Кровь и вино

— Ваше Величество, король…

— На охоте убил кого-то? — Офелия с недовольным лицом перебила служанку. — Сколько я раз просила не беспокоить меня по таким пустякам?

— Ваше Величество, король погиб.

Женщина не знала, как на это реагировать. Она растерялась. Заметил это, служанка вышла, закрыв за собой дверь. Леонардо продолжал мирно спать. Королева, вновь упав на кровать рядом с ним, понятия не имела, о чём ей думать и как себя вести.

========== Глава 7 ==========

Поначалу Леонардо обиделся на то, что тем утром королева его так напористо будила. Однако, чем дальше от неё он был, тем больше вестей до него доходило. Смерть короля юношу одновременно как неистово радовала, так и печалила. Радость была по большей части от того, что старый мерзавец получил наконец то, что заслуживал — смерть матери по сей день периодами проносились перед глазами брюнета несмотря на то, что про раннее детство он практически ничего не помнил.

Вся палитра негативных чувств и эмоций, что испытывал Леонардо от этой же вести, сводилась к тому, что двор наводнят сплетни. При смерти Бертольда, который был никчёмной пешкой, всплыло немало всякой дряни, а что говорить про короля… Вряд ли кто-то будет его за что-либо осуждать, но сама новость вызовет целую волну различного рода историй. В добавок, неизвестно было, что станет с Офелией, ведь она оставалась единственной, кто имел непосредственное отношение к трону.

— Поверить не могу, — женщина приблизительно сорока лет отроду всеми силами старалась изобразить печаль. — Совсем недавно Жакоб пил со мной вино во дворике рядом с моим гостевым домом, а сегодня остаётся лишь принять ту весть, что никогда больше он не прикоснётся к моим погребам. Подумать только.

— Конечно, — собеседница была примерно того же возраста, но явно стройнее. — Лишь к погребам.

— Ну что Вы, Джулия, милая моя, — женщина рассмеялась. — Наш король имел интригу не только со мной, и Вы знаете об этом не понаслышке.

— О моих отношениях с королём не Вам судить, Сиерра, — она улыбалась в ответ. — Мне не приходилось, в отличие от Вас, заманивать Его Высочество в своё ложе винными запасами.

Леонардо вновь сидел в таверне, рядом с которой он же отправил в последний путь Бертольда. Он молча располагался в одном из углов и слушал звонкие бардовские песни, временами заглядывать на хозяйских дочерей. Не сказать, что те были рады столь пристальному юношескому вниманию, но главным был их отец, а он считал, что даже непризнанный сын человека с подобным титулом сможет послужить притоком золота в его личную казну.

Крестьяне относились к известию о гибели короля вовсе не так, как те, кто имел честь существовать при его дворе. Они не разводили сплетен, им в целом было не до этого. Тяжкая жизнь заставляла некоторых из них винить во всём монарха и мечтать о том, чтобы при новом поля приносили больше плодов, а виноград становился слаще и спел дважды в год. Никто не вёл список добрых королевских дел и мало кто их помнил в целом, но практически все могли назвать хотя бы один указ, от которого жить становилось хуже. Многие из ныне живущих на белом свете помнили, что произошло с землями, которые не хотели повиноваться Его Величеству.

Леонардо не притронулся к хмельному и покинул таверну с полностью ясным разумом. Ему было скучно, а единственным своим здесь развлечением он мог назвать только Шарлотту. К королеве лучше было не идти — внимания на её персоне было сосредоточено как никогда много. Ни она, ни сам юноша не хотели, чтобы их поймал на горячем тот, кому всего знать не стоило. Общество находилось в слишком возбуждённом состоянии для того, чтобы молчать.

— Я крайне сомневаюсь в том, что наша затея увенчается, успехом, матушка, — пятнадцатилетний парень следом ходил за женщиной по всему небольшому их дому.

— Замолкни наконец, Луиджи, — она была необычайно возбуждена.

— Матушка, король никогда не признавал меня своим законным сыном, — мальчишка был поникшим.

— Замолкни, — вновь повторила женщина. — Ты ещё глуп и наивен, в виду чего не можешь в полной мере осознать того, что я ценою своих лучших годов, своей прекрасной молодости и красоты, пыталась вывести тебя на уровень той знати, что пресмыкается под троном.

— Матушка…

— Теперь, Луиджи, я хочу, чтобы пресмыкались пред тобою.

— А королева?

— Она нам не помеха. На троне должен быть мужчина.

Вдруг на плечо Леонардо легла тяжёлая мужская рука. Он от неожиданности вздрогнул, но не испугался. Рука его легла на рукоять шпаги, после чего он обернулся. Узнать этого человека получилось не сразу, но следом за этим по всей душе разошлось необычное тепло. Он постарел. Его некогда тёмные волосы теперь были седыми, на лице появились новые морщины. Не изменилось лишь одно: он точно так же мрачно одевался.

— Отец? — наконец смог сказать хоть что-то брюнет.

Мужчина широко улыбнулся. Эта встреча давалось нелегко и ему.

— Здравствуй, Леонардо. Ты сильно повзрослел, я почти не узнал тебя.

— Я…

— Ты похож на свою мать, — Риккардо подошёл ближе к юноше и обнял его.

Леонардо не знал, что ответить. Он молча стоял некоторое время, пытаясь не запутаться в собственных мыслях, после чего обнял отца в ответ. Спустя полчаса они шли вдоль главной городской улицы, общаясь в основном на тему того, что нынче происходит с родными землями. Смерть короля для графа была красной тряпкой — даже Леонардо не потребовалось много времени на то, чтобы догадаться, что отец его имеет виды на трон. Это было не удивительно, ведь не имел их лишь дурак.

Что-то заставляло брюнета в Риккардо видеть подлость. Он, к собственному удивлению, не испытывал к отцу ровным счётом ничего. Для Леонардо он был простым мужчиной. Приходилось бороться с чувством, что графа подменили, но это значило не верить собственным глазам — сейчас, после пусть и не длительной прогулки, хотя бы внешне было ясно, что это точно Риккардо.

Он вновь напомнил, как убили его жену и, соответственно, мать Леонардо. Он рассказал, как тяжело было вернуть себе уважение народа и восстановить те земли, что самым наглым образом смешали с грязью королевские воины. Он дал понять, что весь правящий род за это прощать не собирается. Он сообщил сыну, что скучал, но это было скорее формальностью, чем искренними словами.

Они разошлись так же быстро, как встретились. Целей подобного визита Леонардо при всём желании понять не мог. Внутри появилась пустота, наличие которой было само по себе неприятным. Однако он знал, что делать дальше: Шарлотта жила совсем недалеко отсюда.

— Я не уверен, что Офелия сумеет править хотя бы на треть так превосходно, как её почивший супруг, — мужчина средних лет смотрел на вино в своём позолоченном кубке.

— Поэтому я и предлагаю не дать всей ситуации дойти до коронации, — его собеседник был вдвое старше.

— Я буду лучшим королём, нежели эта сварливая женщина.

— Бесспорно, Эмиль, Вы правы. Но, возможно, я знаю менее жестокий путь к трону.

— Смерть Офелии — всего лишь формальность, не более. Мало кому весть о её кончине покажется печальной. Я более чем уверен в том, что тот мальчишка, с которым она последнее время развлекалась, также имеет виды на престол. Или тот, кто стоит за ним. Но я Вас, Патрик, готов выслушать лишь из уважения.

— Королева ещё молода. И, вполне возможно, после коронации от Вас, Эмиль, при должном к ней подходе будет ждать дитя…

На этот раз не доходя до самого дома Леонардо встретил барона. Тот, заметив брюнета, сделал вид, что встречи был рад. Их диалог был краток и нёс характер банальной, но необходимой для них двоих формальности. Мужчина выразил соболезнования по поводу кончины Жакоба, считая, что именно он воспитывал всю жизнь брюнета, а тот, в свою очередь, считает короля за отца родного. Леонардо ответил на всё сказанное вежливой улыбкой и кивками, лишь после чего поинтересовался местоположением Шарлотты. Барон всё рассказал.

Леонардо шёл к девушке с осознанием того, что она вряд ли будет рада его видеть. Но вместе с этим он понимал, что и отказ от неё не получит.