Страница 9 из 40
Заметив, что Блэйк вел своего контакта к Хортону, он подтолкнул темные очки на голову, открыл дверцу и вышел. Джайлз внимательно изучал начальника тюрьмы, тот так же пристально рассматривал его. Со смуглого лица сошла улыбка, он деловито нахмурился.
— Это Юсуф, полковник военной полиции и директор этого курорта, — представил, ухмыляясь, Фер. Его турецкий спутник довольно кивал головой в такт словам. — Юсуф, это Джайлз Хортон, наш главный.
Хортон едва слышно хмыкнул и протянул руку для пожатия. Он и сам никогда не прятался за псевдонимы и маски перед ценными друзьями из местных полиции и армии, но прежде, чем представиться настоящим именем и оказаться в месте их абсолютных полномочий и своего крайнего бессилия, предпочитал тщательно проверить человека. Здесь же Джайлзу приходилось верить Блэйку, которому он — в свою очередь — тоже пока не доверял всецело.
— Я Вас раньше здесь не видел, мистер Хортон, — с сильным акцентом произнес Юсуф, отвечая на пожатие. — Почему прятались от нас?
— Я здесь совсем недавно, — ответил Хортон. — Перевели неделю назад. И прошу, называйте меня просто Джайлз.
— Вы вооружены?
Хортон краем глаза заметил, как резко прекратила движение зубочистка во рту Фердинанда, и как он напрягся. Он коротко скосил взгляд на ближайшего солдата — тот стоял, расслабленно направив дуло автомата в землю и сомкнув руки на животе. Спокойно, Фер.
— Не было бы глупо, если бы я был безоружен? — парировал Джайлз и этим вызвал необъяснимый припадок смеха у Юсуфа.
— Верно, мистер Хортон. Верно! — выдавил тот сквозь судорожные вдохи и повернулся, махнув рукой в приглашающем следовать за ним жесте.
Джайлз и Блэйк переглянулись. Фер не был готов к тому, что только что случилось, он не понимал Юсуфа вне контекста их взаимоотношений, а может быть, и даже внутри них. Это насторожило Хортона. С этим полковником нужно было быть осторожным, отныне Джайлз не собирался полагаться на Фердинанда в этом взаимодействии. Вдруг возросший градус доверия к оперативнику стремительно упал обратно.
Группу вместе с едва осознающим реальность из-за вколотого ему транквилизатора Эмре Сагламом провели в отдельно стоящее здание. Внутри оказалась одна единственная маленькая камера с каменным полом, каменным лежаком, одиноким стулом по центру, без окон и с мутным светом слабой голой лампы; соседствующее с ней помещение с выходящим в камеру зеркалом Газелла и своеобразный предбанник, обитый светлым кафелем и с металлической каталкой в углу, похожей на стол из морга.
Эмре поместили в камеру, усадив на стул, плотно связав и оставив мешок. Из машин достали и начали расставлять в примыкающей к камере комнате оборудование: камеры, микрофоны, компьютеры. Те, кто не был задействован в технической части, остались в самом первом и самом просторном помещении с каталкой. Среди них оказалась Софи Варгас, ещё обернутая хиджабом, с бутылкой воды в руке, и обмахивающая лицо краем платка. В здании без окон, кондиционеров или вентиляторов под безжалостно палящим солнцем было чудовищно жарко.
Джайлз отвел Софи в оставшийся пустым угол и отгородил от остальных собственной спиной.
— Значит, так, — полушепотом сказал он, наклоняясь вперед. Дверь ещё оставалась открытой для турецких солдат, и до полного доверия всей группе было пока далеко. Варгас была единственной, которую он относительно знал. — Это твой человек, а потому я склонен отдать последнее слово тебе, но сначала выслушай, как я себе это представляю.
Она — проступившая на лбу и у носа влага, прямой внимательный взгляд снизу вверх, необычно пухлые, меняющие выражение лица, губы — кивнула.
— Он не знает, что он ещё в Турции, — сказал Джайлз, покачнув головой в сторону камеры. Софи снова кивнула.
— Он не знает, сколько пробыл в отключке, — добавил Хортон, Варгас опять молча согласилась.
— Мы точно знаем публичную позицию сирийских исламистов: те отвергают обвинения в причастности к взрыву. И точно знаем, что сам он публично приближен к лидерам курдов Турции, которые якобы попытались исламистов подставить.
— И что Вы предлагаете, сэр?
— Разыграем перед ним двойное представление. Твои материалы по нему говорят о том, что этот Эмре Саглам до черта отличный адвокат, а потому туркам, а тем более американцам влезать ему в жопу без смазки чревато скандалом. Потому сначала обработаем его, выдав нескольких местных за сирийцев, чтобы основательно его напугать.
Мимо прошли, переговариваясь, двое оперативников. Джайлз выдержал паузу, а когда они шагнули наружу, придвинулся к Варгас ещё ближе.
— Посидит здесь несколько суток в полной безнадеге, а затем вытянем его. Представимся присланными Зафирой ему во спасение американцами, потребуем от него правды насчет Суруче и пригрозим вернуть Сирии, если будет молчать. Должно сработать.
— А если нет? — спросила Варгас.
— Он лишь цивильный адвокат, а не тертый боевик. За несколько дней здесь он подосрется основательно. Это развяжет ему язык.
И Хортон замолчал, ожидая её вердикта. Его опыт и то, что он успел понять о задержанном говорили в пользу этого плана, но Софи работала с Сагламом дольше и могла знать объективные причины так не поступать. А может быть, она точно знала, что он был трусом, и тогда вовсе не было смысла всё запутывать. Варгас задумалась. Джайлз видел, как между росчерков её темных бровей собрались едва различимые складки, и карий кукольный взгляд затуманено скользнул куда-то в сторону.
Она выросла, очень выросла. В Афганистане было в ней что-то ещё сырое, недозревшее, а сейчас Джайлз этого уже не мог рассмотреть. Он наблюдал за ней всю неделю, и испытывал странное раздвоенное чувство — это была та же и одновременно совершенно другая Софи. С этой новой, на десять лет старшей версией Варгас ему ещё предстояло познакомиться, как и со всем остальным представительством.
— Хорошо. Пусть будет по-Вашему, — отозвалась она, снова заглядывая ему в лицо. — Но Вы правы, он не тертый боевик и не очень молодой, потому будьте с ним осторожны.
***
За окном на город сполз вечер, в окнах офисных зданий напротив погас свет, ярче засветилась реклама на торговом центре, громче зазвучала музыка из ресторанов. Зажглись фонари, а между ними толкалось бело-красное месиво автомобильных фар.
Софи Варгас гипнотически покручивалась на стуле из стороны в сторону, устало обмякнув в нём и запрокинув голову на спинку. Офис почти опустел, почти затих. В спину Софи прозвучало:
— Эй, ты как? Скоро?
Не оборачиваясь, она ответила:
— Не жди меня. Я ещё поработаю.
— Ладно. Хорошего вечера.
И в очередной раз пискнул главный электронный замок и хлопнула, закрываясь, дверь. Когда больше никого не осталось, Варгас встала со своего места в просторном общем кабинете и направилась в кабинет главы. Дверь была закрыта, к этому за десять дней работы нового шефа Софи всё ещё не смогла привыкнуть. Ей пришлось одернуть себя, когда она потянулась к ручке, намереваясь просто войти; она заставила себя постучать и дождаться приглашения войти.
Джайлз Хортон сидел на полу, вытянув длинные ноги в стороны, а между них стояла большая коробка с папками и бумагами, в которых он сосредоточено рылся. Горела только настольная лампа, отчего всё пространство вокруг стола было погружено в полутьму, и сам Джайлз был неотчетливым силуэтом.
— У Вас всё в порядке? — спросила Софи, в нерешительности замирая на пороге.
Хортон, не поднимая на неё взгляда, кивнул:
— В полном. Что нужно?
— Хочу узнать, как там Эмре Саглам.
— Тоже в порядке, пусть и не полном. Завтра его перевозим.
— Куда?
Его руки, перелистывающие страницы содержимого коробки, остановились, он повернул голову и посмотрел на Варгас. Под этим взглядом ей стало неуютно.
— Куда-то. Вскоре ты узнаешь локацию.
— Вы мне не доверяете?
— Так я работаю, — ответил Джайлз и снова принялся рыться среди документов. — Каждый мой человек знает тот кусок информации, который ему нужно знать. Это минимизирует шанс удачного предательства.