Операция "Эдемский сад"

Джайлз скатился за ней следом и притормозил у обочины. Улица, по которой теперь шла Варгас, была прямой и долгой, с многоквартирными новостроями по бокам, с небольшими тщательно засаженными клумбами и со струйками воды из поливающих клумбы шлангов, стекающими по дороге изворотливыми узкими ручейками. С некоторых балконов свисали флаги Турции — красное полотно с белым месяцем и звездой, на перилах некоторых сушились ковры. Чуть выше по улице с правой стороны над крышами домов возвышалась острая башня мечети. Одиноким белым шпилем она устремлялась в голубое небо.

Софи шла по узкому тротуару, не оборачиваясь и не ускоряя шага — никак внешне не проявляя, заметила ли она слежку, и Джайлз весьма беспечно решил свернуть на улицу и покатиться следом. Он старался сохранять скорость, на которой белая мелкая Пежо не выглядела крадущейся, но при которой не обогнал бы Варгас слишком быстро. Но вскоре преследование закончилось — Софи замедлилась и, не останавливаясь, не оборачивая головы, шагнула в здание.

То оказалось многоярусным строением. Выходящий на улицу белый фасад с фигурными затемненными окнами на первом этаже и крытой террасой на втором был увенчан четырьмя небольшими округлыми куполами, с каждого их которых отбрасывали солнечные блики острые полумесяцы. Над ними нависли обитые зеленой плиткой стены, расчерченные несколькими рядами скругленных окон и накрытые одним большим и несколькими мелкими куполами. Между ними, виднелись запыленные коробки наружных кондиционеров. С минарета в разные стороны устремлялись громкоговорители. Над входом, в глухой темноте за которым скрылась Варгас, висела составленная латиницей табличка — мечеть Хизира.

Какого черта?

Джайлз проехал чуть выше по улице, с минуту всматривался в зеркало заднего вида, надеясь, что Софи сейчас выйдет обратно или что ему померещилось, и на самом деле она свернула куда-то в переулок или двор, а затем пристыдил себя за это предвзятое малодушие и вышел. Он снял кепку, под которой взмокли волосы и на лбу ощущалось неприятное горячее жжение, утер капли пота с висков и направился в мечеть.

Сразу за входом его ждала лестница, ведущая в небольшой зал с грубо сколоченными полками для хранения в них обуви пришедших, но сейчас в промежутке между обязательными молитвами почти пустующими. Далее был проход на террасу, дверь в зал с низкими лавками и кранами для омовений и длинный, погруженный в приятный прохладный полумрак коридор, ведущий в главный просторный молитвенный зал. Хортон остановился на самом пороге, не выходя на струящийся сквозь окна солнечный свет и не желая себя обнаруживать.

Варгас он увидел сразу. Одна из очень немногих посетителей, она стояла у дальней стены, склонив голову и прикрыв глаза. Джайлз слишком много лет проработал среди мусульман, чтобы не узнать мусульманку — Софи читала приветственную молитву мечети. По его внутренностям, сковывая всё в твердой ледяной хватке, побежал мороз отторжения и разочарования. По многим пунктам в отношении Варгас значились неудовлетворительные галочки, заставляющие в ней усомниться, и вот теперь факт принятия ею ислама тяжелым неопровержимым молотом забивал последний гвоздь. Хортон крутнулся на пятках и бросился обратно к машине.

***

Кошка, которой не досталось ни ужина, ни уютного сна, ни завтрака, встретила Софи у подъезда несколькими недовольными хриплыми вскриками, подбежала, выгнула спину и потерлась о ногу, пока Софи открывала дверь.

— Ну прости, — сказала она кошке, когда они поднимались по ступенькам. — Не смотри на меня так — это была непростая ночь и для меня тоже, ладно?

В голове гудела усталость, всё тело ломило, в мозгу вместо мыслей было что-то вязкое и бессвязное. Варгас чувствовала себя перемолотой в мясорубке. Чтобы хоть как-то совладать с собой, она решила вопреки привычке ходить в мечеть только по пятницам наведаться туда перед тем, как лечь спать. В прохладе и монотонности гула голосов обычно ей удавалось медитировать и прочищать голову, но этим утром ничего подобного не произошло. В пеших прогулках — к мечети и обратно — под стройный ритм шагов упорядочивались мысли, но этим утром она лишь изжарилась на солнце. То безжалостно слепило опухшие, раздраженные без сна глаза, болезненно пекло в затылок и стекало острым потом под одеждой. Теперь Варгас мечтала о прохладном душе, завтраке и долгом сне под дуновением кондиционера.

Поднявшись к квартире, она отперла дверь, привычно уступая место кошке, всегда торопящейся вбежать первой, но та замерла на пороге, насторожено навострив уши. Длинные тонкие усы вокруг острой морды зашевелились, когда кошка стала принюхиваться.

— Что с тобой? — удивилась Софи, пытаясь подтолкнуть кошку ногой внутрь и самой войти, но животное вывернулось, недовольно утробно зарычало и отскочило обратно. — Кошка, ну что такое?

Та ощетинилась на пороге, и Варгас пришлось через неё переступить. Сил на то, чтобы копаться сейчас в поведенческой психологии кошачьих, у неё не было. Она закрыла дверь, едва не прищемив кошке хвост и немного подтолкнув её внутрь квартиры, стянула с шеи платок, столкнула с ног сандалии и по приятно холодящему стопы кафельному полу прихожей пошла к ванной. Разминая липкую под волосами шею, Софи толкнула раздвижную дверцу шкафа, достала с полки свежее белье, а когда закрыла дверцу, в её зеркальной поверхности рассмотрела за собой высокий крупный силуэт.

Сердце пропустило удар, болезненно сильно ударилось о ребра и застучало бешеным галопом. Софи медленно повернулась. Окна были зашторены только прозрачными занавесками, солнечный свет заполнял комнату, ослепляя своей яркостью. Его блики виднелись в темных глазах и каплях влаги на грубом лице гостя.

— Джайлз? Что ты здесь делаешь? — задохнувшись, слабо спросила Софи.

Он стоял посреди её небольшой гостиной, устало опустив плечи и ссутулившись, склонив голову немного в сторону. На бычьей шее, крупных скулах и лбу блестел пот. Рот был приоткрыт и в густой черноте бороды виднелась узкая полоска алой нижней губы. Он тяжело дышал, широкая грудь часто вздымалась и опадала. Руки были опущены.

— Почему, Варгас? — спросил Хортон так же тихо.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Не прикидывайся дурой — тебе не идет. Получается неправдоподобно, — огрызнулся Джайлз, и по спине и затылку Софи побежал холодок настоящего испуга. Сейчас у Хортона был именно тот взгляд и тот тон, которые были у него в камерах его заключенных в Афганистане. Обычно им сопутствовали удары и пытки. Будучи по одну сторону стола с Джайлзом Софи находила его методы действенными, а так — отличными, но оказавшись по другую сторону различила их ужасающими.

— Я, правда, не совсем…

— Замолчи! — вскрикнул он, и она вздрогнула. Ей захотелось попятиться и зажаться под дверью, как кошке. Теперь Софи понимала, что та почуяла и пожалела, что не прислушалась к животному. — Замолчи, — ядовитым рычанием повторил Джайлз и сделал шаг вперед. — Не неси этого наивного лживого дерьма о том, что ты не знаешь, о чем идет речь. Не трать наше время понапрасну. Тебе ли не знать, что я добьюсь признания, а потому облегчи свою участь, убереги себя от боли. Говори только правду, отвечай коротко и по существу.

Что-то кислое и скользкое, как тошнота, подступило к горлу, и Варгас поторопилась сглотнуть. Дышать стало тяжело, пульс отчетливой барабанной дробью часто стучался в висках. Хоть в квартире было душно без включенного кондиционера, Софи бросило в холод. Она отчаянно не понимала, чего хотел Хортон, но на инстинктивном уровне ощущала силу исходящей от него угрозы.

— Когда ты приняла ислам?

— В 2007-м в Тегеране.

— Зачем?

— Он вносит в мою жизнь дисциплину.

Джайлз хмыкнул и вскинул брови.

— А смерти неверных вносят в твою жизнь покой? — проскрипел он, и Варгас неосознанно, не отдавая себе отчета в том, что делает, возмущенно зашипела:

— Ты совершенно рехнулся, да? Похоже, тебя не зря списали после Кабула. Взрывом тебе все мозги вынесло. Придурок!