Я не продаюсь

Я хмуро гляжу на него и только потом вспоминаю про наш обряд. Но всё равно не понимаю, с чего он вдруг решил в героя поиграть. Спас, отпустил, дом вернул да ещё деньги в придачу даёт. Только вот меня забыл спросить.

– Спасибо, но мне ничего не нужно. И если это всё, то я, пожалуй, пойду.

Встаю и пытаюсь проскользнуть мимо, но Генри быстро перехватывает меня и разворачивает к себе.

– Пусти.

Я упираюсь ладонями ему в грудь, в тщетной попытке оттолкнуть. А от осознания собственной беспомощности к глазам подступают слёзы.

Что ему опять нужно? Я же всё сделала.

– В чём дело, Мила? – Он берёт меня за подбородок, заставляя поднять голову, но я упорно гляжу вниз. – Разве не этого ты хотела? Ты ведь сама планировала побег.

Я лишь вздыхаю в ответ и молчу, ожидая что он будет меня ругать или расспрашивать. Но Генри тоже ничего не говорит, словно это уже и не важно. Впрочем, наверное, так и есть. Хоть я бы с радостью сказала, что передумала. Поняла, чего хочу на самом деле. Что я просто скучала по прошлому, по своей семье, но никак не могла понять, что дом их мне не заменит. Что мне нужен кто-то живой рядом. И что раньше я просто не подозревала, что этим «кем-то» может стать он. Но просто не знаю с чего начать.

– Какая теперь разница? – произношу тихо. – Ты ведь всё равно уже всё решил.

Он вздыхает, нежно оглаживает мою скулу и просит:

– Посмотри на меня, Мила.

И странная смесь нежности и грусти, звучащая в его голосе, заставляет сердце сжаться. Я сдаюсь, поднимаю голову и вздрагиваю. В его взгляде столько тоски и боли, что я не выдерживаю и тянусь к нему, прижимаюсь щукой к груди и обвиваю руками. Он замирает, а затем осторожно поглаживает меня по спине, словно опасаясь спугнуть.

– Мила-Мила, – выдыхает в мою макушку. – Кажется, я никогда не смогу тебя понять. Ты, правда, не хочешь уходить?

– Нет, – признаюсь тихо, прижимаясь ещё теснее. – Но ты должен пообещать, что больше не будешь давить на меня.

– Всё зависит от тебя, – усмехается он в ответ. – Не могу ничего с собой поделать, когда ты упираешься и споришь. Так что подумай хорошо. Если согласишься сейчас, то второго шанса уйти я тебе уже не дам.

И впервые это признание не пугает меня, а вызывает счастливую улыбку.

– И не нужно. Не отпускай.

Хоть я и не могу обещать, что больше никогда не буду спорить с ним.

– Но в моём доме ты не останешься. И мы всё равно разведёмся.

Что?!

Ну, знаете ли!

Я тут же отстраняюсь, вскидываю голову и зло гляжу на него, желая высказать всё, что о нём думаю. Но в ответ Генри лишь хитро улыбается, и я тут же теряюсь.

И чего радуется?

– Я не собираюсь становиться твоей любовницей, – предупреждаю тихо.

Потому что просто не вижу других вариантов. Не дружбу же он мне собирается предлагать?

– И не нужно. Я хочу начать всё с начала, Мила.

И вся злость тут же испаряется, тает, словно сосулька весной. Я вздыхаю и недоверчиво смотрю на него.

– Точно?

– Могу поклясться на крови, – улыбается он в ответ.

– Не нужно.

Я вновь прижимаюсь к нему, пряча улыбку.