Подлунное Княжество

Конечно, следы запустения не пощадили и огромный, отделанный мрамором зал: слой пыли на полу, грязные потёки на стенах, проплешины выпавших плит, зажжённые меньше чем вполовину ламп великолепные люстры. Но и сейчас, в своём не самом лучшем виде, зал поразил всадника величественной красотой, богатой отделкой и монументальным спокойствием. Дух захватывало от мысли, как выглядел он в те времена, когда люстры сияли во всём своём великолепии, а армия слуг сдувала невидимые пылинки с мраморных плит.

— И правда, место достойное правителя, — прошептал Ратибор.

— Обычная станция. На кольце или в центре где-нибудь, — Света и не думала разделять восхищения всадника подземными хоромами. — Лучше помоги мне, — девушка уже несколько раз безуспешно пыталась выбраться из канавы, по которой пролегла дорога.

— Я всегда думал, что женщины лучше понимают красоту, — произнёс всадник с укоризной, помогая спутнице. — Любуйся, пока есть возможность.

— Метро я, что ли, не видела? — оказавшись на выложенной мрамором площадке, девушка протянула Ратибору руку.

— Такое разве что во сне увидишь, — игнорируя помощь, всадник выбрался рядом. — И хватает духу такое станцией назвать! — он не сводил глаз с массивных колонн подпирающих мозаичный потолок, — Стыдись, Света, нельзя относится с пренебрежением к творению искусных мастеров. Нужно восхищаться созданной ими красотой.

— Навосхищалась уже, когда в Москве работала, — фыркнула девушка. — Особенно, когда в час пик всякие извращенцы прижимаются, или бабки с грязными тележками в вагон влетают. Я вот только не пойму, что это за станция?

— Москва? — переспросил Ратибор, рассматривая картины на потолке. — Это Москва?

— На Питер вроде не похоже, а больше я нигде не была. ИМПЕРАТОРСКАЯ, — разобрала Света укреплённые на стене позеленевшие медные буквы. — Что-то я такой не припомню. Может, переименовали?

— Если это Москва, то надо выбраться из дворца и отыскать князя Серебряного, Никиту Романовича, — заявил всадник, лавируя между колонн с задранной к потолку головой.

— Сказано — не дворец, а обычная станция метро, — девушку раздражало, что память упорно не хотела привязать незнакомое название к цвету какой-либо линии. — И не найдёшь ты своего князя. Не помню, — наконец сдалась она. — Не помню я такой станции! Нужна схема.

— Найдём. Он недавно с войны вернулся, — Ратибор оторвался от созерцания мозаик. — Только выбраться отсюда.

— Ты знаешь, сколько в Москве народа?! — вспылила Света. — Где ты будешь своего князя искать? Вообще, надо отыскать дежурного. Наверное, сейчас ночь. Нет, лучше открытия дождёмся, а то за каких-нибудь террористов примут. Утром народ хлынет…

— Сомневаюсь, — всадник указал на слой пыли, где чётко отпечатались их следы. — Если только на нас поглядеть.

— Прекрати. Такого… Слушай, а почему не убираются?

— Потому же, почему и дорогу не ремонтируют. Метром ли это место зовётся, дворцом ли — одно ясно: его покинули, — Ратибор успел не только полюбоваться картинами, всадник заметил в тёмном углу остатки истлевшей одежды и человеческие кости, но предусмотрительно скрыл от спутницы факт страшной находки.

— А электричество? — возразила Света.

— Даже в Подлунном были устройства, работающие на запасах огненной жидкости.

— Ты не понимаешь… У нас… Ой, смотри, — девушка уже двигалась в конец зала, — лоток оставили.

Ратибор порадовавшись, что спутница побежала в сторону, противоположенную печальным останкам, направился следом. Он нагнал Свету возле небольшого столика. Девушка растерянно смотрела на кипу, покрытых печатными знаками, пожелтевших от времени, бумажных листов.

— Кто-то газеты бросил, — её глаза увлажнились. — Что происходит?

— Кто-то минуту назад говорил, что я ничего не понимаю, — иногда всадник становился бесчувственным чурбаном, за что в последние дни постоянно клял себя. — Извини, — тут же поправился он. — Это что-то вроде княжеских указов и листков с известиями? — Ратибор указал на листки.

Девушка кивнула.

— Поглядим, — он взял испещрённый ровными буквами кусок бумаги, с радостью заметил, что знаки ему понятны. — Столичный Кадет, — разобрал всадник жирный заголовок.

Ратибор склонился к столику, разбирая другие заглавия. Заметил ещё один скелет в истлевшей одежде. Наугад схватил несколько газет и, поймав ладонь девушки, повёл её прочь от не слишком приятного зрелища.

— На свету хочу разобрать, — пояснил он свою поспешность. — Буквы больно мудрёные.

Света послушно следовала за всадником. Выглядела она не лучше, чем в ту минуту, когда встретила Ратибора в Межмирье.

— Я обрадовалась… , — шептала девушка. — Думала всё… Что случилось?

Ратибор выбрал прилепившуюся у подножия колонны массивную мраморную скамью. Убедившись, что на глаза спутнице не попадётся ничего способного ухудшить её и без того не слишком бодрое состояния духа, присел на отполированную поверхность. Света послушно опустилась рядом. Всадник положил стопку газет на колено.

— Сейчас во всём разберёмся, — Ратибор слишком уж хотел выглядеть жизнерадостным и уверенным в себе, потому слова его прозвучали фальшиво, повиснув в затхлом воздухе пустынного зала, где по тёмным углам догнивали человеческие останки. Всадник это прекрасно понял и поспешил сменить тон.

— Уж ниточку какую-нибудь ухватим, — добавил он вполголоса. — Ты как думаешь?

Света пожала плечами.

— Непременно ухватим, — продолжал Ратибор, вновь обретая уверенность. — Сейчас прочтем, и всё станет ясно…

— Они понапишут, — невесело усмехнулась девушка. — Только читай.

— Ты не права — бумага слишком дорога для написания разных глупостей.

— Только не у нас…

Ратибор, оставив спор, принялся изучать листок, прихваченный в первую очередь.

Столичный Кадет.

30 августа 2052 года.

Второй тур всемирной лотереи.

— Здесь про какую-то лотерею пишут, — сообщил всадник Свете. — Тебе прочесть.

Девушка молча отмахнулась. Ратибор принялся разбирать текст. Из запутанного и малопонятного повествования он уяснил: какой-то немыслимый богатей полгода назад заявил, что хочет сделать подарок каждому жителю планеты. Условие он поставил следующее — во избежание обид и зависти с нанятых им самолётов (неужто и такие бывают) разбросают бумажки с номерами. По этим бумажкам и будут награждаться предъявившие их в специальном месте. Среди призов Ратибор нашёл и пресловутый телевизор.

В заявление полоумного богатея поверили немногие, потому пронумерованные бумажки рассыпались впустую. Какова же была досада маловеров, когда обладатели лотерейных билетиков получили обещанное. Подарки, как и оговаривалось, стоили недешёво. Кое-где даже прошли беспорядки, в которых счастливчикам досталось от обиженных соседей. Богатей поспешил заверить, что по осени бумажки раскидают во второй раз. Призвал жителей планеты не упускать своё счастье… И вот до раздачи заветных бумажек осталось несколько часов.

«Видать все побежали кусочек счастья урвать, — подумал Ратибор. — А те двое? От радости, что ли, померли?»

Всадник пробежался по оставшемуся тексту. Ерунду какую-то пишут! Скандал в салоне графини N***. Описание отдыха детей аристократов и купцов на каких-то южных островах. Признания знаменитого лицедея D*** о своём одновременном сожительстве с собственном кузеном, его сто двадцатилетней горничной и зубастой тварью привезённой из далёких стран. Рядом призыв народного трибуна J***, ко всем верноподданным о бойкоте выступлений развратного скомороха и его немедленного ареста.

«На что бумагу тратят! — возмутился всадник, беря следующий листок.

Число стоит то же, что и на предыдущем. Да и основная тема мало отличается, если не считать витиеватых рассуждений автора на тему, должно ли цвету нации участвовать в таком сомнительном мероприятии, как получение бесплатных даров. Достойный муж, князь Каспич-Забайкальский, напоминал своим читателям о передовой роли их сословия, о благородной крови, хранимой ими не одно тысячелетие, о престиже Империи, коей передовыми лицами они являются, о дремучести и безрассудности простонародья и т. д. и т. п.