Страница 13 из 40
Эти подозрения Хортон намеревался держать в себе, пока не выведет из-под них хоть кого-то, а потому предпочел сменить тему. Разлив кофе по чашкам и подав одну Софи, он сел напротив неё и спросил:
— Как тебе здесь, в Турции?
Она заглянула в ароматную густую жидкость в чашке, будто там искала ответа, но не нашла и пожала плечами.
— Хорошо, — сказала она бесцветно. — Как тебе здесь?
— Пока не знаю.
— Для тебя это назначение — понижение, верно? — произнесла она, склоняя голову набок и так, наискосок его разглядывая, будто так могла видеть отчетливее и глубже.
Первым позывом Джайлза было замкнуто и односложно ответить «нет», но запах кофе и несмелый желтый свет встающего над городом солнца создавали какую-то располагающую обстановку.
— Для меня это реабилитация, — ответил он. — Почти год я пробыл на гражданке.
Варгас вскинула брови.
— Как ты выдержал так долго?
Хортон невесело усмехнулся.
— У меня не было выбора — списали на берег.
— После Кабула?
— Да. От меня мало что осталось.
— Шрамы ужасные, — сочувственно кивнула Софи.
— Я не о теле, — возразил Джайлз и вдруг испугался собственной откровенности. Этого он вслух ещё не произносил. Не признавался в этом даже ведомственному мозгоправу, настойчиво и умело докапывающемуся до сути неделями. А перед этими беззащитно поднятыми острыми плечами и кукольными карими глазами вдруг сдался.
— Что с тобой? — спросила она тихо.
Хортон растянул губы в чем-то, предполагавшимся подбадривающей улыбкой, но получившимся оскалом. Он точно знал, что с ним, но не мог произнести этого в слух. Просто большая часть его погибла в том взрыве, а то, что осталось, не могло существовать в этом мире отдельно и потому рвалось прочь. Разговоры изменить этого не могли, а жалости к себе он не хотел.
— Не бойся, Варгас, — подмигнув, сказал он. — Я вас не подведу.
Выражение лица Софи не сменилось.
— Я не об этом.
Я знаю, подумал Джайлз. Я знаю, но тебе это дерьмо не нужно. А вслух произнес:
— Слушай, у меня в холодильнике шаром покати. Поехали, где-нибудь на пути в офис позавтракаем.
Она с минуту всё так же, наискосок его разглядывала, обдумывая предложение, а затем кивнула.
— Тут недалеко есть хорошее место, работающее с самого утра.
Этим самым хорошим местом неподалеку оказалась небольшая крытая ятка уличного торговца лепешек, выпекающего их на газовой горелке в маленькой поросшей черным нагаром сковородке, добавляющим внутрь овощную начинку и пряные специи и наливающим стаканчик парующего сладкого чая. Первую порцию Хортон попробовал с большой осторожностью, со смехом наблюдая за беспечно уплетающей Софи, но в итоге закончил тем, что заказал ещё две лепешки. После такого экзотичного завтрака, они расселись по машинам, и друг за другом поехали в сторону работы. С каждым приближающим к офису светофором, каждым километром постепенно наполняющихся движением улиц что-то тонкое, почти доверительное, возникшее между ними, таяло.
***
Годы службы вымыли из Варгас жажду физической расправы, но не смогли притупить её гнева. Пылая злостью из-за собственной глупости и слепоты, она на износ работала несколько дней, посвящая долгие часы с раннего утра и до позднего вечера поискам Али Мехмета. Он долго казался бестелесным призраком, явившимся вскользь всего нескольким людям, пока ближе к концу августа один уличный мальчишка, порой продававший Софи сведения за пару десятков долларов, не попросил полсотни за короткую видеозапись разговора между тем, кого он назвал Али Мехметом, и кем-то неизвестным. Ролик длился всего двенадцать секунд, но вполне отчетливо концентрировался на молодом гладком лице турка, внимательно слушающем собеседника и односложно, хмуро отвечающим. Распечатанные с видео снимки спешно показали информаторам, прежде встречавшим Мехмета, и все единодушно ответили, что на фотографиях был именно он.
После подтверждения серия этих кадров повисла на доске в коридоре, вмещающей все приоритетные цели и задания представительства. Софи видела доску из-за своего рабочего стола и в какой-то момент начала замечать, что порой поднимала глаза и подолгу на неё засматривалась, будто прицеливаясь.
— То, насколько мало людей и как нечасто встречали Али, говорит в пользу того, что он точно не курьер, — сказал Фер на одной из серии последовавших встреч. Они — Блэйк, другие задействованные оперативники, аналитики из посольства, сама Софи и Джайлз Хортон — в разных составах и в разное время собирались в небольшой комнатке для совещаний, и пытались выложить из собранных крупиц информации фрагмент картины. Ничего цельного не получалось. Они не знали, кем был Мехмет, к какому движению принадлежал, кем в этом движении являлся, каких взглядов придерживался. На белой доске в переговорной рядом с его примагниченной фотографией стоял большой черный вопросительный знак.
У них было имя, — настоящее или нет, подтвердить пока не получалось — фотография, номер телефона, активирующийся нечасто и после долгого сканирования сотовых вышек так и не сузивший круг прежде обнаруженных адресов. У них были сведения о грузовиках и их маршруте из порта в столицу, но что те перевозили — оружие, людей, контрабанду — оставалось неизвестным. Дело было сырым настолько, что в болоте сомнений вязла и сама Варгас. В её работе аналитика и позже спешившегося полевого агента обычной практикой было действовать, отталкиваясь от разрозненных фрагментов информации и сделанных на их основе предположений. В этом и состояла суть ЦРУ — наблюдать и проверять правильность своих наблюдений; управлению, в отличие от армии, не требовались неопровержимые доказательства для развертывания деятельности. Напротив, эти неопровержимые доказательства были конечной целью работы. И Софи привыкла устанавливать слежку, прослушивать телефоны, отслеживать почту, вести наружное наблюдение, арестовывать и допрашивать, основываясь на незначительном проценте вероятности того, что её умозаключения были верными. Но в деле Мехмета не было на что опираться кроме исключительно эмоциональной убежденности в его прямой причастности к гибели Эмре Саглама.
Спустя неделю после его смерти, утром понедельника, проведя выходные в размышлениях и почти без сна, Софи приехала в офис и прямиком направилась в кабинет главного. Сопровождаемая удивленными взглядами Фера и нескольких других агентов, она не стала утруждать себя стуком в дверь, решительно её распахнула и вошла. Джайлз Хортон стоял у окна и держал возле уха телефонную трубку.
— Да, мэм, ничего определенного, но… — проговорил он и обернулся, когда Варгас переступила порог. Он коротко недовольно свел брови, но взглядом указал на стул и снова отвернулся. — Я не могу пока это отчетливо сформулировать, но рассчитываю на Ваше доверие и поддержку.
Его голос звучал тихо, но твердо, тон вопреки произносимым словам вовсе не был заискивающим. Варгас скатилась взглядом по его спине. Когда-то именно со спины Джайлза Хортона началось их знакомство. Теперь она стала заметно шире, увереннее, казалась более надежной. Под легкой льняной рубашкой виднелся рельеф мускулистых плеч и лопаток, подвернутые рукава обхватывали массивные руки и оголяли сильные предплечья и кисти, постепенно приобретающие загар в летней безжалостной жаре. Телефон почти полностью прятался под большой грубой ладонью, пряди немного завившихся темных волос спадали на придерживающие трубку пальцы. Крупный, тяжеловесный как танк Джайлз Хортон своим видом и поведением, всем тем, что Софи о нём знала из прежней жизни, был полной противоположностью Энтони Фауэлера, некрупного и сутулящегося, больше похожего на утонченную творческую душу, склонную к излишним пространным размышлениям вместо требующихся решительных действий. Может быть, к Фауэлеру Варгас и могла заходить по-хозяйски и с претензией выливать на него своё видение дальнейшего хода операций, но рассчитывать на скорое одобрение плана не приходилось. С Хортоном она надеялась найти общий язык куда быстрее.