Страница 16 из 20
Новые экономические отношения постепенно вводились, старые же просто уничтожались, как описано, например, в труде Института экономических проблем переходного периода и финансово поддержано Московской межбанковской валютной биржей под руководством Е. Т. Гайдара. Авторы этой книги пишут, что «программа… экономических реформ, разработанная в Институте экономической политики под руководством Е. Гайдара при участии ряда будущих членов Правительства реформ, была предельно конкретна… Поэтому даже по форме она была принципиально иной… не гладким единым текстом… а набором отдельных документов… законопроектов, инструкций, расчетов и пояснительных записок к ним»[34]. Весь этот набор документов, обретших в последующем законную силу, вводил в социальный «оборот» отношения, укреплявшие «путь из коммунизма», отправлявший безопасность граждан страны в ящик истории, только лишь тем, что вначале сформулировали, а в последующем узаконили систему отношений частной собственности. Это повлекло за собой масштабное сокращения социальных программ и резкое снижение уровня жизни основной массы населения страны. М. Касьянов, будучи Председателем Правительства, в своем докладе в 2002 году по социальному развитию страны привел статистику, которая показывала насколько отношения или нормы, появившиеся в виде законов, в течение десятилетия «пути из коммунизма», сделали ужасающими все связи и отношения в социуме. Он заявил, что страна по уровню жизни откатилась на 25 лет назад, т. е. уровень жизни россиян в 2002 году соответствовал уровню жизни 1977 года в Советском Союзе. Эти свидетельства остались незамеченными в обществе, как, собственно, и уничтожение многих механизмов защиты интересов трудящихся. Остался незамеченным искусственно вызванный кризис советской экономики и то, что «наихудшие времена являются наилучшими с точки зрения возможностей для тех людей, которые видят необходимость в фундаментальной экономической реформе»[35]. Изменение отношений, повлекли за собой преобразование общественных ценностей: то, что прежде ограничивалось законом, стало легитимированным и поддержанным силой этого самого закона. Общество вступало в полосу конфликтов и угроз, в новую историю, которая отвергала определяемую планом и централизованно осуществляемую социальную защищенность. Н. Кляйн пишет, что «когда Ельцин распустил Советский Союз, то “заряженное ружье” (Айзенберг определял Советский Союз после Второй мировой войны как “заряженное ружье”. – Авт.)… перестало представлять опасность. И в новых условиях капитализм внезапно получил свободу обрести свою самую дикую форму, и не только в России, но и по всему миру. С падением Советов свободный рынок обрел полную монополию, а это означало, что с “помехами” (к помехам относились развитая система защиты прав трудящихся, пенсии, государственное здравоохранение, поддержка беднейших слоев – все это породила прагматическая потребность идти на значительные уступки под сильным влиянием левого движения. – Авт.), которые нарушали его совершенное равновесие, можно было не считаться»[36].
Обретенная монополия рынка и отношения, укрепляющие его бесконкурентное положение, повлекли за собой серьезное снижение безопасности. Однако падение уровня безопасности испытывает на себе противодействие, которое связано с движением левых партий и организаций за права трудящихся. Прагматизм бизнеса становится пределом для падения уровня безопасности трудящихся, таким же пределом являются и движения левых за их права. Если прагматизм бизнеса способен довести безопасность трудящихся до ее минимальных размеров, то левые движения и их активность способны данный предел сместить в сторону увеличения порога безопасности, т. е. сделать его выше минимального значения. Но в том и другом случае отношения, получаемые как результат прагматизма и как результат активизации левого движения, должны быть приняты всеми членами общества. Они должны быть осознаны как общие отношения, как ценности, без которых, даже при условии постоянного изменения безопасности, рыночное общество существовать не сможет.
Для того чтобы индивид следовал принятым в обществе нормам или отношениям, социум выстраивает целую систему приобщения к ним индивидов. Этот процесс приобщения к социальным нормам называется социализацией. В этом процессе принимают участие практически все члены общества. Но в силу господства в обществе разделения труда, для приобщения индивидов к нормам выделяются особые институты воспитания и образования. Но не только в специальных государственных институтах представлена воспитательная и образовательная функция, то в меньшей, то в большей степени она представлена в самых разных учреждениях, даже в карательных, например в судах. Воспитательная функция судов оценивалась высоко, сегодня почти забытым В. И. Лениным: говоря об очередных задачах советской власти, он писал о судах как об органах воспитания дисциплины. Воспитательными функциями обладают, а в некоторых случаях наделяются, правоохранительные органы, обеспечивающие нашу безопасность. Вся совокупность институтов государства, да и само государство – хороший инструмент для социализации индивидов.
Общество в своей структуре также имеет инструменты социализации. Наиболее существенным является нравственность. Сама система морали, культивируемая в обществе и внедряемая в сознание людей, создает предпосылки для безопасности. Следование нравственным нормам, применение их на практике, позволяет индивидам осуществлять такие действия, которые не вредят действиям и положению других индивидов. Конечно, стоит заметить, что не все индивиды в полной мере руководствуются законами нравственности. Преступник, наоборот, их попирает, своими противозаконными действиями ухудшает положение индивидов, а может и лишить индивида жизни. Поэтому от того, насколько нормы морали становятся нормами индивидуальными, нормами поведения индивида, зависит и уровень безопасности остальных индивидов. Однако в рыночных условиях, когда монополия рынка достигает своей высоты, нормы морали ослабляют свою главную функцию – упорядочивать отношения между индивидами, делать их безопасными. Это свидетельствует о том, что нормы морали и их применение индивидами зависит не от самих норм, а от более глобальных факторов, определяющих весь уклад жизни общества. Такими глобальными нормами и являются экономические отношения.
В недрах экономики закладывается остов морали, и если экономика нацелена не на человека, а только на удовлетворение его потребностей, то она аморальна. Но современная экономика, с одной стороны, создает материальные условия жизни для всего общества, а, с другой стороны, создает богатство иного рода, заключающееся в прибыли или в условиях жизни класса буржуазии, т. е. определенной части общества. Одним из условий существования экономики является рабочая сила, эксплуатация которой дает бизнесу не только возможность и реальную основу расширять производство, накапливать и централизовать капиталы, т. е. воспроизводится как классу, но и расширять свои потребительские возможности, а также осуществлять благотворительность. Благотворительность – высшая форма нравственности, которая может быть достигнута в рыночных отношениях, можно сказать, высший предел нравственности бизнеса в современных условиях. Экономика, как мы уже отметили, порождает и воспроизводит как нормы морали, так и аморальные нормы, и они между собой, можно сказать, уживаются и культивируются, но в различных классах общества происходит это неодинаково. Если в среде трудящихся нормы морали культивируются в том объеме, который дает возможность бизнесу с этих нравственных качеств индивида получать дополнительную прибыль, то в среде буржуазии культивируются нормы, непосредственно вытекающие из потребности увеличения капитала, а увеличить его можно лишь за счет эксплуатации чужого труда. Поэтому если отдельные капиталисты и проявляют себя в глазах общества как моральные субъекты, то класс в целом этого себе позволить не может. Он не сможет, будучи моральным, сохранить условия жизни своего класса, тогда как отдельный представитель класса может подняться до высот нравственности, позволить себе благотворительность на ставшие избыточными деньги. Бизнес благодаря таким поступкам имеет возможность заявить о своей социальной ответственности.
34
Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России 1991–1997. М., 1998. С. 80–81.
35
Цит. Дж. Уильямсона в кн.: Кляйн Н. Доктрина шока / пер. с англ. М.: Добрая книга, 2009. С. 333.
36
Там же. С. 329.