Страница 96 из 111
К середине статьи у Ратибора заболели глаза, и ему захотелось встать навытяжку перед образами благородных людей, восстававших из описаний ученейшего князя. Концовка оказалась той самой ложкой дёгтя в бочке мёда. Почтенный автор приходил к выводу, что славной Империи не должно брать пример ни с развращённого Запада, ни с дикого Востока.
«… потому долг наш, как отцов и благодетелей нации, — писал благороднейший муж с давно прокисшей от древности кровью, — не допустить попадания оных билетов в руки неразумного народа нашего. Таинственному же меценату и филантропу должно войти в связь с Дворянским Собранием и передать в ведение оного часть вышеозначенной лотереи, предоставив мужам, являющим собой цвет нации и гордость её, самолично разделить между подданными, как и делалось испокон веков на Святой Земле нашей».
«Забайкальский-то, парень не промах», — усмехнулся всадник, развернув газету.
Дальнейшие материалы разнесли в пух и прах благородные образы, созданные почтенным князем в его труде. Чёрт возьми, несколько страниц полных грязных сплетен, мерзких скандалов и похотливых объявлений. Вот так гордость нации!
Следующие листки Ратибор рассматривал не особо внимательно. Один за другим на скамью ложились:
Социал — Демократический вестникъ.
Всадник уже не различал названия, а вскоре перестал интересоваться и содержанием, уделяя внимание лишь передовице. Да и там, по правде говоря, одно и то же. Лотерея, лотерея, лотерея. Разделялись только в оценке личности всемирного благодетеля. Одни восхищались им, называя другом всех трудящихся, пламенным борцом за их права и верным последователем какого-то там учения. Вторые видели во всём жидовский заговор, направленный против Империи вообще и её властителя лично. Разоблачитель путался в причинах заговора и его целях, апеллировал к протоколам каких-то мудрецов и заканчивал статью глубокомысленным изречением: «Пархатые всех нас ненавидят!» Автор очередной статьи пускался в туманные теологические рассуждения, то и дело цитируя неизвестную всаднику Священную Книгу, просил у Всевышнего защиты от козней нечистого и заключал, что щедрый меценат никто иной, как агент ложных верований, следовательно — орудие в руках врага рода человеческого и дары его нечестивы, а потому надо употребить их на благое дело. Далее многомудрый волхв указывал адреса, по которым примут дары из Преисподней, чтобы пустить их на дела богоугодные.
Очередной листок отличался от себе подобных крайним легкомыслием шрифта — буквы плясали и кривлялись, подобно пьяным скоморохам. Назывался он «Вечный Эпикуреец». Ни слова о лотерее! Да и слов-то, по чести сказать, небогато — цветные картинки напрыгивают друг на друга, не оставляя места для текста. Чего только не изображено на них: девушки в откровенных позах и в одежде, созидание коей не заняло слишком много времени у портного, люди неизвестного пола в причудливых костюмах, диковинные кушанья и повсюду пляски, оскал бессмысленных улыбок, дурацкие гримасы и объятья.
«Хоть здесь про билетики нет», — подумал, было, Ратибор и тут же наткнулся на крупные буквы.
— Обменяй серую подачку на вечный праздник! — взывали они. — За один сданный билет лотереи, ты получаешь пропуск в самые продвинутые клубы! Модные ди-джеи и звёзды тусовки! Путешествие автостопом на мировые дансинги! Ночёвка в кварталах пугающих обывателя! Получить халяву, подобно серой массе или веселиться, зажигать, тусоваться и расслабляться целый год?! Не тормози, сделай выбор! Не будь лохом!
«И эти туда же, — усмехнулся всадник. — Не любят люди бесхозного добра, особенно, когда всем раздают и по справедливости. Ну, и наделал богатей шороху!»
Оказавшаяся в руках Ратибора газета «ТАЙНА», явила взору всадника таинственного дарителя. В кругу друзей, как гласила подпись под чёрно-белой картинкой, где с трудом угадывались человеческие силуэты. Низкое качество изображения объяснялось тем, что она подарена ветераном одной очень секретной службы.
Всадник вздрогнул. Даже среди тёмных пятен и расплывчатых лиц он узнал ненавистную фигуру в чёрном балахоне. Мериддин стоял за спиной человека, являвшегося, по словам престарелого шпиона, тем самым богатеем, который взялся проводить бестолковую для него самого, но выгодную для ловких людей лотерею.
Ратибор жадно впился в пожелтевший листок, проглатывая и переваривая буквы одну за другой. Чёрт возьми, ни слова о Мериддине, дряхлый генерал политического шпионажа и международного сыска вспоминал давнюю войну, по завершению коей знаменитый разбойник Ибн Синдбад, укрылся от заслуженной кары на необитаемом, покрытом вечными льдами материке и время от времени грозил оттуда всей планете то изменением климата, то отрядами пингвинов смертников. По словам разоткровенничавшегося перед смертью рыцаря плаща и кинжала, таинственный даритель никто иной, как старший сын душегуба, унаследовавший все его баснословные богатства, которые увеличивались и оставались в руках Ибн Синдбада, несмотря на его войну со всем миром. В заключение достойный старец призывал не терять бдительности и мочить всех и вся, как завещал Великий Канцлер Основатель Новой Империи и Четвёртого Рима.
Далее следовало пояснение человека беседовавшего с покойным уже бойцом невидимого фронта. Мастер пера отдавал должное закладчикам фундамента Империи, но тут же замечал, что время подобных воззрений кануло в лету. Общество неумолимо идёт к соблюдению прав человека, и власть предрассудков отступает. По сему он призывал общество, дорожащее всечеловеческими ценностями, сдать билеты в несколько фондов, таких как: «Фонд всеобщего разрушения границ», «Фонд раскаявшихся и извинившихся каторжников», «Фонд исследований по способам перехода с насильственного решения, на метод взаимовыгодного диалога».
— Чёртов пустомеля! — выругался Ратибор. — Нет бы, старика о Мериддине расспросить!
— Ты чего? — злобный шёпот всадника отвлёк Свету от мрачных мыслей. — Нашёл что-нибудь?
— Подумать надо. Почитай пока.
Девушка взяла газету, с равнодушным видом перевернула несколько страниц, пробежалась глазами по строкам.
— Странная, — заметила она. — Я таких раньше не видела. Лотерея какая-то…
— Это точно твой Мир?
— Точно. У нас и газет всяких навалом и лотерей. Пишут всё, как и в тех, которые я покупала.
— Ладно… — всадник задумался.
Участие Мериддина в замыслах щедрого богача не предвещало ничего хорошего. Всеобщее запустение, трупы… Ратибор попытался мыслить подобно врагу. Один из залогов победы — примерить шкуру соперника, представить его образ действий. Именно этим всадник сейчас и занимался.
Мериддин — что двигало им при раздаче дорогих подарков? Уж никак ни приверженность идеи всеобщего равенства, как написала одна газета и не попытка совратить праведников, как возражала другая. Гений разрушения не станет размениваться по мелочам. В Подлунном чародей ведь тоже не скупился на услуги. Старый колдун слишком хитёр, чтобы рушить собственными руками. Да и примитивный способ — взять и сломать, тоже не для него. Мериддин обожает изящество и утончённость. Для него уничтожение один из методов созидания. Значит… Проклятие!
Ратибор увидел план Мериддина, словно тот был распечатан на газетном листе. Как только не догадался обо всём, прочтя несколько листов?! Всё очень просто! Мало того, что среди даров нет двух одинаковых вещей, по крайней мере, в первый раз не было, так ведь ещё натура людская! Разве утерпит жадность человеческая, когда всем и понемножку? Найдётся тот, кто посчитает себя достойным большего, кому соседский подарок покажется лучше собственного, появятся удальцы, кто захочет от слов перейти к делу — украсть, отнять, подменить. А ещё проще ни громоздкую вещь присвоить, а на чужой билет глаз положить. Его и спрятать легче в случае чего. Отыщутся и те, кто поверив газетам, захочет помочь единомышленникам, сдать побольше ставших ценными бумажек. Грабитель же, что не о своём, а общественном благе печётся — самый страшный. Он ни перед чем не остановится.