Операция "Эдемский сад"

После прибытия накануне Хортон так и не смог уснуть — работал допоздна, превозмогая усталость, а когда оказался дома, обнаружил, что разница во времени упрямо настроила его тело на бодрствование. Джайлз совершил непродолжительную пробежку по скверу недалеко от его жилища, затем заварил расслабляющий травяной чай, принял горячий душ, подбил поудобнее подушку на кровати. Но сон не пришел. И ближе к утру он оставил напрасные попытки.

В его уставшем сознании вращались мысли о Софи Варгас. Ну надо же, он действительно очень отчетливо её помнил. Не думал о ней с весны 2005-го, когда в последний раз видел её узкую решительную спину на шатком трапе самолета в базе Баграм. Но увидев её вчера, мгновенно всё вспомнил.

Когда они впервые встретились, Джайлз был новоиспеченным агентом, а Варгас уже признанным аналитиком в группе по Аль-Каиде. Он был старше и привычнее к армейским порядкам, она была младше, но очень бойкой. Софи прислали в группе экспертов вместе с четырьмя другими агентами — всеми, как на подбор, взрослыми хмурыми мужчинами в очках. С первого дня стало очевидным, что она в некоторой степени изгой, но казалась вполне удовлетворенной своей обособленностью. Поначалу Хортон поддался всеобщему пренебрежительному настрою — в первой половине нулевых к женщинам на таких должностях и особенно на военных базах относились так, будто они были на корабле к несчастью. Но стоило Джайлзу увидеть Варгас в действии во время допроса, его мнение о ней радикально изменилось.

Она оказалась удивительно толстокожей, как на конторскую крысу, не давала слабины, не брезговала проводимыми в её присутствии пытками, не занималась морализаторством. У неё, невысокой, хрупкой, с ровно отрезанными до челюсти темными волосами и кукольными карими глазами, оказались крепкие яйца. А в небольшой миловидной голове вмещался незаурядный острый ум. Софи ходила по базе быстрым порывистым шагом с уверенно выпрямленной спиной, она не прятала взгляда и понимала отпускаемые в её сторону хлесткие шутки. Пробудь она в Баграме чуть дольше, непременно завоевала бы всеобщую любовь, Джайлз был в этом уверен.

Однажды после ужина он заметил её одиноко сидящей в пустом углу между бараков, взбалтывающей последний глоток воды в пластиковой бутылке и наблюдающей за алым закатом, стекающим за заснеженные вершины окружающих базу гор.

— Тебе лучше не сидеть вот так, когда бойцы будут возвращаться из столовой, — сказал ей Джайлз, подходя и опускаясь на тот же ящик, на котором сидела она. — Их там неплохо кормят, но все они очень голодны по хорошему куску мяса.

Она повернула к нему лицо, и он многозначительно вскинул брови, ожидая, что сейчас улыбка коснется её губ и она издаст короткий бархатистый смешок. Но вместо этого она вполне серьезно спросила:

— Для тебя я хороший кусок мяса?

— Не понял вопроса, — пошел на попятную Джайлз, но Софи твердо отрезала:

— Понял.

У ЦРУ на базе было отдельно стоящее строение, где размещались и их кабинеты, и жилые комнаты. У Варгас было своё личное помещение, в котором в тот вечер они впервые занялись сексом. Позже последовало ещё два таких же спонтанных, лишенных какой-либо романтики раза, а в начале марта Софи улетела. Она, не оборачиваясь, села в самолёт и скрылась из виду на следующие десять лет, оставив Джайлза с раздраем в сердце, справляться с которым ему пришлось несколько месяцев.

Он никогда не пытался анализировать случившееся, и к лету 2005-го полностью вытеснил её из своих мыслей, но точно знал, что больше никогда не встречал никого похожего. И черт побери, теперь, когда он был перемолотой в мясорубке версией себя прежнего, едва сохраняющим здравый ум, Софи Варгас встретилась ему на пути, не оставив даже шанса избежать столкновения. Но ему это больше не было нужно, ему следовало держать её на расстоянии.

***

— Мне показалось, или ты и новый главный знакомы? — зубочистка вытанцовывала в углу в такт каждому слову, когда Фер остановил машину и повернул к Софи голову. В его очках она видела раздвоенное отражение себя — подхваченный плотно обмотанным платком овал лица. У рынка образовалась толчея из грузовиков, фургонов и носильщиков. Варгас предстояло оставить сообщение с приглашением на встречу в привычном месте на улице специй. Небольшой начерченный мелом плюсик был исчерпывающим посланием для неё и её информатора. Блэйк привычно сопровождал её на такие вылазки. С ним где-то неподалеку, жующим зубочистку и прячущим в штанине пистолет, ей было намного спокойнее.

— Угу, — ответила Варгас. — Пересекались в 2005-м в Афганистане.

Фер столкнул темные очки на край носа и посмотрел на Софи поверх них, поднимая брови и ожидая дополнительных сведений, но она промолчала. Что она должна была ему сказать?

Что ей было двадцать три, и что она была совсем не тем человеком, которого сейчас знал Фердинанд?

После 11 сентября ненависть Софи была настолько сильной, что она стремилась буквально душить Аль-Каиду собственными руками. А потому Джайлз Хортон, груда мышц с бычьей шеей, по-армейски обритой головой и тяжелым ударом сразу пришелся ей по душе. Он был грозой Баграма. Успевшие насладиться его компанией заключенные начинали молить о пощаде, едва он переступал порог их камер. Джайлз полностью удовлетворял жажду крови Софи, а вскоре стал весьма неплохо удовлетворять её и в постели.

Варгас никогда в своей жизни не состояла в отношениях, и те полтора месяца зимой и в начале марта 2005-го были наиболее приближенными к этому понятию. В старшей школе Софи казалась не доросшей. Была низкой, — в выпускном классе ниже многих семиклассников — с брекетами, в мешковатой одежде и с охапкой учебников в руках. Мальчишки предпочитали игнорировать факт её существования. В университете среди настолько же фанатично увлеченных учебой не встречалось никого заинтересованного в любовных утехах, а за пределами библиотеки и лекционных аудиторий Софи оказывалась редко. Девственности она лишилась по пьяни в академии ЦРУ и очень смутно помнила тот суматошный короткий акт. После у неё спорадически случались контакты с противоположным полом, но она никогда не была в них действительно заинтересованной.

А в Джайлзе Хортоне оказалось что-то, чего раньше Варгас по отношению к себе не встречала. Постепенно она начала замечать, что он смотрел на неё так, как никто другой и никогда. Черный взгляд, прежде пробиравшийся под кожу и раздирающий плоть на куски, дробящий кости своей тяжестью и пронзительностью, стал её ласкать, улыбаться ей. Это, его нрав и его высокая крепкая фигура распалили в Софи до этого незнакомое искреннее вожделение. И она, не приученная к тонкостям флирта, однажды заявила об этом прямо, а Хортон не отказал.

Но ничего из этого Феру она, конечно, объяснять не стала. За время в Анкаре он стал для неё самым близким другом, которых ей доводилось иметь, но на такие откровенности она не была готова даже с ним.

Да и рассуждать над этим тоже не было смысла. Любовь и что-то подобное в их работе было невозможным. Им не выпадало жить размеренной жизнью и говорить правду близким. И если необходимость лгать семье была для Софи неприятным аспектом, то одиночество её вовсе не тревожило. Так или иначе, а оно было её верным спутником всегда, и ей в нём было необычайно спокойно.

— Я пошла, — сообщила Варгас и толкнула дверь. Она вышла на тротуар и, подстроившись под темп прохожих, направилась прямо в сужающийся из-за вынесенных наружу прилавков проход.

— Проверка связи, — прозвучало в её наушнике.

— Проверка связи, — отозвалась она эхом.

— Отлично. Удачи, птичка.

***

Брифинг был назначен на утро. Когда Джайлз явился в офис и прямиком направился в комнату для переговоров, там уже были Фердинанд Блэйк и Софи Варгас. Фер сидел, расслабленно раскинувшись на стуле, протянув ноги под стол и сомкнув на животе руки в замок. Солнцезащитные очки повисли в складке обернутой вокруг шеи арафатки. Софи в свободном светлом сарафане стирала с маркерной доски прежние записи. Каждое рваное движение её руки отдавалось мягкой шифоновой волной в складках её платья. Обнаженные ноги были подтянутыми и загорелыми, Хортон поймал на них взгляд Фера.