Операция "Эдемский сад"

Утром девятнадцатого августа, жарким в своей предрассветной темноте, лишенным стрекотания приспанных жарой цикад, но заполненным тихим гулом работающих кондиционеров, Софи проснулась по сработавшему на её мобильном будильнику и первым делом заглянула в новости. Один из турецких порталов, читать который Варгас взяла за привычку ещё четыре года назад, встретил её громким заголовком на главной странице: «Ночное убийство. Уважаемого столичного адвоката было найдено мертвым в его доме»

Софи пролистнула статью до первой опубликованной фотографии с места событий и резко села. Сонливость и расслабленность мгновенно сменились напряженной концентрацией. Белый геометрически ровный фасад с затемненными прямоугольниками окон и высокой живой изгородью вместо забора она отлично знала. На фотографии в воротах стояла полицейская машина и через тротуар тянулась желтая оградительная лента.

Ниже шла сама статья:

«Сегодняшней ночью из богатого пригорода Анкары в полицию поступил звонок, в котором сообщили о прозвучавших из соседнего дома выстрелах. Прибывшие патрульные по указанному адресу обнаружили труп мужчины. Он был убит двумя выстрелами: в грудь и голову. По найденным в доме документам удалось опознать тело — это был господин Эмре Саглам, 52 года, владелец дома и состоятельный столичный адвокат по уголовным делам. Вопреки его специализации полиция склонна расследовать дело как убийство с целью ограбления, ведь дом оказался перевернутым вверх дном, отсутствовала дорогая бытовая техника, а в гараже не оказалось автомобиля убитого»

Забыв о душе, молитве и завтраке для себя и кошки, Варгас вскочила с кровати, втолкнулась в первую попавшуюся ей одежду — смятую футболку и не по погоде плотные джинсы — и выбежала из квартиры. По пустым дорогам ещё спящего города она быстро добралась до пункта назначения, упросила знакомого ночного консьержа впустить её в подъезд, нетерпеливо постучала по кнопке вызова лифта, а поднявшись на нужный этаж, требовательно зазвонила в дверь.

И только услышав по другую сторону шаги, задалась вопросом, зачем сюда приехала. Но ответа у неё не нашлось и было уже поздно. Щелкнул замок, дверь открылась, а за ней оказался заспанный Джайлз Хортон. Голый по пояс, в не застегнутых на пуговицу, спешно натянутых джинсах, с взъерошенными немного влажными ото сна волосами, он сонно щурился и, прикрыв рот ладонью, протяжно зевнул.

— Какого хрена, Варгас?

Действительно, какого хрена. Софи приехала по прежнему адресу Энтони Фауэлера, вполне отчетливо осознавая, что бывшего главного там уже нет, что дверь ей откроет именно Хортон. Зачем он был ей нужен этим ранним утром? Наверное, затем, чтобы внести порядок в сумятицу её мыслей. Что бы она ни говорила, какую гадость в сердцах ни кричала бы Джайлзу десять лет назад и за последние три недели, тот дураком никогда не был. У Хортона был удивительно холодный, последовательный ум, ясный взгляд и критическое мышление. И сейчас Варгас нуждалась именно в чем-то таком, чтобы упорядочить её злость, её гневное бессилие, её горечь из-за смерти того, кто этого не заслуживал, и в ответе за которого она в некотором роде была. Вот какого хрена. Но вместо сказать всё это вслух, она молча показала ему открытую на своём мобильном статью.

Джайлз пробежал её хмурым взглядом, потом отступил в сторону и пригласил войти.

В квартире царило запустение. На стенах остались лишь едва заметные дырки от гвоздей, на которых при Фауэлере висела коллекция его гравюр и акварельных зарисовок; с книжных полок исчезли собрания восточных поэтов и фотографии в рамках, шкафы стояли открытыми, с зияющими дырами пустых полок и сгрудившимися на перекладине неиспользованными вешалками. С пола исчез персидский ковер. В гостиной на журнальном столике стояло две опустевшие чашки и лежала стопка бумаг, в примыкающей кухне раковина была заставлена грязной посудой, на плите одиноко ютился чайник, на спинке стула висела смятая футболка. Хортон подхватил её и надел, скрывая от взгляда Софи своё поджарое тело — широкая грудь, поросшая густыми темными волосами, сползающими по животу в пах тонкой дорожкой; мощные плечи с рельефно шевелящимися под кожей мышцами; грубые ожоговые рубцы и отчетливые операционные швы на правом боку. Варгас с жадным любопытством исследовала его торс взглядом, пока Джайлз натягивал футболку, а потом торопливо отвела глаза.

— Садись, — сказал он. — Начинай формулировать свои мысли, а я пока пойду умоюсь.

Когда спустя несколько минут плескания воды в ванной комнате он вернулся, принеся с собой сильный ментоловый запах зубной пасты и влагу в причесанных волосах, у Варгас уже был готов текст.

— Мы начали разнюхивать об этом Али Мехмете, и Саглама убрали за его болтливость, — проговорила она, неспокойно теребя между пальцев край своей футболки. — Думаю, его уже поджидали несколько дней, и как только мы его отпустили, убили.

— Да, — кивнул Джайлз, опираясь о край стола и скрещивая руки на груди. — Любители поживиться микроволновкой и телевизором не укладывают двумя точными дырками в грудь и голову. Это профессиональный киллер.

— Значит, Али Мехмет кто-то очень крупный, до сих пор очень тщательно избегавший нашего внимания.

— И он хочет избегать его впредь, — заключил Хортон, они оба кивнули и замолчали.

***

Она сидела на самом краю стула, скрестив ноги и впившись пальцами в край собственной футболки. Бледное лицо, застеленный пеленой размышлений невидящий взгляд, немного взлохмаченные темные волосы чуть ниже линии челюсти. Джайлз удивился, рассмотрев её в дверной глазок, но в какой-то неправильный способ был рад её компании, был рад тому, что она так впопыхах примчалась именно к нему.

Три недели с прибытия в Анкару он безрадостно наблюдал за тем, какими неразлучными были Софи и оперативник Фер Блэйк. Тот был довольно толковым парнем, но частота его вращения по тесной орбите вокруг Варгас постепенно начала Хортона раздражать. Это было нелепо, ведь Софи ему вовсе не принадлежала, а главное — он не имел и запрещал себе иметь на неё какие-либо виды. Но факт оставался таковым, что внутри него бродила какая-то низкосортная ревность. А этим утром из неё же зародилось какое-то победное злорадство. Может, Софи примчалась к нему только как к начальнику, может, она и вовсе собиралась сейчас обвинить Джайлза в том, что он послушался и выпустил Эмре Саглама на растерзание его убийцам, это не было важно. Что-то мелочное и довольно потирающее свои скользкие ручонки внутри Хортона ликовало: без разницы почему, главное, она сидела на его кухне.

— Хочешь кофе? — предложил он, и Софи кивнула, не поднимая взгляда. Хортон выудил из-под груды посуды турку, спешно её ополоснул, а затем снова обернулся к гостье и добавил: — Не вини себя, Варгас.

Она наконец посмотрела на него, невесело улыбнулась и снова кивнула. В 2005-м ему бы и в голову не пришло говорить такое Софи, но об этом информаторе она очевидно беспокоилась — несколько раз интересовалась его состоянием во время заключения в военной тюрьме и чутко следила за его содержанием на их новой базе. Джайлз видел, что для неё потеря Саглама оказалась потрясением, и понимал её, ведь и сам не раз по неосторожности или из отсутствия иного выбора ставил своих информаторов под удар. В чем бы ни состояла их с Софи профессия, они всё равно оставались людьми, подверженными эмоциям. Каким бы зверем ни считали самого Хортона, он не был жестоким просто из праздного любопытства, а только для достижения результата по отношению к тем, кто в системе координат Джайлза жалости не заслуживали. Эмре Саглам не входил в число жаждущих крови всех неверных мира. И его смерти Хортон сопереживал. Как сопереживал и растерянности Софи.

— Это сигнал взяться за Мехмета вплотную, — сказал он, поставив кофе на огонь.

— Как будем действовать?

— Нужно проработать все адреса, раздобыть о нём как можно больше сведений, достать его фото — это приоритет, — ответил Джайлз и промолчал о том, что нужно проработать ещё и саму их группу. Почему убийцы Саглама, если они и вправду защищали Али Мехмета, пришли к выводу, что того сдал именно адвокат? Например, потому что кто-то, причастный к делу — из представительства или из военной тюрьмы, что куда вероятнее — сообщил им о задержании Эмре американцами. А дальше несложно было составить уравнение между арестом адвоката и начавшимся в Анкаре поиском Али, чтобы в голом остатке выпал Саглам.