Страница 45 из 58
— Это мамочка? — тихо пискнул Аластор.
Суть предложения до Эрика дошла не сразу. Он настолько был взбудоражен, что не мог думать ни о чём, кроме осады Интериума. Где-то там, в военной пыли, сражалась Матерь Кали, а также его бывшие товарищи по оружию на другой границе своей правды.
Где-то там их ждала смерть.
— Она где-то там, — сглотнул Эрик.
Сухой ветер, прилетевший со стороны битвы, взъерошил волосы. Он нёс в себе запах свежей крови. Эрик постарался прогнать тревожащие мысли, но не мог. Всё только усугубилось, когда они поднялись на высокий холм, с которого Интериум казался как на ладони. А возле стен раскинулось море человеческих костей, смешанных с пепелищем. Сражение продолжалось, вот только определить, кто же победит, уже не составляло труда.
«Мы опоздали?» — первая мысль, стукнувшая в голову после того, как шок слегла отпустил его. Эрик почувствовал, как кровоточит душа. Если бы они пришли хотя бы на несколько дней раньше, он смог бы помочь со своей силой Эклипса? Смог бы… «Нет. Они мои товарищи по оружию, — Эрик постарался смотреть в лицо правде. — Как я не хочу этого сам, я вырос среди них. Рос в Академии. А значит, что они мои товарищи по оружию. Но если это так, я должен воевать против Фениксов. Нет. Нет, нет… Империя уже лишила нас всего. Но если я буду сражаться за Фениксов, значит ли это, что я помогу им заковать Сосудов в рабские цепи? История повторится вновь, как двести лет назад. Нет… не хочу… Не хочу. Если бы я сбежал с Леной и Аластором на континент… Нет, нас бы всё равно поймали. А если бы мы притаились где-нибудь и ждали, пока всё не уляжется? Нет, Нейт будет искать нас по всей Империи. Она-то уж лучше всех знает, что отсюда нам не удастся уйти. А если попросить помощи Анджелы? Нет, я не хочу втягивать в это свою мать. Тогда…
Тогда остаётся только это. Втоптать в землю всё, чему учила Академия. Втоптать в землю маску, сросшуюся с моим лицом. Мне так больно её отдирать. Если я буду сражаться на стороне Фениксов, я обеспечу Аластору и Лене укрытие в их лагере. Остальное — неважно. Неважно, на чьей я стороне. Я должен думать в первую очередь о них».
— Эрик, — заметив отсутствующий взгляд юноши, Лена дотронулась до его плеча. — Мы ещё можем им помочь.
— Да… — прошептал Эрик, словно бы не своим голосом. — Мы должны торопиться.
Отсюда, с вершины холма, всё чудилось таким маленьким и незначительным. И если последствия сражения ужасали прямо сейчас, то что ждёт впереди? Эрик закрыл глаза, стараясь не заставлять себя думать об этом. Придётся сражаться против своих товарищей ради близких ему людей. Империя уже расколола его на две части, и, если в этой жизни ему не удастся выбрать себе правильную сторону, он должен позволить помочь Аластору определиться с выбором. Мальчик ещё слишком маленький, дабы иметь своё собственное мнение. Рано или поздно он сам решит, кем хочет стать. Может, Сосуды покажутся ему идеалом, а Фениксы — чудовищами? Кто знает…
— У меня есть мечта, — Эрик сам не знал, почему решил сказать это вслух: наверное, чтобы постараться утешить самого себя. Он говорил это больше себе, чем Лене или Аластору. — Если бы мне дали ещё один шанс, — хотя бы маленький шанс! — я хочу в следующей жизни стать человеком, который твёрдо знает, чего хочет. Который, несмотря на приказы остальных, делает то, что считает нужным.
— Ты хочешь переродиться? — Лена плотно поджала губы. В её глазах появился неодобрительный огонёк — ведь Фениксы, если их неправильно убить, могут переродиться. Наверное, в её понимании, он имел в виду это.
В любом случае, для перерождения надо умереть. Но Фениксы не превращаются в другого человека, они остаются собой даже после десятого возрождения.
— Ты хочешь перерождения души, — раздался знакомый голос за спиной. Лена и Аластор мигом повернулись, Эрик остался сидеть неподвижно. Он не был удивлён, особенно появлению Жреца; почему-то юноша ждал его с самого начала их побега. — Но чтобы душа переродилась, она должна умереть. А для этого человек должен пасть очень низко.
— Куда мне ниже? — невесело улыбнулся Эрик.
Жрец каким-то невообразимым способом оказался прямо возле их лошади. Как всегда, чёрный плащ скрывал все участки его кожи, только острые кончики пальцев виднелись из-под рукавов. Тень от капюшона падала на лицо.
Лена инстинктивно потянулась к кинжалу, однако Эрик одним взмахом руки остановил её.
— Не волнуйся, это мой старый добрый друг, — Юноша добавил слегка заметную нотку сарказма в голос.
Жрец, даже если он и услышал эту иронию в словах Эрика, то не показал вида. Он добродушно засмеялся:
— Как легко заводить дружбу с людьми, которых когда-то презирал. Всегда поражаюсь такой людской природе. Но, как бы это всё ни было интересно, ты пришёл сюда не чтобы поговорить со мной, я прав?
Лена недоверчиво разглядывала незнакомца, не скрывая во взгляде открытую злобу. Аластор непонимающе переводил глазки то с неё, то со Жреца.
«Ниже падать некуда», — напомнил себе Эрик. Жрец прекрасно знал, зачем они пришли сюда, но хотел, чтобы юноша сказал это вслух. Сказал вслух — значит, признал свою слабость. Однако иногда лучше признать свою слабость, чем оставаться горделивым идиотом.
Эрик сделал глубокий вдох:
— Я должен говорить с Матерью Кали. Конечно, если она не на поле боя…
— Я сказал ей, что ты придёшь, — Жрец ухмыльнулся. — Поэтому она ждёт тебя и Аластора, чтобы дать последнее напутствие.
«Последнее напутствие?» — по коже Эрика пробежался холодок. Аластор тоже вздрогнул, уловив в голосе мужчины непривычную тяжесть. Жрец обрушил данные слова, как камни, насмерть придавливающие всё живое к земле.
Жрец взмахнул рукой, тем самым приказав следовать за ним. Эрик стиснул зубы. Ловушка ли это? Быть может, Жрец, чтобы отомстить ему за предательство, устроил засаду? Сам мужчина только хмыкнул — он всё слышал и тем самым напомнил об этом.
— Твоя подруга останется здесь, — резко сказал Жрец. — За ней скоро придут остальные. Они отведут её в безопасное место.
— В безопасное место? — недоверчиво прошипел Эрик.
— Туда, куда вы так рвались. Она не должна видеть то, что сейчас увидите вы.
Жрец заострил слово «не должна», выделяя его среди прочих. Из-за этого девушка сильнее вздрогнула. Потом она начала отчаянно мотать головой и высказывать свои протесты.
— Ты же не веришь ему! — закричала она. — Подумай сам, Эрик! Ты берёшь с собой Аластора! Они могут что угодно…
— Им нет смысла убивать Аластора, — Эрик помог мальчику слезть с лошади. — Иначе бы они не спасли его четыре года назад от рук Куликова.
— Нет! — В золотых глазах девушки появились хрусталики слёз. — Я не хочу, чтобы ты оставлял меня одну!
— Моя мать умирает! — Эрик сам вздрогнул от ужаса, что только что озвучил. Хоть Жрец не сказал об этом, всё и так было очевидно. Сказанные слова прожгли горло. — Я не могу оставить её! Только не в последние минуты её жизни! Она нуждается во мне!
В глазках Аластора застыл неозвученный вопрос. Каждый день он видел, как умирают курсанты под рукой Танцующей Гиены, видел их бездушные глаза и недышащие тела. Сможет ли он представить свою маму такой же?
Эрик подошёл к Лене. Она спрыгнула с лошади и мучительно долго смотрела прямо на него. На её щеках появились дорожки слёз. «Мы скоро встретимся», — прошептал юноша одними губами. Он поцеловал её, стараясь утереть тыльной стороной руки нежную кожу на её лице. Потом он, медленно отстранившись, повернулся к ней спиной и взял Аластора за руку.
— Эрик! Вернись! Вернись сейчас же! — Уходя вслед за Жрецом, Эрик слышал, как яростно кричала девушка. В её голосе звучал приказ. — Эрик! Эрик!!!
Когда Эрик и Аластор спустились к подножью горы, а вопли девушки растаяли вдалеке, юноша обернулся. Как обещал Жрец, за Леной пришли несколько женщин чуть старше её. Они не смогут причинить ей вреда. Судя по тому, что они по-дружески хлопали её по плечу, они старались утешить её.
Взгляд Аластора был… пустым. Он шёл, смотря вперёд, однако в нём не светилось привычного счастья или грусти. Наверное, когда Эрик сказал, что мать умирает, Аластор и стал таким. «Чего я мог ожидать? — шипел на себя юноша. — Что он будет смеяться при виде её трупа?»