посмела отнять у неё любимого! Хотела лично вонзить свой клеймор в её горло, заставить мучительно страдать… «Рана смертельная. Брось её. Уходи отсюда, иначе ты не поможешь Эрику», — говорит голос разума. И она отступает.
Она берёт с собой одного из Эклипсов целительного типа. Лили — её давняя подруга. Вскоре Эклипсы взорвут лагерь Фениксов, а там находится Аластор. Эрик сражается около Янтарного ущелья. Он не настолько дурак, чтобы брать маленького мальчика прямо в сердце сражения. Итак, Аластор в лагере. Она должна как-то забрать его, чтобы остальные воины не заметили этого. Как? Если они увидят, как она несёт на руках маленького ребёнка, они подумают, что она слишком милосердна для Империи Сосудов. Империи, где правит лишь жестокость. «Я верю тебе, Лили», — шепчет она. Она должна исцелить и заколдовать Аластора так, чтобы он смог выжить, даже если на него нападёт целая свора бешеных собак.