Раскадровка

— Готовность — минута.

— Угу, — ответила Бетти и продолжила, уцепившись пальцами в кисть Норин и пытаясь наклонить её к себе. — Шути. Можно по-черному и пошло — это же Грэм! Ни слова о второй части. Если он вдруг спросит, первый «Эффект массы» отснят и выпущен, о продолжении тебе ничего не известно.

Норин кивнула. Бетти сделала короткую паузу и спросила:

— Ну как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

— Врунья, — скривилась Бетти и улыбнулась.

— Как я выгляжу? — поинтересовалась Норин, наблюдая, как над её плечом протянулась чья-то рука и подхватила провод микрофона.

— Отлично, — ответила публицист.

— Врунья! — заявила Норин, направляя палец в Бетти. Они в унисон наигранно засмеялись.

— Хорошо, — подытожила публицист. — Напоследок: когда премьера?

— Сегодня.

— Правильно. Всё, я пошла в зал. Удачи! — Бетти отпустила руку Норин и отступила в сторону, сразу почти растворяясь в темноте.

— Смейся над моими шутками, — бросила ей вдогонку Норин.

— Не проболтайся насчет Брэда Питта! — донеслось из сумрака, и оттуда же послышался зычный мужской голос:

— Что насчет Брэда Питта?

Из ярко освещенной студии, отделенной плотными темными кулисами, все же просачивалось немного света, и в его неясных бликах Норин смогла рассмотреть приближающегося к ней Сэмюеля Л Джексона. Впереди него вышагивал деловито насупленный работник сцены. Он уныло буркнул:

— Готовность — десять секунд, — и подхватив Сэмюеля под локоть, подвел вплотную к кулисе. Рядом с ней на шатком стенде висел экран, на котором взятый крупным планом Грэм Нортон уже говорил:

— Вау-вау! О! Что же, позвольте представить наших сегодняшних невероятных гостей…

— Нет, ну мне правда интересно, — обернувшись к Норин, произнес Сэмюель.

— Долгая история, — улыбаясь, отмахнулась Норин. В телевизоре рядом с ней уже прозвучало имя Джексона, и ассистент, разведя кулисы рукой, подтолкнул актера наружу.

Норин протяжно выдохнула и глубоко вдохнула. Она одернула платье, смахивая с ткани несуществующие там пылинки, провела руками вдоль боковых швов и до характерного хруста суставов прогнула спину, отводя плечи назад. Внизу живота тупыми толчками напоминала о себе боль, она ощущалась распирающим изнутри твердым шаром и из-за этого ощущения надутости вынуждала Норин безотчетно втягивать живот, отчего интенсивность боли усиливалась. За плотной тканью кулис постепенно стихали аплодисменты, и поверх них снова послышался усиленный динамиками голос Грэма Нортона:

— Наша следующая гостья известна по ролям в таких фильмах, как «Судьбы и фурии», «Ржавая вода», «Виктория», и новой космической саге «Эффект массы». Прошу любить и жаловать, юное британское дарование, номинантку на премию Оскар, очаровательную мисс Норин Джойс!

Кто-то подтолкнул Норин в поясницу. Темное полотно кулисы дрогнуло и отвернулось, и из-за него ослепительной и оглушительной волной в Норин ударил яркий свет и шквал аплодисментов. Опустив голову и прищурившись, пытаясь сконцентрировать взгляд глаз, перед которыми поплыли разноцветные пятна, на собственных ногах и ступеньках, Норин порывисто и нетвердо зашагала вперед.

В поле её временно нарушившегося зрения возникли небольшие пухлые ладошки Грэма Нортона. Он подхватил руки Норин и, притянув к себе, коротко поцеловал в обе щеки.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! — перекрикивая громкую неспокойную аудиторию, произнес ведущий.

— Привет, — заглядывая ему в лицо и оборачиваясь к зрителям, ответила Норин. Она широко улыбнулась и расслабленно махнула рукой. — Привет! Спасибо за приглашение!

— Прошу. Прошу, присаживайся, — Грэм указал на изогнутый красный диван. Между ним и низким зеркальным столиком, вмещающем на себе два бокала шампанского и стакан воды посередине, стоя аплодировал Сэмюель Л Джексон. Высокий, в отблескивающем пиджаке с серым принтом и бархатными лацканами, в очках и сдвинутой немного набок кепи, он улыбнулся Норин и протянул к ней руки.

До начала записи — кроме кратчайшего обмена репликами сразу за кулисами — Норин Джойс не выдалось познакомиться и поговорить с выдающимся актером, а потому она, отвечая на предложенное объятие, негромко произнесла:

— Здравствуйте, Сэмюель. Безумно рада встрече!

— Я тоже, я тоже, — похлопывая её по спине и хрипло посмеиваясь, ответил тот.

Тающая в полумраке за прожекторами, ярко освещающими сцену, аудитория, едва начав затихать, снова стала наращивать громкость. Грэм Нортон объявлял следующего гостя:

— И, наконец, третий, кто сегодня присоединится к нам на этом диване… Он сыграл музыканта-вампира в новой драме Джима Джармуша «Выживут только любовники» и исполнил роль Локи в двух фильмах о Торе и «Мстителях». Встречайте: талантливый и неповторимый Том Хиддлстон!

Студия заполнилась оглушительными аплодисментами, криками и свистом. Под этот аккомпанемент Том появился из-за тени декораций и, широко улыбаясь, большими летящими шагами взбежал по ступенькам. Сдержанно обнявшись и пожав руку Грэму, Том Хиддлстон помахал зрителям и обернулся к дивану. Он протянул руку Сэмюелю, а затем наклонился к Норин и коротко прижался к её щеке в подобии приветственного поцелуя. От его тонкой заключенной в белоснежный воротник шеи и лица, кажущегося немного пыльным из-за щедро нанесенной пудры, одним свежим дуновением повеяло ментолово-сосновым ароматом туалетной воды.

— Что же, присаживайтесь, — почти теряясь в продолжающихся аплодисментах, прозвучал голос Грэма Нортона. — Присаживайтесь!

Все втроем они почти одновременно опустились на диван. Сэмюель потянулся к своему бокалу, Том поправил норовящий выбиться из-под пиджака галстук, Норин одернула края платья и, скрестив ноги, заговорила. Бетти настаивала на том, чтобы Джойс всегда старалась переманивать на себя максимальное внимание, и за год работы с собственным публицистом, Норин выработала несколько безболезненных стратегий.

Пока Грэм вглядывался в содержимое первой карточки с текстом, дожидаясь полного затихания аудитории, Норин произнесла:

— Перед тем, как мы начнем…

Аплодисменты оборвались почти сразу, ведущий вскинул на Норин взгляд, Сэмюель и Том обернулись к ней, умащиваясь на диване так, чтобы быть повернутыми к ней туловищами. Джойс улыбнулась и повторила в почти полной тишине:

— Перед тем, как мы начнем, я бы хотела поблагодарить Грэма за то, что так великодушно использовал слово «юная», представляя меня. Это очень приятно.

Нортон осклабился и истерично хихикнул, Сэмюель Л Джексон коротко кашлянул и спросил:

— А сколько тебе лет?

Справа от Норин в свою очередь прокашлялся Том, а во вращающемся кресле застонал Грэм:

— О, нет, Сэмюель, не-ет…

— Такие вопросы женщинам лучше не задавать, — параллельно заговорил Хиддлстон. В зале возникло несколько разрозненных вспышек смеха. Том добавил: — Даже очень юным.

Сэмюель Л Джексон растерянно крякнул и спрятался за высоким узким бокалом игристого, Норин скосила на него взгляд и коротко засмеялась. Она опустила ладонь на колено Тома, острое и тесно обтянутое темно-синей тканью брюк, и, склонив голову, произнесла:

— Спасибо, Том. Ты настоящий джентльмен. Но…

Захвативший студию смех почти поглотил её реплику, и Норин выдержала короткую паузу, дожидаясь просвета.

— Но! — она вскинула вверх руку, призывая к вниманию. — Во-первых, Том, иногда очень юным девушкам такой вопрос всё же задавать стоит — чтобы убедиться, что они совершеннолетние. Иначе, знаешь ли… Чревато.

Последние слова снова утонули в смехе. Том тоже хохотнул, роняя лицо в ладонь. Грэм Нортон откинулся на спинку своего кресла и, спрятавшись за карточками с текстом, сотрясался и всхлипывал. Норин оглянулась на Джексона, возвращавшего свой бокал на столик, и продолжила:

— Впрочем, Сэмюель, это не та ситуация. И во-вторых, мне двадцать семь.

Сидеть на низком диване, имеющем короткую и неудобную спинку, было болезненно. Сил держать спину прямо у Норин почти не было, а облокотиться, чтобы расслабить мышцы живота и тем самым немного уменьшить боль, не было возможности. Студийный свет раскалял воздух и тот становился жарким и словно жидким. Дышать было тяжело. Узкое платье, ещё туже затянувшееся вокруг талии из-за повисшего на ткани тяжелого приемника, сдавливало по бокам и медленно подтягивалось к шее. Норин быстрым движением одернула его и потянулась к стакану воды.