Миражи успеха

Бой Тремер с двумя Бруха и одним не назвавшимся был на удивление коротким: те даже не успели среагировать должным образом. Незнакомые Ламонту вампиры прошлись по колдунам как газонокосилка по бурьяну. С ненавистью глядя на оставшиеся кучки пепла, высокий мужчина убрал меч в ножны и повязал обратно повязку на лоб. Он почти незаметно поморщился, когда шевельнул левой рукой, и Ламонт тут же дёрнулся в его сторону. Исцелить своего невольного защитника, исцелить, выполнить то, в чём его призвание. Мужчина вздрагивает, даже тянется к недавно убранному оружию, но всё же позволяет помочь.

Ламонт запомнил их имена. Бруха — Джереми и Эрик, предложили ему присоединиться, сражаться за определенную группу Сородичей. Какую — он не вникал. Лишь попросил проводить его до соседнего штата, пообещав, что со временем найдёт их и отплатит долг. С третьим воином они распрощались на половине пути. Представившийся Майклом пробурчал что-то о долге и необходимости сторониться…

Ламонт открывает глаза и поначалу не понимает, где находится. Он сидит в позе лотоса посреди комнаты в квартирке в Санта-Монике, хотя по ощущениям — только недавно выбрался из леса. И взгляд Майкла, до странности похожий на его собственный, особенно, в отношении Тремер.

Стук, прервавший медитацию, повторяется. Ламонт непонимающе смотрит на дверь. Гости? Кто? С трудом поднявшись, он по пути завязывает повязку на лоб и открывает входную дверь.

— О, мистер Лукас, простите! Я Вас разбудила! — его соседка, Рэйчел, говорит почти спокойно, но трясущиеся руки выдают её волнение. — Я.Я не хотела…

— Что-то с Вашей дочерью, Линдой?

— Ох, я…

Не обращая внимания на лепет соседки, Ламонт берёт с тумбочки у двери небольшую аптечку и сумку со всем необходимым и буквально тащит за собой Рэйчел. На сегодняшний день обещали пасмурную погоду, да и комната малышки располагается в неожиданно тёмном углу. Он обязательно поможет.

ЛаКруа

Когда Анеса появляется на пороге кабинета Князя, ЛаКруа расхаживает мимо огромных окон, заведя руки за спину. Шерифа нет на привычном посту у стола «сюзерена», и Россен, на секунду останавливаясь, думает, что же случилось. Может, Шериф отправлен охотиться за ней из-за совершённой ошибки? Или он исправляет ситуацию с помощью своего тесака? Анеса поёжилась и инстинктивно отступила к двери, продолжая взглядом следить за Князем. ЛаКруа словно почувствовал её присутствие: он остановился посреди своего пути, всё ещё спиной ко входу в кабинет. Россен, внутренне дрожа, двинулась к его столу. Устная выволочка сейчас казалась ей самым выгодным вариантом. Впрочем, раз здесь нет Шерифа, а со скоростью Флэша он не передвигается, то она в относительной безопасности. На время.

— Князь, я…

Князь? Мистер ЛаКруа? Себа, дорогой? Чёрт, как к нему обращаться в подобной ситуации?!

ЛаКруа повернулся к вошедшей, а его лицо чуть изменилось — маску холодной задумчивости исказила лёгкая полуулыбка. Он раскинул руки и обогнул стол, направляясь к замершей посреди комнаты девушке.

— С возвращением, Анеса. Признаюсь честно, я успел заскучать, пока ты постоянно сидела в катакомбах.

Положив руки на её талию, ЛаКруа поцеловал Анесу в обе щеки, чем вызвал ещё более сильное удивление. На памяти Россен, сотрудников, не преуспевших в исполнении заданий, ни разу не встречали, столь… радужно и сладко. ЛаКруа сточил коробку конфет, пока она по грязным трубам бегала?

— Князь, моё задание… И Симус…

ЛаКруа улыбнулся чуть шире, обошёл кругом Анесу и положил руки на её плечи. И Россен поклялась бы чем угодно: будь её сердце живо в этот момент, если бы оно билось, то стучало бы с неимоверной скоростью, в бешеном ритме. Поджав губы, Анеса сосредоточила свой взгляд на одной из картин на стене. На одной точке на углу рамы. Нельзя потерять концентрацию.

— Я провалила задание, — голос не дрожит, и уже это радует Анесу. Но ЛаКруа в ответ на её слова только усмехается.

— Это не страшно, моя дорогая Анеса. Будь это единственным способом воздействия на Анархов, я бы, конечно, огорчился. Однако, я полагал, что Анархи уничтожат нашу маленькую лабораторию. Поэтому со второй задачей — отвлечь их — ты справилась. Но я не слишком рад тому, что…

— Родригез ушёл.

— Да, да, это печально. Я рассчитывал на то, что мистер Родригез, как благородный герой, каким его представляют, сдастся противнику, чтобы обеспечить… сестрам свободу. Однако он позорно сбежал.

Анеса криво ухмыльнулась, не сводя взгляда с угла картины. Позорно, как же. Размазал по стенке передовой отряд и свалил вслед за Мёрфи. Интересно, а Себастьян знает об этом? Может, его лучше пока не огорчать?

— Мы покажем всем Анархам истинную трусливую сущность их горячо любимого Лидера. Кровавая Охота уже объявлена, а в рядах столь буйной армии наверняка найдутся предатели и сдадут его с потрохами.

Анеса переплела пальцы, стараясь сохранять концентрацию. Кажется, Себастьян чего-то не договаривает. Но что не так в его фразах? Что-то непременно ускользает от неё в каждом их диалоге. Это начинает пугать.

Правая рука Себастьяна проскальзывает к талии, левая обхватывает за плечи.

— Ты всё сделала правильно, Анеса, — его шёпот у самого уха, и Россен закрывает глаза, теряя точку опоры для своего сознания. Он же играет, манипулирует. Но ей так нравится его игра. Это же не роль безмолвной куклы, это нечто большее. В его глазах, в его движениях, ей же это не кажется. Россен хочет развернуться, но ЛаКруа не даёт этого сделать, крепче удерживая в своих объятиях.

— Не стоит.

— Князь…

— А как же моё имя? Мне нравится, как ты его произносишь.

Анеса знает, на этом моменте её сердце резко замедлилось бы, а то и вовсе остановилось. А может, он специально отослал Шерифа, чтобы побыть наедине?

— Симус ушёл. Он предал нас.

ЛаКруа притворно вздыхает, касаясь губами её волос.

— Не страшно, я полагал, что от подобного Хамелеона стоит ждать таких выкрутасов. Он, ведая или не ведая, хорошо помог нам. Но это больше не важно. Саркофаг скоро будет у нас, дорогая Анеса. Ты знаешь, что это значит. Ты помнишь, что я говорил?

— Слово в слово, — вырывается у Анесы, и она стыдливо чувствует себя как Харли Квин в плену Джокера. Он нежен лишь на короткое время — на час, на ночь, на пару дней, самое большее. А потом вернётся мучитель, что обрушит на неё лавину боли. Сейчас всё происходит за тонкой гранью реальности.

— И почему это после каждого похода в кабинет ЛаКруа ты выглядишь как после секса? — язвит Аврора, едва видит её. Анеса едва удерживается от демонстрации своего среднего пальца, и они неспешно идут к выходу.

— Я поражаюсь, — насмешливо тянет Аврора под ненавязчивый шелест длинной юбки. — С каким вкусом и методичностью он трахает тебе мозги даже без Дисциплин.

Анеса смеётся.

— Странно слышать от тебя подобные слова. Ты за каждое грозилась мне мыть мылом язык. А тут — ни стыда, ни совести.

— О, милая моя, всего великолепия обсценной лексики не хватит на описание моего отношения к происходящему. Итак, что говорил Князь? Или правильнее сказать, что ты услышала прежде, чем он стал ментально и физически домогаться?

— Не знай я тебя, сказала бы, что завидуешь, — фыркнула Анеса, когда они вышли из Башни Вентру и двинулись к автомобилю. — Себастьян вроде бы не огорчён тем, что лаборатории больше нет, а Симус и подопытные благополучно смотались. На Хамелеона он изначально не возлагал особых надежд.

— Да какой он Хамелеон…

Щёлкнул мини-пульт сигнализации, писком и мигающими поворотниками отозвалась сама машина. Андерсен, произнеся что-то по-русски, забралась на заднее сиденье и несколько минут возилась с почти завернувшимся узлом ремнём. Россен кинула сумочки на заднее сиденье, к папкам с документами.

— Задания на сегодня? — поинтересовалась Аврора, справившись с ремнём.

— Себа говорит, что мы можем отдохнуть…

Аврора расхохоталась, несколько раз ударив кулаком по бардачку. Если бы были слёзы, то женщине понадобилась бы упаковка бумажных салфеток, чтобы их стереть. Да и Анеса давно не видела, чтобы подруга так смеялась.