Дипломатическая кухня

К счастью, мужики из техсостава не только вытащили из кабинета ковер, но и догадались поднять и поставить сейф на табурет. Верительные грамоты остались сухими. Вскоре они были вручены.

Хамелеон

Мне посчастливилось поймать хамелеона. Чисто случайно. Поехав в направлении Кап Эстериас, мы решили проехать к берегу по грунтовой дороге, не доезжая до Капа, точнее, проверить, можно ли это сделать. Выяснилось, что можно, но берег оказался каменистым и для купания неподходящим.

Когда мы ехали обратно, я увидел, что по латеритовой дороге что-то медленно движется. Остановился, выскочил посмотреть поближе. Батюшки-светы, да это хамелеон. По какой-то причине он не изменил цвет, и на красном латерите его зеленая чешуя была хорошо видна. Хватать его руками я поостерегся – у меня была широкополая шляпа, которой я его и захватил. Сунул шляпу в багажник, и мы поехали домой.

Открыв дома багажник, я хамелеона не увидел, чему сильно удивился. Оказалось, что в темноте хамелеон принял черный цвет. Я развернул шляпу, а хамелеон раскрыл пасть – ярко-желтого цвета – и как зашипел! От неожиданности я шляпу уронил. Но сбежать хамелеон не успел – как оказалось, двигаются эти ящерицы очень медленно.

Хамелеон был посажен в трехлитровую банку. Поглазеть на него сбежались все соседи. Все хотели посмотреть, как хамелеон будет менять цвета. Бедное животное хватали руками, пересаживали с одной окрашенной поверхности на другую, со стола на пол, на цветную плитку с узором – хамелеон послушно менял окраску, даже узор на плитке воспроизвел с большой точностью. Наконец ему это издевательство надоело, он почернел и начал злобно шипеть. Тогда его водворили в банку и на некоторое время оставили в покое. Кстати, выяснилось, что укусить он не может. Если ему сунуть палец в рот, он его прищемляет, но не сильно.

Несколько дней хамелеон жил у меня в банке. Мы его пытались кормить мухами и какими-то еще мелкими насекомыми, но он к ним интереса не проявлял. Может быть, хорошо поел перед тем, как я его поймал.

Вскоре меня пригласил зайти посол. Несколько смущенно спросил, правда ли, что у меня есть хамелеон и очень ли он мне нужен. Мы с этой рептилией уже наигрались, и я собирался хамелеона выпустить на волю, о чем и сообщил послу. Тогда посол попросил отдать ему хамелеона для дочери, которая как раз приехала из Москвы на каникулы. Я тут же принес хамелеона в банке и вручил послу.

Дочери посла было тогда лет десять, и ребенку, конечно, было интересно посмотреть на экзотическое животное и подержать его в руках. На вилле посла хамелеона поместили во внутренний садик. Поскольку крыши над садиком не было, через пару дней хамелеон ночью из садика сбежал.

Таким образом, ни одно животное не пострадало.

Киншаса. Цезарь и клятва Гиппократа

Наше посольство было малочисленным по составу, и, поскольку помещения были арендованными, референтуры у нас не было. Секретных документов мы у себя хранить не могли. Аэрофлот в Либревиль не летал. По всем этим причинам дипломатическим курьерам, доставлявшим документы из Москвы, ехать до нас смысла не было. Ближайшая точка, куда они доставляли почту, была в столице Конго – Браззавиле. Нам приходилось регулярно летать туда, чтобы забрать предназначенные нам несекретные документы, ознакомиться с секретными, отправить необходимые сообщения шифром, а наши бумаги – в Центр. Само по себе это не создавало больших неудобств. Первое время нам даже нравилось ездить в Браззавиль. Лететь всего полтора часа, а все-таки смена обстановки, возможность пообщаться с более широким кругом коллег. Поскольку конголезцы льнули к Советскому Союзу, уверяя, что у них социалистическая ориентация, в Браззе было много советских специалистов, а значит, и посольство было многочисленным.

Кстати сказать, его здание стояло посередине огромного участка и было окружено мощным каменным забором со стальными пиками между столбами. Забор в стиле Академии наук СССР. Один раз я из-за этого попал в малоприятную ситуацию.

В Браззавиле время от времени случались всякие обострения обстановки – то внутри правящего клана чего-то не поделят, то испугаются угрозы извне, чаще мнимой, чем реальной (хотя на другом берегу реки Конго, ровно напротив Браззавиля, находилась Киншаса, столица тогдашнего Заира, где правил страшный диктатор Мобуту, заклятый враг браззавильского режима и недруг СССР). В таких случаях объявлялось чрезвычайное положение, аэропорт наводнялся солдатами, на дорогах выставлялись патрули, ну и все такое. А рейс наш в Браззавиль приходил поздно, около часа ночи. Нас всегда встречали, это просто положено по правилам. Но однажды чрезвычайное положение объявили настолько всерьез, что ехать за нами в аэропорт ночью как-то не решились.

Предупредить нас, чтобы мы перенесли поездку, коллеги не сумели. Единственным средством связи между нашими двумя точками был обычный телефон, который (хотя линия была прямая) на межгород работал отвратительно и без чрезвычайного положения, а во время него чаще всего вообще не работал. Коллеги, вероятно, понадеялись, что мы в аэропорту пересидим до утра. Но полетел в этот раз сам посол, а вторым номером взял меня (опять же, по правилам, лететь надо было двоим). Прилетев в Браззавиль, мы обнаружили в аэропорту полный бардак и кучу возбужденных солдат с «калашами». И действительно, мыкаться бы нам там до утра, да на счастье старшим по бардаку оказался знакомый послу лейтенант (мы же там часто бывали, появились и знакомые среди пограничной полиции). Он предложил отправить нас до ворот посольства со служебным микроавтобусом, который отвозил в казарму очередную смену полицейских. Конечно, посол радостно согласился. Не считая амбре в автобусе, доехали с комфортом. Нас выгрузили у ворот и помахали на прощание.

А ворота оказались закрытыми. О чем мы заранее не подумали. И никакого интеркома на них не было. Интерком был на внутренней ограде – она была ниже, чем внешняя, и в отличие от нее просматривалась по периметру камерами. До внутренней ограды еще надо было дойти, метров так 300. При том что функцию охраны территории осуществляла стая беспородных и достаточно злобных конголезских собак размером с овчарку. И говорит мне Чрезвычайный и Полномочный Посол: «Лезь через забор и иди к интеркому, пусть открывают, да поскорее. Пока нас какой-нибудь патруль, который не в курсе, не пострелял». А я собак с детства боюсь. Тем более таких явно злобных. Посол за свое: «Лезь, – говорит, – не мне же, послу, лезть. Мне, дескать, не подобает». А я боюсь. Посол уверяет, что они белых не трогают. Ага, а я знаю, различают расы эти собаки здоровенные или нет? Ну, короче, полез я, сказав послу, что смерть моя от собачьих зубов будет на его совести. Напомню, что забор высотой метра два с половиной, с острыми пиками. Как-то перелез, стою ни жив ни мертв. Собаки подбежали, понюхали и – то ли правда различают расы, то ли вообще никого не трогают – отошли. А я пошел к интеркому. Никто нас ночью, как оказалось, и не ждал. Сильно удивились товарищи, что мы до них живыми добрались.

Однако это все еще предыстория. Поездки в Браззавиль скоро превратились в рутину. И чрезвычайные положения, случавшиеся все же не часто, тоже как-то приелись. Если первое время старшие товарищи оттесняли младших в очереди на поездку, то позже начались попытки свалить это дело друг на друга. Стало полегче, когда нам добавили еще двух сотрудников, – ездить приходилось уже реже.

Случилось другое – то, что предусмотреть никак нельзя. Не помню, из-за чего возник сыр-бор, но поссорились между собой то ли два правительства, то ли авиационные власти, и вдруг все авиакомпании лишились права брать пассажиров на обратный маршрут к нам. Проще говоря, до Браззавиля долететь было по-прежнему можно, а вот обратно – никак. Нет рейсов. Точнее, они были, но пассажиров не брали.

Вот тебе раз, сказали мы с Петром Иванычем. И сели просчитывать варианты. Разумных оказалось всего два – лететь из Браззы на Дуалу в Камеруне, а оттуда к нам; или переправляться через речку Конго из Браззы в Киншасу и оттуда лететь к нам. Оба варианта – сплошной геморрой. Дуала – спокойное место, но не столица и, если что, никто на помощь не придет. Киншаса – место неспокойное, режим Мобуту держится на штыках, в городе процветает бандитизм, но там есть наше посольство. Выбор был сделан в пользу Киншасы. О чем мы коллег на месте предупредить никак не могли. С ними попросту никакой связи не было.