Страница 6 из 10
Второй уровень – экспертная оценка содержания первого уровня (индивидуальной работы ученого или коллективов), которая может быть использована при решении кадровых вопросов, а также при выделении дополнительного финансирования. Параметры этой оценки квантифицируются как в любой экспертной анкете, однако сама эта квантификация (уровни оценки каждой группы показателей) подлежит предварительному обсуждению в научном сообществе45. При этом учитываются все аспекты эффективности ученого, а сравнение осуществляется между показателями одной и той же группы. Количественное значение каждой группы показателей различается соответственно направлению научных исследований46, причем устанавливается единое суммарное максимальное значение всех групп показателей. Вариативность групп показателей важна не только для ученых. Например, принятие во внимание только группы формализованной публикационной активности создает так называемую публикационную инфляцию, вряд ли служащую интересам науки и управляющих наукой структур. Кроме того, условием высоких показателей репутации, играющих роль в международных рейтингах, в которых соответственно заинтересовано и государство, часто в большей степени служит неформальная научная коммуникация.
Третий уровень относится к оценке работы организаций. В этой ситуации также имеет значение сравнение одних и тех же групп показателей, поскольку это дает возможность увидеть сильные и слабые стороны каждой организации, вычленить основное направление ее деятельности. Квантификация показателей, обеспечивающая уже количественное, а не качественное измерение и сравнение, оказывается предметом работы специалистов, но не самих ученых. Следует подчеркнуть, что цели такого рода оценки могут быть различны: распределение финансирования может быть ориентировано на уничтожение слабых организаций и на поддержку сильных, на развитие того направления, которое на данный момент репрезентирует в большей степени деятельность организации. Однако слабая организация может и не быть слабой в полной мере, если принимать в расчет вариативность показателей. Важным дополнительным, но не альтернативным ресурсом подсчета является альтметрика, позволяющая учитывать различные пути влияния той или иной работы – ее упоминания и обсуждения в социальных сетях, просмотры и скачивания. Именно альтметрика в большей степени демонстрирует репутацию того или иного ученого, функционирование его работ в качестве «мягкой силы», способствующей формированию общественного сознания, восприятия конкретного направления исследования, имиджа государства в целом47.
Существенная проблема при формировании указанной системы заключается в действительной связи уровней, поскольку они задаются интересами различных субъектов: учеными в первом случае, фондами и администрацией во втором и государством в третьем. В случае использования властного ресурса интересы государства могут проводиться и на втором уровне, как отчасти это происходит в современной России. Адекватное использование всего содержания первого уровня на втором и третьем – вряд ли достижимый идеал, поскольку в каждом случае на основании конкретного интереса выдвигается критерий оценки и основное измеряемое свойство. Движение к идеалу хотя и проблематично, но возможно, и в создании его условий ведущая роль также принадлежит научному сообществу. Приведем в завершение пример, демонстрирующий возможное пересечение интересов ученых и государства. Оценка его опять же ускользает от традиционной наукометрии и принадлежит исключительно качественной экспертизе.
Речь идет о том эффекте, который оказывает наука на формирование национальной идентичности. Он обеспечивал неслучайную связь науки и государства еще во времена реформы научных и образовательных учреждений Наполеоном после Французской революции и в эпоху создания немецкого классического университета. Именно ожидаемый общественный эффект, связанный с формированием национального самосознания, лежал тогда в основе признания автономии научных исследований государством. Такого же рода понимание роли науки в модернизации общества, причем не только в экономическом, но и в социальном и культурном контексте, движет научной политикой развивающихся государств XX века48. Вместе с тем совместной задачей науки и государства, особенно если речь идет об обществах, преодолевших колониальную зависимость, оказывается рационализация мышления, создание условий для восприятия научного эффекта, образование и просвещение, осознание цельности и достоинства собственного общества49.
Конечно, для многих современных обществ формирование национальной идентичности – требование, звучащее из прошлого. Именно с утратой его актуальности связываются по преимуществу изменения в академическом мире и кризис классического университета50. Однако здесь можно говорить о формировании новой, постколониальной идентичности. В этом случае репрезентация научной деятельности производит иной, но тем не менее значимый эффект, если исследователями, например, подчеркивается не только и не столько очевидная связь науки с «фабрикой колониализма», сколько участие местных жителей, обладающих специфическим знанием мира в формировании научного знания51.
Проблематично утверждать, что внимание к такому эффекту разрешает проблему эффективности научных исследований. Государство, будучи субъектом внешнего требования, может учитывать только тот научный эффект, который оно в данной исторической ситуации считает уместным. Подчеркнутое общественное единство и стабильность, внимание к традиционным ценностям и религиозной составляющей общественных практик, например, отчасти формируют заказ образованию и гуманитарной науке в России на сегодняшний день. Насколько этот заказ соотносится с объективностью научных исследований – одним из принципов автономии, скажем мягко, открытый вопрос. Вместе с тем следует заметить, что требования управляющих наукой структур, так же, впрочем, как и направления развития общества и научных исследований, не так однозначны. Консервативные ожидания сочетаются в них с установкой на инновационность, причем не только самой науки, но и общественного сознания, готового воспринимать научную новизну. То есть внешнее требование эффекта чаще всего достаточно абстрактно и должно восприниматься научным сообществом не как определенный заказ, нарушающий автономию и объективность исследований, но как неопределенное выражение характера исторического момента, конкретная рационализация и адекватная разработка которого – дело самой науки52.
Научное сообщество, преодолевающее кризис и решающее проблему эффективности, должно работать не столько над ответом на внешнее требование, сколько над актуализацией его определенного содержания, соответствующего представлениям ученых о существе научного исследования. Но это будет возможно только тогда, когда эффективность будет понята как собственная характеристика науки, а разделение требований и целей на внешние и внутренние истолковано в качестве необходимого, но не абсолютного результат бытия науки, являющейся социальным институтом.
Путь к решению рассматриваемой проблемы – восстановлению взаимосвязи автономии научной деятельности и требования эффективности – лежит через использование таких адекватных систем репрезентации науки, которые будут одновременно служить и средством ее анализа, и основанием оценки и управления. Однако для этого необходима воля к ее решению с двух сторон: консолидированного научного сообщества, способного трудиться над разработкой и уточнением таких систем, не существующего пока в силу различных обстоятельств, а также научного менеджмента, расположенного к трансформации целевых ориентаций научной политики. Вместе с тем нельзя забывать, что проблема эффективности научных исследований относится к проблемам, которые вряд ли можно когда-то окончательно решить, но следует постоянно быть готовыми их решать, продолжая учитывать новые заинтересованные стороны и неизвестные ранее аргументы.
45
На данном уровне речь идет о качественном измерении, позволяющем сравнивать индивидуальных ученых или коллективы, «выстраивая их в ряд относительно измеряемого свойства» (Хайтун С. Д. Наукометрия. Состояние и перспективы. М.: Наука, 1983. С. 15).
46
Например, одно сообщество придает большее значение монографиям, другое – статьям в журналах. Для одного больший вес имеют объемы привлеченного финансирования, для другого – экспертная деятельность.
47
Чеботарева Е. Э. Гуманитарные исследования как ресурс мягкой силы: новый критерий эффективности? // Конфликтология. 2017. Т. 1. С. 239–250.
48
Конкретные примеры значения научных исследований для формирования национальной идентичности в истории и современности см. в тематическом номере журнала Osiris (Osiris. 2009. Vol. 24, N 1), включая вводную статью: Harrison C. E., Johnson A. Introduction: Science and National Identity // Ibid. P. 1–14.
49
Любопытен возможный вклад, который вносит в формирование национальной идентичности, например, картографирование. Исследователи отмечают, что создание политических и экономических карт может служить условием формирования образа целостной, независимой государственной территории и самосознания нации на ней проживающей (Harrison C. E., Johnson A. Introduction: Science and National Identity. P. 7).
50
См.: Риддингс Б. Университет в руинах. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2010. 304 с.
51
Harrison C. E., Johnson A. Introduction: Science and National Identity. P. 9. О значении внимания к так называемому туземному, локальному знанию в формировании научной коммуникации, а также среды, в которой научной знание может производить эффект, см. главу 2 настоящей монографии.
52
Например, требование формирования национальной идентичности посредством философских и гуманитарных исследований возможно реализовать через актуализацию внимания к тем моментам самосознания и истории, в которых подчеркивается специфический путь России (славянофильство, евразийство и т. п.). Такой ответ на требование эффекта может иметь место в процессе преподавания (открытие новых образовательных программ), в исследовательских проектах и проводимых мероприятиях. Однако при этом велика опасность уклонения в пропаганду изоляционизма. Поддержке национальной идентичности, не исключающей Россию из мировых культурных процессов, но способствующей ее вхождению в международное сообщество, могла бы служить и иная тактика. Речь идет, например, об изучении рецепции отечественной научной и философской традиции за рубежом. Об актуализации того реального вклада, который вносили отечественные исследования в мировую науку и о котором мало известно у нас в стране, о конструктивном восприятии и развитии за рубежом идей и разработок отечественных авторов (см. об этом: Аналитическая записка об использовании теоретических результатов второго года реализации проекта «Проблема эффективности научных исследований: философский и исторический контексты». URL: http://philosophy.spbu.ru/userfiles/kathedras/scitech/Shipovalova/ effectiveness_research/Analiticheskaia%20zapiska.pdf (дата обращения: 20.12.2017)).