Опрометчивые желания

Пристроившийся около ширм сэр Лори и впрямь вперился в Мари откровенным взглядом с гнильцой. Видимо, думал, что на него никто не обращает внимания. Энтони тоже приметил похотливого старика и нахмурился.

— Рой, прошу, не перебивай, что бы я не сказал, и ничего не отвечай. Мы с Мари с твоего позволения, откланяемся и покинем квартиру, но прежде хочу сказать — даже если всё, что ты сейчас делаешь — праздная игра, не кидай ее. Мари не заслуживает, чтобы попасть в лапы такого чудовища, как Пинчер. Я слышал, как он поступает со своими выкупными и, хоть это не мое дело, я бы посадил его за это в Тауэр. Уж лучше ты будешь с ней, чем…

Голос Энтони дрогнул, он прикрыл глаза ладонью и замолчал. Ловя себя на жалости, Алрой ждал, чем закончится странный монолог друга. Но Джортан, не договорив, быстро пожал ему руку и поспешил прочь.

Глава 15

Вечерние сумерки окутали лондонские улицы густым туманом. Прохлада и сырость пропитали воздух, нависли тяжестью на одежде. Кучер кэба, в котором Мари ехала с господином, ругался вполголоса, кляня погоду и густую жижу, хлюпавшую под копытами лошади. Сцепив ледяные пальцы, Мари положила их на колени и уставилась себе под ноги. Разум отказывался воспринимать всерьез то, что случилось сегодня. Как мог мистер Джортан выкинуть такую шутку?

А может, именно за этим он и привез ее в Лондон? Последнее время господин стал немногословен, избегал смотреть ей в глаза, а если и обращал внимание — во взгляде сквозило равнодушие. И все после того вечера, когда мистер Джортан позволил себе обнять Мари настолько сильно, что она начала верить в свои необычные способности. А потом — ночь в гостях и этот странный визит к нотариусу… Неужели дела мистера Энтони пошли наперекосяк? Но не собирался же он поправить их, продав ее? Это, по меньшей мере — смешно. На вырученные за выкупную деньги не купишь акций и не заплатишь займа. Но все же он затеял продажу…

Все внутри сжалось — еще один аукцион… Нет! Мари не сможет снова пережить этот позор и унижение! Стоять подобно скоту с перевязью на шее и молить Бога, чтобы хозяин оказался не хуже предыдущего. Увы! Свое желание она уже потратила, лишний раз убедившись, что это — пустой звук. Теперь надеяться не на кого и не на что. Перед глазами возник сэр Алроя с дьявольским огнем во взгляде. Он держал ее на дистанции и вместе с тем — прожигал насквозь, словно пытался отыскать взаимность. Что ему надо от нее? Почему мистер Джортан так зависим от этого человека? Ведь даже слепому очевидно — он ненавидит сэра Шелди-Стоуна и в то же время, надеется на него.

Мари украдкой подняла глаза на мистера Энтони — он смотрел в окно, теребя в руках золотые часы отца. Брови нахмурены, губы едва заметно шевелятся, лицо серое, как пасмурное небо. Он отвлекся от окна и перевел взгляд на нее, Мари поспешно отвернулась. Испугалась, что встретившись с ним глазами, не сдержит слёз. К тяжелым мыслям, вызывавшим дурноту, добавилась и тряска кэба на булыжной мостовой. В угнетающей тишине они добрались до Грин-стрит, где так же молча поужинали в комнате мистера Энтони. И даже запирая Мари на ключ, он не посчитал нужным объясниться.

Всю ночь она не находила себе места — мысли об аукционном эшафоте доводили до исступления. Комната казалась душной, по углам мерещилась пара красных огней, словно там пряталось чудовище Кровавые кости, сверля ее алым взором. Вспомнились рассказы мальчишек с Мелони-стрит про эту тварь, жившую по подвалам и чердакам среди груды останков непослушных детей. Завывавший за окном ветер казался стоном, треск поленьев — хрустом костей. Мари металась от кровати к двери и с трудом сдерживалась, чтобы не закричать или не позвать на помощь. Только под утро сердце замедлило бег, жар спал, освобождая разум от болезненных видений. Присев на постель, она еще раз окинула комнату взглядом и тут же провалилась в сон.

Стук в дверь и голос мистера Льюиса вернул Мари к реальности.

— Мари, ты уже встала?

— Да, — ответила она. Горло саднило. Понадобилось немало сил, чтобы оторвать себя от кровати. — Что случилось, мистер Льюис?

— Мистер Джортан уехал ни свет ни заря и приказал накормить тебя, просунув еду под дверь. Но я предлагаю тебе поскорее спуститься на кухню и позавтракать там, пока он не вернулся. Я могу войти?

— Конечно, — ответила Мари, резко встав с постели, но тут же едва не повалилась обратно. Все тело наполнилось безвольной слабостью. Ей вдруг показалось, что в комнате стало невыносимо холодно. Зябкий сквозняк гулял под лифом вчерашнего голубого платья, которое она забыла сменить.

За дверью послышался звон ключей, скрип отпираемого замка, а потом она распахнулась, являя Тони Льюиса с красными глазами. Усталый взгляд, но при этом вид довольный, словно он только что выгодно сдал оставшиеся в гостинице номера.

— Ты здорова? — Радость тут же сменилась тревогой. — У тебя жар?

Не церемонясь, мистер Льюис подошел к Мари и потрогал теплой ладонью ее лоб.

— Нет, — вымученно улыбнувшись, произнесла она. Не хотелось взваливать своё горе на этих добрых людей. Впрочем, сейчас не верилось, что вчерашнее было наяву. — Просто плохо спала этой ночью.

— Будем надеяться, что причина действительно в этом, — от трогательной заботы мистера Тони защипало в носу, но Мари не дала волю слезам. Да и что изменит, если всё рассказать пусть не равнодушным, но чужим людям? Тратить на нее последние деньги они не станут, а если бы и предложили — она сама бы отказалась. — Пойдем, не стоит дожидаться мистера Джортана.

Желудок мутило при одной мысли о еде, но Мари решила, что лучше согласиться. А то чего доброго — сердобольный портье пошлет сына за лекарем. Накинув на плечи платок из овечьей шерсти, она побрела на кухню.

Там миссис Глория большим ножом с деревянной ручкой скоблила разделочный стол. Генри сновал с ведрами, выливая воду из них в кадку с грязной посудой. Запах свежего хлеба и сыра витал под закоптившимся потолком.

— Садись к столу, не стесняйся, — увидев Мари, произнесла миссис Льюис. Ее губы украсились улыбкой, хотя глаза были такими же уставшими и красными, как и у ее мужа.

Проводив Мари, он покинул кухню, уведя с собой сына. Тем временем заботливые руки миссис Глории тут же поставили на стол тарелку с овсяной кашей и положили кусок ячменного хлеба, щедро намазанного сливочным маслом.

— Ешь, дочка, — приговаривала она, убирая нож и переходя к мытью посуды. — Вон, какая ты нынче бледная, словно призрак. Хорошая еда выгонит хворь получше жабьего отвара, который суют аптекари при простуде.

— Спасибо, — Мари села за стол, беря в руки деревянную ложку, но кусок по-прежнему не лез в горло. Даже запах горячей овсянки на молоке не радовал. Видимо, это не укрылось от миссис Льюис.

— Что-то случилось? — вынимая из кадки очередную тарелку, спросила она.

— Нет… Просто… Я не очень голодна, — Мари старалась не смотреть сердобольной хозяйке в глаза, но желание выговориться все сильнее охватывало ее.

— Тогда тебе тем более надо поесть, — тоном, не терпящим пререканий, проговорила миссис Льюис. — Хотя бы хлеба.

— Я не могу, — ответила, склонив голову и чувствуя, как по щекам побежали слезы. — Наверное, я и правда не здорова, но это пройдет.

— Хотя бы возьми его с собой в комнату… — начала миссис Глория, оборачиваясь, но не договорила.

Она отставила недомытую тарелку, обтерла руки передником и направилась к Мари. Холодные пальцы хозяйки обхватили ее голову, а глаза, казалось, заглянули в ту безнадегу, что сейчас плескалась внутри.

— Так, — строго проговорила она, садясь рядом. — Рассказывай, что вчера произошло. И не надо врать, что все хорошо, и ты просто надышалась гнили на вчерашнем приеме, — не дожидаясь ответа, миссис Льюис добавила. — Ты в тягости?

Мари вскинулась. Как можно было такое подумать? Хотя сейчас Мари предпочла бы родить десятерых детей мистеру Джортану, лишь бы он никогда ее не продавал! Слезы хлынули сильнее, из груди вырвались рыдания вперемежку со всхлипами.