Страница 16 из 58
А как мне быть с Аластором, который никогда не видел красоты, находящейся за стенами! Как мне вылить из него этот яд, в котором он упивается пять лет?»
— Мы просто сломанные игрушки в руках власти, — Эрик сказал это очень тихо. Его самого ужасала эта мысль, к которой он только что пришёл. Ведь все императоры перед тем, как взойти на престол, жили двенадцать лет в Академии. А его советники, которые помогали принимать решения, проходили обучение в своих семьях с более лояльным отношением.
А не потому ли…
«Нет, брось! Ты просто запугиваешь самого себя! Фениксы ничем не лучше. Ты просто не смирился со своим решением, вот и всё!» — утешил себя Эрик. Всё, что он делал, — ради Аластора. Только ради него.
«Я не вижу в тебе ничего, кроме темноты…» — слова Жреца. Нет! Это ложь! Это обман!
— Я хочу обучать Аластора сам, — Эрик поспешил перебить Нейт, прежде чем та задала бы соответствующий вопрос. — Всем азам Академии.
У детей знатных семей всегда имелся выбор. Либо добровольно пойти в Академию, либо пройти обучение у своих же предков. Почти все выбирали второе, кроме самой семьи императора. Детей черни — детей рабов-фениксов или тех, кого украли у сбежавших, как Эрика, — принуждали идти в Академию, чтобы выбить любовь к родителям.
Дети знати… как же их ненавидели в Академии курсанты. О них ходили подлые слухи, потому что в основном здесь училась одна чернь. Даже Нейт скрывала свою настоящую фамилию до последнего курса. Это дети, которые родились от Сосудов — а от Сосудов магия никогда не передаётся по наследству. Чтобы у чадовцев знати имелись зачатки магии, им при рождении помещали плоть умершего воина, как раз рождённого от Фениксов. Знатные семьи уже двести лет не имеют в родах подлинной силы, только та, что достаётся от мертвецов. Их иначе ещё называли «вампирами», «людоедами», «пожирателями чужой плоти». Эрик никогда не спрашивал, прах какого человека в Нейт поместили при рождении. Однако у него имелась одна скверная мысль…
Девушка не удивилась. Может быть, она предполагала развитие событий именно таким путём. Как же ещё — она знала, кому предложит кандидатуру своего мужа наверняка не одну неделю. Может, даже несколько лет.
— Ты говорил, что Аластор родился от Феникса, — резко проронила она. — Он должен учиться в Академии. Вдруг он начнёт думать, что должен отомстить за родителей. Он не ребёнок знати.
Юноша косо посмотрел на молчавшего Аластора. Мальчик притих, обнимая одеяло, как любимую игрушку. Всё-таки Эрик и Нейт перегнули палку.
— Ты серьёзно думаешь, что ему биологические родители важнее меня?
— Не я решаю этот вопрос, а мой отец. Если он захочет, чтобы ты обучал его…
— Но ты могла бы поговорить с ним!
Воздух потихоньку начал пропитываться запахом праведного гнева. Пусть лицо Нейт не выражало ничего, кроме безразличия, Эрик прекрасно чувствовал, как вокруг неё возводилась невидимая стена, на которой кровавыми буквами вывелось: «Не подходить! Опасна для жизни!»
Нейт горделиво расправила плечи и, быстро развернувшись, направилась к выходу. Случайно или намеренно, она задела плечом юношу, отталкивая его от двери.
— Если не поторопимся, мы опоздаем на завтрак, — прошипела она всё тем же бесстрастным голосом.
Аластор растерянно смотрел ей вслед. Наверное мальчик прекрасно понимал, что речь шла о нём, но значение многих слов оставались непонятными. Пока для него этот мир ограничивался мрачными стенами. А ведь он даже не знает, что такое озеро, леса, прыгающие по ветвям белки… Хотя всё находится так рядом — лишь протяни руку!
Эрик не нашёлся с ответом. Что ему делать? Попытаться утешить брата или промолчать? Если утешить, то как? «Не переживай, я буду обучать тебя» — наглая ложь. Промолчать — так поступают лишь чёрствые сердцем. Однако молчание иногда многословнее многих красочных описаний, выходящих из уст искусных сказителей. Эрик ободряюще посмотрел в глаза Аластора, как бы говоря: «Мы прорвёмся в любом случае», а затем поспешил нагнать Нейт.
Возле входа в столовую Эрик остановился. Кто-то осторожно потряс его за плечо, словно чего-то боялся. Юноша развернулся, столкнувшись лицом к лицу с милой девушкой, едва достававшей ему до плеча. В памяти сразу промелькнуло воспоминание: та самая рабыня-феникс, которая случайно столкнулась с ним в саду. На её коже появились новые кровавые отметины, но даже это казалось подарком судьбы. В основном фениксы сразу теряли свою красоту в таком проклятом месте. В тени, где солнце неподвластно осветить её жизнерадостные глаза, девушка выглядела таинственно. Будто молчаливая русалка, ожидающая своего принца.
— Курсант Кали, — тихо пролепетала она, чего-то боясь.
Она пришла сюда явно не по чьему-либо приказу: передать сообщение Учителя или директора. Тогда бы она, в страхе не сделать поручение вовремя, сразу бы протараторила всё, что надо. А здесь она ёжилась в нерешительности, трясясь от страха.
— М? — равнодушно замычал Эрик, на всякий случай оборачиваясь по сторонам. Сейчас их окружали одни выпускники, разъярённые из-за похмелья. Наверное, если бы сам Танцующая Гиена разделся догола и начал бегать по столовой, никто не обратил бы внимания.
— У меня для Вас важное послание… — заикаясь, прошептала девушка.
Эрик открыл рот, чтобы ответить, но рабыня-феникс едва заметно метнула на него умоляющий взгляд. Всё-таки она не дура — говорить публично при всех, чего она хотела. Однако её полное доверие настораживало.
— В моей комнате поговорим! — рявкнул Эрик, когда заметил, что Нейт обернулась. — Дай нормальным людям поесть!
На завтраке юноша старался не задерживаться. Аппетит особо не терзал его, поэтому Эрик быстро расправился с омлетом. Нейт отсела в самый дальний угол, выражая всем видом, что на данный момент она находится в состоянии праведного гнева. Юноша хотел подсесть к ней и подбодрить, как он это делал раньше, но что-то остановило в последний момент. Она может подумать, что он заглаживает свою вину, дабы она не передумала о своём решении о замужестве. Она подумает, что он подлизывается. Нейт всегда была сложной, пусть и казалась холодной на глазах. Однако какие бы ссоры ни возникли между ними, её отец не изменит решения. Его советникам на руку, что муж девушки обучался в Академии, а также он из знатного рода Кали — до революции самый богатый, самый сильный. Ко всему этому, Эрик был одним из самых лучших курсантов.
Если обобщать — самый выгодный вариант.
Младшие курсанты с неприкрытой завистью поглядывали на выпускников в роскошных одеяниях. Эрик невольно улыбнулся от воспоминаний. Он тоже сидел где-то среди них, с чёрной злобой смотря, как мимо горделиво проходили тогдашние выпускники, обрётшие силу Эклипса. Сейчас он стал одним из них. Меньше, чем через час, он освободится от цепей Академии. А что будет дальше — он сам увидит. Может, его лишат головы за измену? А может, всё обойдётся.
Покончив с едой, Эрик поспешил к себе в комнату. Нейт одиноко смотрела в окно, за которым простирались пейзажи сада, даже не притронувшись к еде. Отлично! Значит, у юноши есть немного времени в запасе, чтобы узнать, чего хочет служанка. По правде говоря, Эрик забыл о ней, пока внезапно не столкнулся с ещё одним рабом по дороге. Юноша прибавил шаг.
Девушка стояла в центре комнаты. Она явно боялась даже притронуться к чему-нибудь, несмотря на попытки Аластора уговорить её сесть рядом с ним. Мальчик всегда оживлялся при виде гостей в его маленьком доме, состоящем всего из одной комнаты. С курсантами он говорил решительно, невзирая на их статус и насмешки в свою сторону, будто вовсе не слышал их.
— Эрик! Она почему-то не хочет садиться! — обиженно нахмурился Аластор. — Вот же плохая!
— Не волнуйся, ты можешь чувствовать себя в безопасности здесь, — Эрик старался сделать свой тон мягким, когда обратился к рабыне. — Пока что.
— Я не задержусь, — На удивление, сейчас девушка заговорила намного увереннее, чем в прошлые разы. — Если Вы не против, курсант Кали, я хотела бы одолжить на время Вашу мазь…