Страница 10 из 16
Связь воинских искусств с сакральными, высшими началами бытия помогала снять противоречия между инстинктом самосохранения, присущим каждому живому существу, и воинским долгом[183].
Интересным методом инициации и духовного приобщения к шаманской традиции служит ритуал кэппан – ритуал принесения клятвы при вступлении в школу, в которой воин клянется сохранять секреты школы в тайне, быть верным учению школы и следовать ее правилам. Клятва скрепляется кровной печатью (обычно воин прокалывает себе мечом палец и оставляет кровяной отпечаток). Клятва приносится великому божеству храма Катори. В случае её нарушения наказание должно последовать от божеств Катори-Дайдзин (Фуцунуси-но микото) и Тэкки-итибай-Дайдзин (Мариситэн)[184]. Принесение такой клятвы является определенным контрактом с божеством, первым опытом приобщения к духовной традиции, ритуалом инициации.
Характерным условием обретения божественного откровения или видения в шаманской традиции Японии является тяжелая аскетическая практика, сопровождающаяся огромным физическим и психическим истощением.
Для описания японской традиции воспользуемся историей о великом мастере фехтования Иидзаса Иэнао (1387–1488). Однажды, в период отшельничества Иэнао, один из учеников мастера вымыл своего коня в ручье, который протекал поблизости от святилища Катори. Через некоторое время конь стал испытывать сильные боли и вскоре умер. Иэнао приписал смерть коня богу Фуцунуси, который оскорбился осквернением ручья, подивился такой невероятной силе божества Фуцунуси-но микото и стал усердно ему молиться. В возрасте шестидесяти лет мастер Иэнао решил отслужить непрерывную тысячедневную службу в храме Катори, которая включала в себя молитвы и постоянные воинские тренировки. Каждый день после выполнения аскетических обрядов очищения он посвящал себя суровым воинским тренировкам, проходившим в необычайно жестком режиме. Легенды утверждают, что на тысячный день этого подвижничества мастера Иэнао посетил бог Фуцунуси-но Микото в облике мальчика. Бог, представший мальчиком, появился перед мастером, восседающим на ветви старой сливы. Божество вручило Иэнао книгу «Хэйхо-синсё» («Божественное писание об искусстве фехтования») и предсказало ему: «Ты будешь великим учителем всех фехтовальщиков поднебесной». В результате Иэнао основал собственную воинскую традицию, которую назвал Тэнсин Сёдэн Синто-рю[185]. Верховный священник Великого Святилища Катори Савада Сёдзю в 1941 году описывал историю Иидзаса Иэнао в более упрощенном виде: «Он всегда ощущал духовную мощь божества Катори и в течение тысячи дней каждый вечер совершал вечерние омовения, поклонялся божеству, читал синтоистские очистительные молитвы (норито) и молился. Затем он отрабатывал технику боевых искусств деревянным мечом. Идя этим путём, он с помощью божества познал тайну единения человека и бога, и смог, тем самым, овладеть уникальными божественными техниками и передать их своим ученикам»[186].
Невероятно интенсивная и изнурительная практика потребовала от мастера задействовать все физические и психические ресурсы организма, выход за пределы физических возможностей организма позволил мастеру достичь измененного состояния сознания – просветления, которое было воспринято им как божественное откровение. В данном случае Иидзаса Иэнао следовал устоявшейся японской традиции, в которой любое деяние, объясненное как божественная традиция, приобретало помимо законности еще и ореол таинственности, божественной силы и воспринималось японцами как истинная традиция, дарованная предкам от самих создателей японских островов и прародителей японской нации. Здесь историю о получении божественного откровения и основания школы можно поставить в один ряд с историей о божественном происхождении Императора.
К ритуалам, подводящим человека к божественному откровению, относятся: молитвы, долгие тренировки в боевом искусстве, аскетические практики, связанные с пребыванием в ледяной воде, стоянием под водопадом, испытание огнем и т. д. Помимо этого существуют ритуалы, цель которых призвать божество на помощь воину, к таким ритуалам относят специальные стойки с мечом и горловые звуки. По мнению А. Горбылёва, позиция с мечом Тэн-но камаэ школы Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю символизирует священный столб михасира, на который спускаются боги; тем самым воин призывает божество войти в него и наделить своим могуществом[187]. Особые горловые звуки, издаваемые при ударах оружием, в школе Катори Синто рю также нацелены на призыв духов и божеств в союзники. Сами звуки, способ их передачи кардинально отличаются от теории киай, используемой в других школах боевых искусств, связанных с дзэнской традицией. Другим способом обретения божественной помощи и защиты было нанесение специальной гравировки на клинках, содержащей молитвы, призывы к божеству или гомабаси – пару палочек, используемых в синтоистских обрядах[188].
Результатом обретения божественного откровения или видения является получение от божества или духа способностей, обретение мастерства, магической защиты и духовной силы.
В японской традиции мастера боевых искусств, получившие божественное видение, становились основателями собственных школ. Знание, переданное богами, на практике проявляет себя в различных ката (формализованных комплексах), составляющих рюги (канон школы)[189]. Использование такого боевого искусства уже дает воину преимущество, так как оно является «божественным». Помимо этого акт обретения видения знаменует собой переход воина на новый уровень мастерства и духовного развития, когда его накопленный опыт через измененное состояние сознания преобразуется в качественное изменение техники. Во многих историях подчеркивалось, что воин достигает душевного равновесия и понимания, что истинная цель боевого искусства не убийство, а поддержание и сохранение мира.
Существование шаманских практик в XI–XII веках подтверждают и японские художественные повести и дневники. В «Повести о Сагоромо» богиня Аматэрасу вещает устами жрицы Исэ, Оэ Масафуса (1041–1111) описывал полевые игры, которые длились подряд несколько дней и ночей: «Все жители столицы были подобны сумасшедшим. Возможно, это влияние душ, одержимых лисицами»[190]. В «Записках правого министра Нака-но микадо» Фудзивара Мунэтада (1062–1141) писал: «Пляски были похожи на встречу духов в храме Гион, огромные толпы выполняли полевые игры, и остановить их было невозможно»[191]. Эти описания свидетельствуют о практике массового вхождения в транс.
Анализ мифов и легенд Японии позволяет выявить характерные образы, сложившиеся под влиянием шаманской воинской традиции. Одним из таких образов является тэнгу. Образ тэнгу складывался под влиянием древних культов и традиций, содержащих в себе элементы шаманизма. Вакабаяси Харуко выделила пять типов тэнгу на основе анализа произведения «Семь свитков тэнгу» XIII века, образующих своеобразную иерархию[192]. Все они являются птицеподобными людьми с разной степенью выраженности птичьих черт: от наличия клюва, перьев и крыльев до наличия только птицеподобных глаз. Вакабаяси продемонстрировала эволюцию образа тэнгу в японской литературе от духа местных верований к проявлению тэнгу в качестве буддистского злого духа[193]. Считается, что первым произведением, в котором тэнгу изображены птицеподобными, является «Кондзяку моноготари» («Стародавние повести») начала XII века. Сами тэнгу упоминаются и в более ранних источниках. На самом деле для настоящего исследования не так важно, считались ли тэнгу всегда птицеподобными, или данный образ был на них перенесён буддистскими проповедниками. Возможно, буддисты специально ассоциировали местные верования в злой дух тэнгу с образом одетого подобно птице человека, стремясь тем самым отвратить население от существовавших шаманских культов, например связанных с вороном Ятагарасу. Как бы там ни было, в образе тэнгу совершенно отчётливо проявляют себя черты, характерные для шаманской традиции. И именно этот образ был воспринят школами боевых искусств, которые сделали тэнгу элементами своей мифологии, а также героями своих технических и стратегических наставлений.
183
Зиганьшин Р.М. Военный этикет самураев // Историческая психология и социология истории. 2010. Т. 3. № 2. С. 125.
184
Сугино Ё., Ито К. Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю Будо кёхан. Метод школы Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю / пер. с яп. Содрицов Я. М.: Я. Содрицов, 2015. С. 228.
185
Горбылёв А.М. Ниндзя: боевое искусство. С. 237.
186
Савада С. Предисловие / Ё. Сугино, К. Ито // Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю Будо кёхан. Метод школы Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю / пер. с яп. Содрицов Я. М.: Я. Содрицов, 2015. С. 34.
187
Горбылёв А. Синтоистская традиция воинских искусств. С. 619.
188
Носов К.С. Оружие самураев. М.: «Вече», 2016. С. 210.
189
Демченко Н., Горбылёв А. Ката в традиционных боевых искусствах самураев эпохи Токугава (1603–1867). С. 96.
190
Сисаури В.И. Японский роман X–XII вв. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Нестор-История, 2011. С. 7.
191
Там же.
192
Keller Kimbrough R. Haruko Wakabayashi, The Seven Tengu Scrolls: Evil and the Rhetoric of Legitimacy in Medieval Japanese Buddhism // Japanese journal of Religious Studies. 2013. № 40/2. P. 406.
193
Там же. P. 405.