Бажен

– А причём тут мои сны?

– Когда ты спишь, то это не обычные сны тебе снятся. Ты на самом деле оказываешься в другом месте. Там тоже земля, но иная. И всё у нас зависит от того, как там идут дела. Если там плохо, то и здесь хорошего не увидишь.

– А там, на той земле, во сне… война бывает?

– Бывает. Когда у нас война, то и там тоже. И если хочешь добиться мира здесь, то сначала надо навести порядок там.

– А как это? Во сне?

– Во сне. Но не сейчас. Вам ещё подрасти надо. Пока и без вас есть, кому порядок поддерживать.

Булат велел ребятам заниматься, повторять вчерашние упражнения. Закрыв глаза мальчики молча сидели и, кажется, даже дышать перестали. Волхв подозвал Бажена и усадил рядом с собой на край колодца.

– Я сейчас твои силы получше проверю, раньше на это времени не хватало. Ты, не боись, тебе будет неприятно, но держись. Это недолго. Хорошо?

Мальчик кивнул. Тогда волхв положил руку ему на голову и велел закрыть глаза. Сначала Бажен не ощущал ничего, но после голова слегка закружилась. Мальчик качнулся, но Булат удержал его другой рукой, иначе свалился бы в колодец. Голова кружиться перестала, после чего показалось, что череп размяк и пальцы волхва ковыряются во внутренностях головы, переставляют местами мысли, вырывают и выбрасывают ненужное, а нужное вкладывают. Перед закрытыми глазами стали появляться образы – то погибший отец, то мать, то Всемил. Недавно виденный Ростов, княжеский пир, князь Василько предупреждает Булата: «Если я узнаю, что волхвы по деревням ходят и народ мутят против веры нашей православной, в тот же день приказ дам изничтожить остатки капищ и всех волхвов».

Волхв вытащил пальцы из головы Бажена, и череп снова стал твёрдым. Мелькание перед глазами прекратилось. Мальчик открыл глаза. Не знал, показалось ли это, или Булат в самом деле копался в его черепушке. Голова побаливала и немного подташнивало.

– Иди на место, – сказал волхв. – Сейчас ты вместе с остальными продолжишь заниматься.

Ноги стали, как тряпки, и Бажен еле добрался до места между двумя мальчишками, сидевшими с закрытыми глазами. В голове стоял туман, сил никаких не оставалось, будто целый день работал на покосе вместе со взрослыми. Сел, вернее, упал, не понимая, что с ним сейчас было.

– Закрой глаза, Бажен, и попытайся представить свой дом.

Дома мальчик представить не смог, зато перед взором встало поле, а за ним лес. Мужики с косами стояли в ряд и слаженно работали. Бажен даже разглядел лицо Вячко. Голова болеть перестала, и даже силёнок прибавилось.

– Достаточно! – сказал Булат, и Бажен открыл глаза.

Рядом закопошились мальчишки.

– Сейчас немного отдохните, встретимся на заднем дворе. Можете пока с Баженом познакомиться.

Волхв поднялся и вошёл в дом, удивительно молчаливый Шемяка – за ним, последним ушёл Стоян. С ребятами остались двое молодых парней для пригляда. Мальчик рядом с Баженом спросил:

– Ты откуда?

– С Полянки я.

– С какой ещё полянки?

– Деревня наша так называется.

– А. А я с Владимира.

– Так далеко? Вот так чудо!

– Ха, далеко! А Васятка вон, вообще из Киева! Ну ладно, пошли я тебе чего покажу! Меня Нежданом звать.

– А я Бажен.

Мальчики поднялись на ноги, и Неждан потянул Бажена к частоколу. Брёвна в некоторых местах стояли неплотно и Неждан прильнул к щели, оторвался и дал посмотреть Бажену.

– Что там? – спросил Бажен.

– Нелюдь, – ответил Неждан. – Их ещё сумраками зовут.

– Кто это?

– Ну, как люди, однако не люди. Вокруг бродят, от пришлецов нас охраняют.

Бажен посмотрел в щель, но ничего, кроме далёких деревьев, там не было.

– Не видно.

– Так сейчас и нету, ночью из болот выходят.

– А чего я смотрю тогда? Ночью и посмотрим. А кто это такие?

– Не знаю. Волхвы их сделали. Или позвали откуда-то. Заместо ночной стражи. Страшные – жуть! Высокие, худющие. Одеты не по-нашему, в руках мечи, тонкие, длинные. А руки корявые, как ветви.

– Брешешь, поди!

– Нет, ночью сам увидишь!

До вечера занимались, волхв снова заставлял делать различные упражнения. Дети то сидели с закрытыми глазами, вспоминая прожитые мгновенья жизни, приятные и не очень, то повторяли про себя слова на странном языке, которые, вероятнее всего, были молитвой или заклинанием.

Бажен узнал, что остальные мальчики так же обладали разными свойствами. Если он научился своей свирелькой оживлять цветочки, а может быть, и не только цветочки, и даже не токмо к жизни возвращать, то, как оказалось, Неждан умел взглядом успокаивать людей и животных, иных даже навсегда. Теперь Бажен начинал понимать, что Булат взял с собой неспроста, не из жалости. Знал, что в мальчике кроется та сила, что и в нём самом есть. Сила Перуна, как определил Бажен.

Васятка мог поднимать и передвигать вещи, не притрагиваясь руками, и вечером показывал своё умение Бажену. Страшно было смотреть на плошку, что покачивалась над столом.

Остальные ребята чудес не показывали, но и без того понятно, что умеют многое. Молний не метали, но Андрейка умел не дышать долгое время, так долго, что ни один человек не выдержит, а Глеб мог слушать и понимать язык животных. Бажен Глебу позавидовал и мечтал выйти с ним в лес и поговорить с живностью с помощью этого толмача.

8

Когда стемнело и все легли спать, Неждан подкрался к Бажену и толкнул товарища.

– Пошли, нелюдей-сумраков покажу. Токмо тише, чтоб нас не заметили.

Они осторожно обошли Шемяку, прикорнувшего на крыльце, и двинули к частоколу.

– А чего здесь в щели увидишь? – прошептал Бажен. – Темно же.

– А мы на вышку полезем, сейчас там никого нет.

– Ха, вышка. В Ростове знашь какие огромные. А тут так, не вышка, а так, вышечка.

– Ладно, молчи, пойдём.

В месте, где две стены образуют угол, стояла невысокая вышка со смотровой площадкой. Деревянные ступени предательски скрипели, когда ребята поднимались. Наверху они остановились на самом краю, облокотились о перекладину и стали смотреть в темноту. Неждан взял заготовленный пламенник из куска промасленной тряпки, намотанной на толстую ветку, и поджёг его кресалом. Здесь, на смотровой вышке, было несколько таких заготовок для ночного бдения.

– И где твои нелюди? – спросил Бажен.

– Увидишь.

Со стороны болот показались тёмные высокие фигуры.

– Видишь? – прошептал Неждан.

– Ага. Чудо-юдо страхолюдное!

– Это нелюди. Сумраки. Я не знаю, откуда они появляются. Днём их не бывает никогда, по ночам выходят.

Тёмные фигуры приблизились к стене и разделились да направились в разные стороны. В свете пламенника Бажен разглядел, что нелюди были одеты в рванину и помятые в битвах ржавые доспехи. В ножнах покоились мечи, тонкие и длинные, почти до земли.

Нелюди исчезли из виду.

– А чего они тут делают? – тихо спросил Бажен.

– Я ж говорил. Нас охраняют. Стража это.

– На фига такая стража нужна? И не уснёшь теперь от страха.

«Стражники» обошли частокол вокруг и встретились под смотровой вышкой. Задрав головы, посмотрели на мальчиков. Взгляды их были пусты, как у мертвецов, а лица белыми, как снег. Они постояли немного и снова разошлись.

– Видал? – торжествующе произнёс Неждан. – Страшенные какие!

– И долго так шасть будут?

– До утра! Как петухи проснутся, так в болото и уйдут!

– А если выйти туда? – Бажен указал рукой на болото.

– Нельзя. Не выходим мы ночами за забор. Убьют! Мечи вон какие длинные.

– Как же убьют? Если волхв на стражу призвал, разве станут они нас убивать?

– Ну не знаю. Хочешь проверить – выходи. А я отсюда посмотрю. Они всех, кого за забором встретят, принимают за врага. Никого к монастырю не подпустят, ни чужих, ни своих. И никого не выпустят. Нам ночью запрещают выходить за ворота. Был один случай, нового, ну прям как тебя, привели. А он ночью удрать захотел.

– Удрал?

– Удрал. Но недалеко. Разорвали его сумраки и унесли в болото.