Поверь

— Я ее тоже одобряю, — сказала Афина, хотя и смотрела при этом на Аннабет.

Перси оглянулся. Аннабет глядела мимо него. Лицо у нее побледнело. Память вернула его на два года назад, когда он думал, что девушка попросит Артемиду принять ее в ряды охотниц. Джексон тогда был на грани паники, боялся, что потеряет ее. Казалось, с ней происходит точно то же самое.

Перси мог обрести силу и вечную жизнь. Кто бы отказался от такого предложения?

Он вспомнил всех погибших друзей, всех тех, кто пострадал из-за этой войны.

— Нет, — сказал Перси.

Совет погрузился в молчание. Боги хмуро поглядывали друг на друга, словно ослышались.

— Нет? — переспросил Зевс. — Ты отвергаешь наш щедрый дар?

В его голосе слышалась опасная дрожь, словно в преддверии грома.

— Я благодарю вас за великую честь, — сказал сын Посейдона. — Но поймите меня правильно. Просто… У меня впереди большая жизнь. Я бы не хотел пресекать ее в самом начале.

Боги грозно смотрели на него, но Аннабет закрыла рот ладонями. Глаза ее сияли.

— Но я хочу получить от вас другой дар, — продолжил Перси. — Обещаете исполнить мое желание?

Зевс задумался.

— Если это в нашей власти.

— В вашей. И это даже не составит для вас особого труда. Но мне нужно, чтобы вы поклялись рекой Стикс.

— Что? — воскликнул Дионис. — Ты нам не доверяешь?

— Кто-то как-то раз сказал мне, — тут он взглянул на Аида, — что клятва всегда должна быть торжественной.

— Было дело, — Аид пожал плечами.

— Ладно! — прорычал Зевс. — Именем совета мы клянемся рекой Стикс исполнить твое разумное желание, если это в наших силах.

Остальные боги согласно закивали. Прогремел гром, сотрясая тронный зал. Договор был заключен.

— Я хочу, чтобы вы с этого момента должным образом признавали детей богов, — объявил Перси. — Всех детей… всех богов.

Амая улыбнулась и подняла руку, поддерживая наглость и масштабность плана. Перси объяснил, что если б не Пакт Большой тройки, и то, что все непризнанные теснились в домике Гермеса, Кронос не обрел бы такую власть. Чтобы избежать повторения истории, необходимо построить в Лагере домики всех богов и признавать всех детей. И боги приняли этот план. Амая поаплодировала сыну Посейдона.

Перси повернулся, собираясь уходить, но тут раздался голос Посейдона:

— Почетный караул!

И тут же циклопы построились в две колонны от тронов до дверей, образуя для него проход. Они вытянулись по стойке «смирно».

— Слава тебе, Перси Джексон, — прокричал Тайсон, — герой Олимпа и мой большой брат.

Как только полукровки ушли, Амая выбежала из зала и бросилась к небольшому белому дому, стоявшему на небольшом пригорке недалеко от уничтоженного святилища Артемиды.

- Акесо! – крикнула она, широко распахивая дверь.

- Амая! – вскрикнула в ответ та, едва не выронив склянку со снадобьем. – Что ж ты так пугаешь…

- Поверь мне, вихрь по имени Аникет гораздо страшнее меня.

Дочь Асклепия засмеялась.

- Охотно верю. Кстати, он обещал зайти…

- Я рада, что ты не пострадала от косы Кроноса.

- Он меня банально не заметил, - хмыкнула та, убирая склянки. – Что ты хочешь, Амая?

- Мне нужна твоя помощь.

Попрощавшись с Аникетом, который долго и подозрительно косился на собравшихся в поход девушек, они подошли к колеснице Эос. Алексиарес отдыхал в домике, и Эос с ним уже попрощалась.

- Будьте осторожны и не лезьте на рожон, - предупредил он троицу и помахал на прощание рукой.

- Куда вы, девушки? – улыбаясь, спросила румяная Эос, когда они поднялись в ее колесницу.

- Можешь нас доставить на побережье Марко-Айленд? – попросила Акесо, поправляя пояс хитона.

- Хорошо, - кивнула богиня зари и легонько подстегнула лошадей.

Оказавшись на берегу спокойного моря, Акесо и Амая немного прошлись и взошли на каменный выступ, на десять метров выдававшийся в море. Хитро улыбнувшись, Акесо поднесла мизинцы ко рту и свистнула. До этого спокойная водная гладь пошла волнами, и перед девушками вынырнула колесница, ведомая четверкой морских черепах. Лицо Амаи вытянулось от удивления.

- Я надеюсь, у тебя нет морской болезни, - улыбнулась Акесо.

Черепашки доставили их к небольшому скалистому острову часа за три – солнце еще не все поднялось из-за горизонта. Амая прикрыла глаза, чтобы больше не смотреть на то, как на огромной скорости проносится мимо пейзаж.

- Проснись, принцесса, мы приехали! – раздался веселый голос Акесо, а ветер больше не дул с невероятной силой в лицо. Девушки вышли из колесницы и поднялись по узкой скалистой тропке наверх. И перед ними необитаемая, покрытая слабой травой бледно-зеленого цвета поверхность преобразилась: остров увеличился в размерах, и появилась роща пальм вокруг, небольшая речушка, животные. Они стояли перед девушками и встречали их. Только Акесо и Амая сделали шаг, они тут же разбежались.

- Добро пожаловать на настоящую Редонду, - взмахнула руками дочь Асклепия и повела спутницу вглубь рощи, туда, где меж веток виднелся небольшой дом.

Им настречу вышел сам бог врачевания. Заключил в крепкие объятия старшую дочь и поклоном поприветствовал гостью.

- Рад вас видеть в своем доме. Как Олимп? Как остальные боги?

- Живы в большинстве своем, - ответила Акесо. – Полубоги смогли спасти Олимп.

- Замечательно, - усмехнулся старик, поглаживая бороду. К его ногам подползла змея и приподнялась с шипением. Он успокоил ее, погладив по голове.

- Ты пришла с просьбой, Амая, не так ли? – обратился он к дочери Гебы и Геракла.

- Все верно, повелитель Асклепий…

- Не надо титулов, я давно живу не по законам Олимпа, - поднял руку Асклепий, улыбнувшись. – Так что ты хочешь?

- Я знаю, что у вас есть средство, способное воскресить умершего. Кровь из правой половины тела Медузы Горгоны, полученная Вами от самой Афины.

- Все верно, было такое средство, - кивнул бог врачевания, опираясь на появившийся посох, который обвивала змея. – И просишь ты его ради героя, спасшего Олимп, Луки Кастеллана.

- Да, ради него, - Амая опустилась на колени. – Я прошу Вас вернуть его. Взамен я готова отдать что угодно!

- Встань с колен, дитя, - мягко попросил Асклепий, касаясь ее плеча. – Меня не волнует плата, я воскресил бы его только ради того, чтобы вернуть спокойствие в твою буйную душу. Но не могу.

В глазах девушки читалось отчаяние и немой вопрос: «Почему?». Она зря проделала такой путь, зря оставила Олимп без позволения родителей и Владыки. Зря спешила, что, рискуя, взошла в колесницу Эос.

- Последнюю каплю эликсира я истратил несколько лет назад с позволения Зевса, - продолжил Асклепий, когда девушка оправилась от шока. – Дело в том, что тогда на Олимпе родился полуживой младенец и умер на руках Геры в течение буквально минуты. Владыка, зная, как смерть малышки повлияет на ее родителей, послал за мной. Малышке вернули жизнь.

Акесо молчала, с сожалением глядя на Амаю.

- Амая, капля эликсира дала жизнь тебе. И поддерживает твои жизненные силы и оберегает тебя от некоторых ядов.

Амая снова упала на колени, прижав ладони к лицу. Последняя надежда угласла в тот же миг, и причина – снова она. Как же так! Почему?! Почему она вообще тогда родилась?

- Не вини себя, дитя, - мягко попросил бог врачевания. – Геба так долго ждала рождения дочери, с твоей смертью, фактически, умерла бы и она.

Амая покачала головой. В ее мыслях обрисовался новый план.

- Асклепий, я прошу Вас подняться со мной и Акесо на Олимп. Я прошу Вас быть свидетелем моей просьбы к Владыке Зевсу.

- Конечно, дитя, - кивнул Асклепий. Акесо, стоявшая все это время в отдалении, подошла и помогла Амае подняться.

- Панацея, остаешься за старшую до моего возвращения или прихода Эпионы! – предупредил дочь Асклепий, спускаясь к колеснице, ведомой морскими черепахами. Асклепиада помахала вслед им, пока иллюзия не вернулась вновь на свое место.