Страница 23 из 144
— Плохие? — уточнила Миллер-младшая, задумавшись о чем-то.
— Мой отец считал, что понять женщину могут только сами женщины или два типа мужчин: сошедшие с ума либо нетрадиционной ориентации. Я могу привести его фразу дословно, даже его исключительную интонацию и великолепную лексику, не повторю лишь тот незабываемый аромат дорогого виски…
— А, тогда понятно.
— Отец позволял себе расслабиться по праздничным дням, а его умные мысли и цитаты надо было записывать все, без исключения. Я знаю, что даже сейчас он, несмотря на преклонный возраст и нахождение в инвалидном кресле, продолжает читать лекции по философии в каком-то университете и ведёт свой ЖЖ. Говорит, что сейчас у него так много свободного времени, что можно подавиться. В его возрасте… Да что там, я не встречал людей его возраста, только вампиров! И в таком состоянии он ещё умудряется разъезжать по университетам с лекциями. Я поражён.
Анна в уме сопоставила факты: преклонный возраст, инвалидная коляска, лекции по философии, своеобразные суждения, отсутствие намёков на старческий маразм. Что же, если она правильно всё поняла, то их профессор философии и отец Ральфа…
— Твой отец — Бруно Вернер, — неожиданно выпалила Анна, заставляя уже направившегося к узкому проходу Ральфа остановиться и обернуться. Бруха хмыкнул, взлохматив пятернёй волосы.
— Он читал лекции в твоем университете? — высказал предположение Ральф, сцепив пальцы. — Самый логичный вывод, если вспомнить, что я тебе сказал. Хотя, странно, что…
— Я об этом помню? — не дала ему договорить вампирша.
— Да, — согласился Бруха. — Очень странно, что так называемый защитный механизм не сработал.
— Может, это из-за потрясения и того, что я была Обращена вместе с братом? — предположила Анна, обходя Вернера и пролезая в проход. — В конце концов, любой механизм, даже самый точный и слаженный, даёт сбой.
Ральф пожал плечами и полез следом за Носферату.
— Может, ты и права…
В клуб они вошли через чёрный ход и оказались рядом с танцполом. Благодаря полумраку, царившему в помещении, Анна успела надеть толстовку и накинуть капюшон. Стараясь не слушать шутливых комментариев Ральфа по поводу того «как мы благоухаем», Анна, расталкивая на своём пути совсем не трезвых и не адекватных посетителей клуба, прошла к лифту и нажала на кнопку. Рядом, облокотившись на стену, встал Ральф, ожидая, пока лифт спустится. Он оглядел толпу, приметил Нокса — гуля Танга — у барной стойки. Похоже, продолжал слежку за «птенцами». Интересно, он был в закусочной?
— Идём, — одновременно с фразой Анны распахнулись двери лифта, и два вампира зашли в кабинку, не подозревая, что их ждёт на втором этаже.
— Ох ты ж… — начало фразы было самым цензурным из того, что произнёс Ральф, зайдя в кабинет барона Санта-Моники. Сначала они увидели целящуюся в зеркало Терезу, но когда она повернулась к ним лицом и начала говорить…
— Раздвоение личности на фоне тяжёлых потрясений, — заключил Ральф, пока Анна до хрипоты спорила с «сёстрами Воэман», пытаясь их убедить не убивать друг друга. Хотя, если рассуждать здраво, то попытавшись убить сестру в физическом смысле, другая рискует убить и себя. Или же Тереза и Жанетт, размахивая пистолетом, всё же пытаются уничтожить друг друга в психологическом? В любом случае, драматичная сцена, что сейчас разворачивалась перед Ральфом и Анной, была достойна Оскара.
— Ты всегда недооценивала меня, Тереза, — сколько боли в голосе, который всего минуту назад звучал холодно и рассержено.
— …Ты знаешь, что она, несмотря на её состояние, по-прежнему… прелюбодействует. Это так мерзко… — Ральф не вслушивался в разговор, до него долетали только отдельные фразы. Вот почему Мадди называла барона Санта-Моники Двуликим Янусом или его дочерью, он не мог вспомнить точно. Похоже, у Терезы была сестра и отец-извращенец, который очень любил своих дочерей.
— Выходил за грань… Пристрелил бы лично такого… — тихо прорычал Ральф.
— А Тереза так и сделала! — тут же откликнулась Жанетт. — Она пошла в кладовку, взяла его охотничий дробовик и выпустила в голову заряд дроби. Мозги живописно растекались по дурацким обоям с клоунами, — в диалог вклинилась Тереза. — А я стояла посреди комнаты, выронив дробовик…
Вот оно что. Недовольная тем, что отец начал уделять внимание её сестре, Тереза пристрелила и его, и свою сестру. Неудивительно, что её не упекли за решётку — к невменяемым применяются принудительные меры медицинского характера. Скорее всего, там же в теле сестры начала проявляться личность Жанетт, и с диагнозом «диссоциативное расстройство идентичности» мисс Воэман провела бы всю свою жизнь. Но Сир нашел её, Обратил. И Тереза (Жанетт) основала свою Психбольницу в тихом райончике под названием Санта-Моника.
— Прекрасно… — вынес вердикт Ральф, сопоставив все факты.
— Прекратите! Хватит! — Анна пыталась остановить борющихся за обладание телом сестер. Жанетт обвиняла сестру в деспотичности, особенно, по отношению к ней самой; Тереза говорила, что Жанетт слишком развратна и распущена, что если бы не она, сестры бы не выжили.
— Как по мне, второй вариант вполне неплох, — шепнула Анна Ральфу, и тот согласно кивнул. Действительно, проблем было бы куда меньше.
— А если вам попробовать работать вместе? — вклинился «диалог» сестёр Вернер. — Вместе. Доверять друг другу.
— Доверять? — возмутилась Тереза. — Как я могу доверять ей?!
И снова начались взаимные упрёки, вплоть до воспоминания безвременно почившего отца, его мозге, размазанному по обоям и лежавшей рядом Жанетт.
— Помиритесь уже, — теряя терпение, проговорил Ральф. — Станете равноправными — и пропадёт причина убивать друг друга. Разве вы никогда не ладили друг с другом?
— Да… когда-то, — усмехнулась Жанетт.
— Когда я была ребёнком — у меня было мало друзей. Наверное, Жанетт была единственным другом. Мы почти не выходили из дома — отец не разрешал.
— Он говорил, что нам будет плохо, чтобы мы оставались здесь и придумывали свои миры. Мы властвовали над ними столько… Это были…
— Счастливые времена. Пока мы не выросли.
Ральф со вздохом опустился на жалобно скрипнувший стол, услышав, что сёстры пришли к соглашению и даже придумали коварный план: наигранная вражда, позволяющая узнать своих врагов в лицо. Тереза заявила, что все разногласия улажены и отдала револьвер Анне, а Жанетт заявила, что известит Танга о гостях, которые к нему направляются.
— Я больше не вернусь в Санта-Монику… — опрометчиво заявила Анна, выходя из клуба.
— Не зарекайся, — хлопнув её по плечу, Вернер бодрым шагом двинулся вперёд. — Идём, надо до рассвета успеть разобраться с Тангом и астралитом.
— А Амос и Мадлин?
Вернер остановился.
— Честно говоря, я не знаю, куда они могли пойти, но… Может, они ждут нас на квартире? Или же… В любом случае, если они вместе, то не пропадут. Идём.
Мадлин и Амос успешно и бесшумно прокрались мимо полицейских, берущих на прицел чёрный выход закусочной. Оба вампира, не сговариваясь, прошли в сторону агентства Килпатрика и зашли в проулок рядом с ним. У мусорного бака из Затемнения вышел Амос, матерясь и оглядываясь вокруг себя. Только он собрался вполголоса поинтересоваться, куда делась, черт побери, его сестра, как…
— Патрон, — с всё тем же театральным шёпотом перед его носом возникла Мадлин.
— Ааа, фак! — выругался Миллер-старший, чуть не подпрыгнув. — Ты тут откуда?
— Я следовала за твоей тенью и знала, где ты скинешь покровы ночи с плеч, — пожала плечами Малкавианка, глядя Миллеру в глаза.
— Окей, допустим, — кивнул Амос, пропуская мимо ушей половину речевых оборотов. — Где Анна и Ральф?
— Их путь мне неизвестен, но… Я вижу трон Отвратного Чувака! Он здесь, за преградой, совсем рядом!
— И что? — глубокомысленно вопросил Миллер.
— Я проведу тебя к нему! Прямо сейчас! — Крафт вцепилась в руку Носферату, пытаясь утянуть его за собой.