Расписной

- Он жив? - перебил Вольф.

- Кто? Сокольски? Да, благополучно уехал в свою Америку.

- Казначей жив?

- Мерзавец! За копейки и кучу обещаний этот гад помог ограбить великую идею...

- Он жив?!

- Да, его даже не посадили. Уехал из Москвы и затаился где-то... Говорят, его видели в Свердловске.

- Хорошо, - кивнул Вольф. - Только пока это слова, а любят говорить следаки, нужны "доказы"(1). Давай имена и факты. Фамилии казначея, любовниц, продавцов антиквариата. Короче, тех, кто мог бы это все подтвердить.

1 - "Доказы" - доказательства.

- Кому подтвердить?

- Сходке. Или вору.

- О чем ты говоришь, Вольдемар? Какие сходки?

- Тьфу! Это я по привычке. Просто, чтобы прижать крысу к стенке, мне надо ее напугать. Конкретно базарить, короче. Понял?

Фогель помолчал.

- Ну, слушай...

То, что он рассказал в последующие полчаса, и составляло конечную цель операции "Старый друг". Когда Вольф лег в постель, мозг по всем правилам мнемоники напряженно сортировал и фиксировал полученную информацию. Но когда работа была окончена, он заснул глубоким и спокойным сном, каким еще ни разу не спал за решеткой.

* * *

Генерал Вострецов об успехе Вольфа не знал. Напротив, все злоключения прапорщика он воспринимал с раздражением, как неумение работать. А чего ждать от неумехи? Только одного - неминуемого и сокрушительного краха в виде провала всей операции. Но он не собирался разделять ответственность за этот крах. Потому что неумех много, а он, Вострецов, один. А провал операции пахнет тем, что с него снимут генеральские погоны и отправят на пенсию влачить жалкое существование обычного, не облеченного властью и полномочиями человека.

Поэтому он вызвал одного из результативных сотрудников идеологического отдела майора Камушкина и провел с ним доверительную беседу, в ходе которой охарактеризовал ситуацию, поставил задачу получить от изменника Фогеля компромат на его бывшую связь с Сокольски и нарисовал перспективы для умелого оперативника, сумеющего эту плевую задачу выполнить.

- Понимаешь, майор, тут нечего сложные кружева вышивать! - перегнувшись через стол и заглядывая в глаза Ка-мушкину, инструктировал генерал. - Кто такой Сокольски? Он этому Фогелю ни брат ни сват. Даже не друг-приятель. Наоборот, он обманул его, предал, присвоил большие деньги! Какие чувства должен испытывать Фогель к этому проходимцу? Конечно, ненависть! А потому сдаст его с потрохами. Ну, поломается для вида... Пообещай ему помилование или досрочное освобождение, на это все клюют!

- Все ясно, товарищ генерал! - отчеканил приземистый, крепко сбитый майор, внешний вид которого полностью оправдывал фамилию. - Никуда он не денется!

Решительность и уверенность во многом обеспечивали те результаты, которых добивался Камушкин.

- Вот и молодец! - подвел итог Вострецов. - Сегодня же вылетай в Потьму. Я дам команду, чтобы тебя ждал вертолет. Дня за три успеешь?

- Постараюсь, товарищ генерал! - Камушкин вскочил. Молодцеватость и готовность выполнить любой приказ руководства также отличали старшего опера и способствовали продвижению по службе.

* * *

Монотонно гудели станки, завивалась гладкая стружка, но сегодня время будто остановилось. Операция "Старый друг" завершена. Вольф не верил, что через несколько дней окажется в Москве, он не верил даже в то, что Москва действительно существует. А от мысли о Софочке голова шла кругом. Первое, что он сделает, вырвавшись из тюремного ада, - увезет ее с собой! Куда он увезет генеральскую жену, Вольф не знал, потому что плохо представлял мир свободы, но частности не имели значения: главное, он ее заберет и они будут вместе. Как отнесутся к его плану сама Софья Васильевна и генерал Чучканов, он не задумывался.

"Крыша едет, - самокритично охарактеризовал он свое состояние. - Это я сто восемьдесят пять суток просидел, полгода. А как же десятку мотают? Пятнашку? Бр-р-р..-Правильно Потапыч говорил - это уже не люди. Правда, дядя Иоганн не сломался и здравый ум сохранил... Но он железный человек, борец за идею, таких единицы..."

В это время он увидел, что легкий на помине дядя Иоганн идет к выходу из цеха, а за ним движется помощник дежурного с красной повязкой на потертом рукаве зеленого мундира. Странно! Обычно в администрацию вызывали по телефону или через шнырей. А чтобы начальство лично вело зэка - дело почти небывалое! Ну ничего, к обеду все станет ясно - зоновский телеграф работает безотказно...

Итак, операция завершена. Точнее, ее основная часть. Осталось отработать выход из зоны. Просто так нельзя прийти к Климову, принять душ, выпить водки, отдохнуть и поехать восвояси. Не только потому, что на поддержку его легенды были задействованы секретные сотрудники, те самые "утки" и "наседки", которые лютой ненавистью ненавидимы в любой зоне. Одного агента Вольф вычислил без труда: Волосюк сказал свое слово на разборе, Волосюк озвучил выдумку Климова о возможном выходе через канализационный люк за ограждение... Он входит в правление и потому является особо ценным сексотом. Не исключено, что и другие люди помогали в легализации Вольфа. Подставлять их нельзя.

Есть и еще одна причина, по которой невозможно резко выскочить из зоны: в оперативной практике "Старый друг" не единственная и не последняя операция. Сколько приезжало и еще приедет оперативных работников под видом прибывших по этапу обычных зэков! Поэтому нельзя давать пищу для размышлений о закономерностях оперативного внедрения, нельзя оставлять в памяти подробности собственной придуманной биографии...

Вольдемар Вольф должен уйти в побег. Удачный или неудачный - дело другое. Вряд ли Климов захочет подавать осужденным вредные примеры: скорей всего, через какое-то время из канализационного коллектора извлекут обезображенное тело, зона погудит месяц-другой, и в истории татуированного уголовника будет поставлена точка. Может, у кого-то останутся смутные подозрения, но обсасывание пустых догадок не прибавляет авторитета, поэтому обсуждать их не станут, и вскоре они забудутся.

Вольф механически менял заготовки, росла горка готовых деталей. Перед перерывом за ними подкатил с тачкой Якушев.