Страница 3 из 6
Стив встрепенулся, насторожившись.
Любопытство прошло: теперь мужчина обошёлся бы без всяческих разъяснений.
Линкольн неумолимо оттягивал край ткани.
Глазам предстала плоская масса неизвестного вида.
Может, это останки живого чудовища, которое какая-то сила расплющила, обескровила и высосала всю энергию?
Мгновения спустя Джонсон сообразил, что там лежит. Останки псины, большой, с тёмной шерстью. Породу не представлялось определить из-за вида животного. Шкура была выжжена кислотой, и нагую, бескровную кожу покрывали крошечные ранки. Фантазия отказалась вообразить пытку, после которой могут быть подобные укусы. Неожиданный прилив ярости переборол растущее омерзение.
Джонсон закричал и поднялся.
— Вы садист! Чокнутый садист, Дэвид! Как вам совести хватает после таких мучений над божьими животными смотреть людям в глаза?!
Владелец музея усмехнулся, накрыл труп тканью и глянул на подходившего к нему гостя.
Голос Линкольна был спокойным.
— Вы глупы! С чего вы взяли, что это сотворил я? Человек такого никогда не сделает! Он только предлагает жертву, и я приволок Ему собаку. Остальное сделал Он, а не я. Он требовал жертву и её получил. Я ещё не показывал вам его внешность.
Стив переступал с одной ноги на вторую, когда Линкольн подошёл к столу и открыл фото, которое в начале диалога скрыл под бумажным листом. С необычным выражением физиономии Дэвид отдал фото Стиву, который принялся глазеть на картинку. Спустя миг взор гостя стал глубже и более внимательнее, потому что на фото был изображён с виду живой человек. Линкольн превзошёл себя. Стив поразился про себя, вообразив реакцию посетителей на новый экспонат в зале. Трудно было поверить, что останки на снимке когда-то принадлежали кому-то живому. Человек казался просто уснувшим. Лицо было белее снега, выделяя на фоне скул орлиный острый нос и впалые веки; из чётко очерчённых губ выглядывали острые белые клыки. Граф Дракула казался мёртвым принцем в классическом тёмном костюме на алой драпировке саркофага. Стиву померещилось, что Он сейчас откроет глаза и оскалится.
Джонсон никогда не верил в существование вампиров. Они казались ему неправильной формой жизни. Такое отвратительное чудовище не могло существовать в далёкое время. Оно могло быть созерцанием безумного творения, которому нужны садистские жертвы. Мозг Стива сопротивлялся тому, что когда-то такой монстр проживал среди людей. Лицо вампира сохранило какое-то выражение, непонятное ему.
В этого монстра, — подумал Стив, — Линкольн вложил всё свое безумие и весь свой талант.
Фото доказывало существование на Земле самого Древнего в Мире вампира. Раздумья Стива прервал Линкольн.
— Выскажите своё мнение о Нём? Теперь вам известно, кто обескровил собаку и осушил её двумя острыми клыками. Графу Дракуле нужно поклонение, и со временем Он потребует больше жертв.
Стив с омерзением и жалостью положил фото на стол.
— Знаете, Дэвид, так дело не выйдет. Всему должен быть предел, вы знаете? Вы сотворили шедевр, который дурно действует на вас. Не смотрите на него. Позвольте Гансу уничтожить его и забудьте о нём. Разрешите мне порвать эту ужасную фотку.
Зарычав, Дэвид вырвал фото из пальцев Стива и забросил в ящик стола.
— Вы идиот! Вы считаете фото подделкой? Вы думаете, что я смастерил Его, а остальные скульптуры всего лишь безжизненный воск с красками?! Дьявольщина! Вы узнаете…не сейчас, либо граф Дракула отдыхает после жертвы, но позднее. Конечно…тогда у вас не будет сомнений Его силе!
Линкольн опять скосил глаза на закрытую дверь. Стив поднялся, взял шляпу с тростью, которые лежали на скамье.
— Ладно, Дэвид, пускай будет позднее, но мне пора. Завтра я приду к вам. Поразмышляйте над моим советом; возможно, он покажется вам правильным. Спросите мнение Ганса.
Дэвид, словно дикий зверь, выставил зубы.
— Уходите? Боитесь! Вы боитесь, несмотря на ваш скептицизм! Раз мои экспонаты обычный воск, то почему вы убегаете, когда я доказываю вам обратное? Вы как те недоумки, согласившиеся заключить пари на одну ночь в музее. Приходят они смелыми, без страха, но через час, другой вопят и стучат в дверь, прося выпустить их! Дали мне совет спросить мнение Ганса? Да? Вы вдвоём против меня. Вы замыслили не доспустить Его воскрешения!
Джонсон усиленно хранил спокойствие.
— Нет, Дэвид. Я не замышляю против вас ничего плохого. Вашими творениями я восхищаюсь, нежели боюсь их. Сегодня мы с вами взвинчены, думаю, одному из нас чуточку отдыха не повредит.
Творец опять придержал гостя.
— Действительно не страшно? Тогда зачем спешить? Может, решитесь переночевать тут? Куда торопиться, раз вы не верите в Дракулу?
Новая мысль сразила Линкольна, пока Джонсон пристально следил за ним.
— Спешить мне некуда, но смысл быть тут одному? Что это выявит? Знаете, в вашем музее некомфортно спать. Какой в этом смысл? — Удачная мысль озарила Джонсона. Мужчина продолжил примирительно: — Дэвид, знаете… Вам прекрасно ясно, что мне не трудно провести ночь в вашем музее. Ваши экспонаты всего лишь воск. Предположим, я останусь. Если я продержусь до рассвета, пообещайте мне по-новому посмотреть на вещи: отправляйтесь отдыхать на пару месяцев, а вашу последнюю фигуру отдайте Гансу — пускай он уничтожит этого вампира. Соглашайтесь. Это будет честно.
Что выражало лицо владельца музея, невозможно было прочесть. Дэвид лихорадочно раздумывал, пока по его физиономии не пробежало злобное торжество.
Дрожащим от возбуждения тоном он сказал:
— Я согласен! Продержитесь до рассвета, я приму ваш совет. Вы должны продержаться. Пойдёмте поедим перед сном и возвратимся. Я закрою вас на эту ночь в зале демонстраций, а с утра приду раньше Ганса — смотритель приходит за тридцать минут до открытия — и гляну, как вы тут себя ощущаете. Если вы не уверены в себе, то не советую вам ночевать. Если не выдержат нервы — стукните в наружную дверь: там сидит охранник. Так до вас делало большинство. Не думаю, что вам тут понравится; ночь проведёте с Дракулой, но в разных комнатах.
Они вышли через чёрный ход в тёмный двор.
Линкольн прихватил с собой кусок материи с трупом псины внутри. Около ограды располагалась канализация. Владелец музея приподнял люк и бросил останки собаки в вонявший лабиринт. Стив с омерзением отодвинулся от него, стоило им выйти на людную дорогу. Спорщики поужинали порознь, условившись пересечься возле музея около одиннадцати ночи. Джонсон прибыл на такси, выдохнул свободнее, приближаясь к мрачному зданию. Покушав в тихом ресторане, Стив заехал домой, умылся, переоделся. Старался вообразить, что делает Дэвид. Ходили слухи, что он живёт в огромном готическом доме, где книжные полки забиты старыми писаниями чернокнижников; в библиотеке полно вещей для оккультизма и восковые экспонаты, которые муниципалитет города запретил выставить в музее. Ганс там занимает одну из спален. Около одиннадцати ночи Джонсон увидел Линкольна около входа в подвал музея.
Они не обмолвились и словом, пересиля зловещее напряжение. Посовещавшись, пришли к выводу, что одного зала хватит, и Линкольн не настоял, чтобы посетитель ступал за предел шторы для совершеннолетних.
Владелец музея потушил с пульта в мастерской свет, закрыл дверь одним из ключей на связке.
Дэвид не пожал ему руки, миновал входную дверь и закрыл её на ключ, тяжело топая по лестнице на дорогу с улицы. Его шаги затихли, и Стив понял, что длинная ночная вахта уже началась.
2
Стив Джонсон остался один в сводчатом зале музея, проклиная детсадовскую наивность, заставившую его оказаться тут. Первые тридцать минут мужчина каждую минуту зажигал карманную зажигалку, но сейчас, усевшись на одну из скамей для посетителей, уже не рискнул делать так часто. При свете пламени из мглы выхватывался какой-либо болезненный облик — гильотина; безымянное чудовище; бледнолиций тип, пялявшийся на него с улыбкой Дьявола; тело в потоках человеческой крови из вспоротой глотки. Стив Джонсон был здравомыслящим человеком и прекрасно сознавал, что ничего зловещего не таится за этими фигурами, но через пару томительных минут, которые провёл во мгле, мужчина предпочёл не глазеть на экспонаты.