Бажен

– За то, что бабу от насильников спасли?

– А за это лучше помолчи. Держи! На! На!

Дальше всё слилось в серую кучу, мечи сверкали, раскидывая вокруг отблески костра. Звенело железо, кричали пришлые люди.

Мальчик всё ждал, что волхв поразит напавших молнией, или влупит, как давеча медведю. Но никакого волшебства не происходило, толпа взрослых мужиков продолжали материться и бить друг друга мечами.

– Плашмя, я сказал!

– Да как получается!

– Деда, деда отсекайте от них!

– Я вот вам сейчас отсеку кой-чего!

Под натиском Булата и двух братьев четвёрка нападавших откатила назад.

– Парни, в последний раз говорю, с добром уходите, – сказал волхв спокойным голосом. – Зла мы на вас не держим и вы на нас не держи'те. Убивать мы вас не хотим и не станем, хотим разойтись с миром.

В стане противника начались переговоры и шли они недолго. На робкое «…а может» был резкий ответ – «нет!». Несколько мгновений стояла тишина, но четвёрка снова напала на волхва с подручными. Опять зазвенело железо, над поляной то и дело раздавалось крепкое русское словечко.

– Бей волхва!

– Плашмя, плашмя я сказал!

– Бей!

– Отжимай к краю поляны!

Булат изловчился и ударил непрошенного гостя. Один вывалился из дерущейся толпы и повалился на спину.

– Не хотите по добру, получай по лбу! – это голос Шемяки.

– И в ухо! – а это Стоян.

– В жбан, и дело с концом! – заключил волхв и в этот миг из кучи выпал ещё один.

С двоими оставшимися совладать получилось легче. Ещё два-три мгновения – и стычка прекратилась.

Над поляной повисла тишина. Голос Булата возвестил:

– Ну всё, соколики, долетались. Домой пешком пойдёте, – и выкрикнул: – Малец, выходи, пошли битых грузить.

Бажен выглянул из-за дуба.

Поверженный непрошеный гость застонал и сел, ощупывая голову.

– Помогите витязю подняться! – сказал Булат, и Шемяка со Стояном бросились выполнять приказ волхва.

Бажен тоже оказался рядом и помог братьям привести в чувство и усадить битых витязей на коней. Биты они были не очень сильно, но всё-таки весьма чувствительно. Били без ущерба для здоровья. Шишки на головах заживут. Авось, даже умнее станут, как сказал Булат.

– Не вожделели мы крови, – сказал волхв, стоя перед всадниками, пьяно покачивающимися в сёдлах. – И вам не след хотеть этого. С миром вас отпускаем. И надеемся, что вы с миром уйдёте, без злобы.

Во взглядах всадников Бажен не прочитал ни капли понимания, – холодная злоба светилась в глазах. Такие не прощают обид, это и ребёнок понял. Так зачем же волхв отпускает их? Они же постараются досадить Булату.

Когда всадники выехали с поляны на дорогу, и глухое чавканье копыт растаяло вдалеке, Бажен спросил Булата, почему не убили этих витязей-разбойников. И зачем молнией не вдарил, коли умеет?

– Не всё так просто, малец, – сказал старый волхв. – Убивать нельзя по той причине, что я не знал, а что если с ведома князя за нами ехали? Что тогда скажешь, когда Василько спросит – «А где мои люди?». И весь мой труд тогда насмарку пойдёт.

– А молнию почему не попросил?

– Да разве ж Перун против своего, против славянина, пойдёт? Нет, это наши, людские распри, и мы должны сами разбирать в них, без божьей помощи.

Булат прошёлся по поляне и спросил братьев:

– Ну как, здесь останемся, или дальше пойдём?

– А как ночью опять гости пожалуют? – ответил Шемяка. – Нет уж, давайте-ка лучше дальше уйдём, а за полночь и остановимся.

– Ага, здравое рассуждение! – добавил Стоян.

– Так тому и быть, олухи вы мои благородные! Гасите костёр! Едем дальше!

7

В монастырь ехали несколько дней. Находился он в глухом лесу к югу от Ростова и к востоку от Сары. Он располагался на западной окраине болота и в случае нападения врагов с юга и востока топи надёжно защищали монахов. А с запада никого не ждали, свои там, русичи.

Крепостью монастырь не считался, и в случае чего долгой осады бы не выдержал. Но кто станет нападать на волхвов? Дубовый частокол защитит от разбойников, но не от целого войска.

В монастыре Бажену показали тёмную спаленку, где он будет жить и, накормив ужином, отправили отдыхать.

Спал долго – сказалось длинное путешествие, мальчик устал. Проснулся, когда солнце стояло в зените. При свете дня оказалось, что спаленка не такая уж и тёмная – солнечные лучи освещали сквозь несколько волоковых щелей несколько лавок, стоявших вдоль стены. Бажен оказался здесь не единственным обитателем.

Бажена не трогали, дали выспаться. Когда поднялся, ощутил, как болят ноги и спина. Ещё бы! Никогда так много не ездил верхом. Самое далеко – это до леса и обратно.

Дверь открылась, и в спаленку зашёл Стоян.

– Проснулся? Живой? Ну тогда пошли, поедим. А там и начнёшь постигать Перунову науку.

– Что? Так сразу учить начнёте? – спросил мальчик.

– А чего, смотреть на тебя, что ли? – усмехнулся Стоян. – Враз волхвом станешь.

– А ты волхв, что ли? – осмелев, спросил Бажен.

– Я? Нет! И брательник мой тоже не вохв. Булат вот, да несколько пацанят.

– Дети? – удивился Бажен. – А вы, что же?

– В нас кровь не та течёт.

– А во мне та?

– Да, ты волхвом станешь, а мне не быть. Разные мы люди. Пошли!

***

Обедали в большой светлице. Посреди стоял крепкий дубовый стол от стены до стены и лавки с обеих сторон. Народу было не очень много. Трое ребятишек чуть постарше Бажена сидели на одной стороне, в середине Булат, а по краям Шемяка и Стоян. Двое парней лет восемнадцати стояли у входа, скрестив руки на груди.

Обедать начали, когда Булат дал на то разрешение. Ели молча, над столом стоял стук деревянных ложек и сопение ребят. Бажен сразу отметил строгость – это тебе не деревенский обед, где крестьяне набивали рот и переговаривались.

После обеда всех ребят собрали во дворе и посадили на траве, у колодца. Вместе с Баженом их было четверо. Ещё четверо – Шемяка со Стояном, и двое молодых парней расселись по обе стороны.

Булат вышел из сеней и присел на край колодца перед ребятами.

– Теперь, ребятки, вас стало на одного больше. Сегодня вы с Баженом познакомитесь, а сейчас вам нужно позаниматься. Бажен, ты уже немного умеешь, так что достань свою дудку.

Мальчик открыл суму на поясе и вытащил свирель.

– Сыграй нам, как ты играл.

Бажен прислушался к щебету синицы. Взял свирельку и стал тихонько наигрывать. Синица вступила в разговор. Он ответил птичке. И опять она подпела. Мальчик мог подолгу поддерживать этот разговор, любил он такие беседы.

– Достаточно, – сказал Булат. – Есть куда силу вкладывать. Твои новые товарищи тоже умеют многое. У каждого есть умение, которое открыто для силы волховской. Но для начала я должен сказать вот что. Другие ребята уже знают, не первый день здесь живут.

Булат поднялся с края колодца и прошёлся перед мальчиками.

– Начну с того, что наш мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг. Есть ещё многое другое, невидимое взгляду. И это очень важно для всех нас, для всех людей, которые живут на Земле. Не для нас одних, русичей, но и для других тоже. И всё это незримое могут видеть лишь волхвы. И вы тоже научитесь.

– И молнии научимся? – спросил Бажен. – Чудо!

– И молнии. Но молнии и многое другое – это не самое главное. Это как если бы портной шил сапоги, а остатки кожи – это и есть эти молнии. А сапоги – это и есть то, самое важное, невидимое.

– А что это? И как это увидеть?

– Ты видишь по ночам сны? – спросил Булат.

– А как же, – ответил Бажен, – есть такое чудо!

– Это и есть оно. Но кто-то спит и видит сны, а кто-то может участвовать в них. Вот таких детей мы и нашли.

– А зачем?

– Это очень сложный вопрос. Всё, что творится вокруг нас, происходит не просто так. У всего есть причины. Половцы нападали на нас не только потому, что мечтали грабить. Их толкало то самое, незримое.