Страница 58 из 62
Я облегчённо выдыхаю и ловлю себя на том, что хочу прижаться к его ладони щекой. Потереться, словно кошка.
Странно. Наверное, просто переволновалась. Я ведь правда боялась за него.
– Хоть иногда мне казалось, что это больше похоже на наваждение. – Он убирает руку, а я невольно тянусь следом, но вовремя одёргиваю себя. – Я просто не мог без тебя. Хотел видеть, дотрагиваться. Хотел, чтобы ты была только моей. Улыбалась только для меня, говорила только со мной. Но Чарли преподал мне хороший урок.
Он встаёт и отходит к столу, а я напряжённо слежу за ним. Потому что этот монолог мне совсем не нравится. Неужели всё дело в словах Чарли о побеге? Неужели он поверил ему?
И тут же с грустью осознаю, что да, поверил. Учитывая моё поведение… Я бы тоже поверила.
И нужно бы возразить, сказать, что всё это неправда. Только вот я ведь в самом деле планировала побег, и он легко может выяснить это. Если уже не выяснил.
– Когда стало ясно, что ты сбежала. То я понял, что придётся запереть тебя дома, раз уж по-другому ты не понимаешь, – продолжил он, стоя спиной ко мне, а я невольно улыбнулась. Ну вот, это уже больше походило на прежнего Генри. – Только Крэксу найти след никак не удавалось. Слуги ничего не знали. Никаких странных звонков или сообщений в твоём телефоне не было. Магических следов тоже найти не удалось. Время шло, но никто не звонил и ничего не требовал. А когда стало ясно, что тебя всё-таки похитили… – Тут он тяжело вздыхает, а мне вдруг становится до жути жалко его. Хочется подойти, прижаться к его широкой спине и сказать, что этого больше не повторится. Никогда. Но я только успеваю спустить на пол одну ногу, когда он продолжает: – Тогда-то я и понял, что хочу лишь одного – чтобы ты была жива и счастлива. И не важно, кто будет рядом с тобой. Потому что больше всего на свете я боюсь потерять тебя по-настоящему. И просто не знаю, что ещё нужно сделать, чтобы ты больше не убегала от меня.
Последние слова он произносит с такой горечью, что у меня сжимается сердце.
Ну, ничего. Сейчас я его обрадую.
Быстро облизываю пересохшие губы и спрашиваю тихо:
– А если я не хочу уходить?
И даже с такого расстояния вижу, как он напрягается, а потом медленно поворачивается и окидывает меня настороженным взглядом.
– Почему? Ты ведь не любишь меня.
Что ж, никто не говорил, что будет просто. Я бы на его месте тоже не поверила в столь резкие перемены. А любовь здесь точно не причём. Просто я поняла, что он может быть другим, и что одиночество это очень страшно.
Но вместо этого почему-то произношу с улыбкой:
– У нас ведь осталось ещё четыре свидания.
И проскользнувшая в его взгляде надежда тут же тает.
– Это уже не важно, Мила.
Он произносит это так спокойно, почти безразлично, что меня хочется встряхнуть его. Может быть, даже ударить или разбить о голову настольную лампу, чтобы он, наконец, стал прежним.
Впрочем, есть и другой способ.
– Ты нужен мне, – признаюсь тихо, хоть это и даётся нелегко. – Кроме тебя у меня никого нет.
– Не правда, – возражает упрямо Генри. – У тебя есть Сьюзи, а потом появятся новые друзья. Со временем ты кого-нибудь полюбишь и выйдешь замуж.
Вот же упрямый осёл!
– Но я уже замужем, – напоминаю ему. – И никто другой мне не нужен.
А потом вспоминаю, как он совсем недавно с готовностью опустился на колени и как прикрыл собой, и добавляю тихо:
– К тому же, ты рисковал жизнью из-за меня.
– Мне не нужна такая благодарность, Мила.
И я понимаю, что он ни капли не изменился, просто цель у него теперь другая. Но добивается он её всё с тем же упрямством.
– Это не благодарность! – выкрикиваю зло.
Но в ответ лишь натыкаюсь на его спокойный взгляд. И это становится последней каплей.
Решил поиграть в благородного рыцаря? Прекрасно! Раз он хочет, чтобы я ушла, то так я и сделаю! Найду себе кого-нибудь нормального! Но сначала подпишу эти демоновы бумаги, которые всё ещё лежат рядом со мной. Подтягиваю их ближе и прошу:
– Дай ручку.
– Думаю, для этого тебе лучше подойти к столу.
И от того, как спокойно он это произносит, злость во мне разгорается с новой силой. Сгребаю бумаги, даже не стараясь делать это аккуратно, подхожу к столу и сажусь в кресло, стараясь не задеть стоящего рядом Генри. Но кожей чувствую его пристальный взгляд.
Ручка уже дожидается меня на столе. И эта предусмотрительность меня совсем не радует Потому что он опять всё решил за меня.
Впрочем, пусть. Надоело! Удивительно, что он не додумался подделать мою подпись и просто поставить перед фактом. А что? Я ведь, по его мнению, должна быть этому только рада!
Но ведь у него есть для этого все основания, подсказывает тихо внутренний голос. И я знаю, что это так. И что ни разу не давала ему повода усомниться в этом. И всё же то, с каким упорством он выпроваживает меня, не желая слушать и слышать, отзывается в сердце болью.
Кладу бумаги на стол и быстро расписываюсь на первом листе, стараясь унять дрожь. Убираю его и тянусь за следующим, но Генри выхватывает его буквально у меня из-под носа.
– А вот на этом расписываться не нужно. Это дарственная на твоё поместье.
Дарственная?
Какая… щедрость. Ненужная и никчёмная. Потому что я уже поняла, что не в доме дело. И раз уж он так активно меня выпроваживает, то лучше будет и из города тоже уехать. Только ему знать настоящие причины не обязательно. Но, к счастью, есть ещё одна.
– Я не смогу его содержать, – возражаю хмуро.
– Знаю, поэтому на правах главы рода это буду делать я.