Страница 15 из 18
Если современное государство – это нация-государство, представляющая собой «общность людей, которые по этническим, культурным или историческим причинам хотят управляться по одинаковым законам, составлять государство, причем неважно – большое или малое», то принцип господства права сработает только при условии легитимности государства в глазах общества[103].
Таким образом, арабское государство находится в режиме постоянного утверждения своей главенствующей роли и легитимности. Пресекаются любые попытки создания реальной оппозиционной силы. В результате политические партии как механизм участия общества в принятии политических решений слишком слабы или вообще отсутствуют в арабском мире.
Попытки государства укрепить свою легитимность затрагивают административную систему, которая как раз и является инструментом мобилизации населения и повышения степени лояльности к государству. Политизированность управления произошла вследствие размывания государством патронажно-клиентских отношений. Даже формирование военной администрации происходит в контексте попыток государства повысить свою легитимность. Чаще всего ряды военных пополняются за счет представителей определенных племен, сект и сторонников президента (как это вчера и сегодня происходит в Египте, Сирии и Ираке). В странах Персидского залива и Саудовской Аравии военные находятся под непосредственным управлением представителей правящей королевской семьи. В некоторых исключительных случаях, например в Иордании, вооруженными силами страны руководит сам король, взявший на себя роль главнокомандующего[104].
Арабское государство, таким образом, стремится взять под полный контроль общество, управление экономикой, процесс политизации бюрократии и вооруженных сил. Более того, государство в арабском регионе стремится к идеологической гегемонии путем абсорбции населения в рамках государственной идеологии. Хотя это и способствует усилению автономности от воли общества, но не повышает уровень легитимности государственной власти в силу неспособности добиться от населения добровольного подчинения. Террор и насилие нередко выступают показательными элементами отношения арабского государства к своему народу.
В такой ситуации арабское государство не развивается экономически, а материальное благосостояние ассоциируется с доступом к рычагам управления. Поскольку таким доступом к государственной власти обладают лишь определенные социальные слои общества, как династия Хашемитов со своим ближним окружением в Иордании, клан Саудитов – в Саудовской Аравии, функционеры партии БААС в Сирии, постольку арабское государство становится инструментом в руках той или иной социальной группы в процессе получения экономических выгод. Появляются силы, нацеленные на кардинальное решение вопроса пребывания неугодной правящей элиты у руля государства.
Нежелание и/или неспособность арабских государств пресечь нарастание внутренней кризисной ситуации явилось основным фактором, позволившим исламским фундаменталистам начиная с 1980-х гг. привлекать на свою сторону широкие массы населения. Эти движения стали появляться с 1967 г., когда арабский мир потерпел жестокое поражение в войне с Израилем, обусловившее закат панарабизма. Но они долгое время не пользовались массовой поддержкой в регионе и не играли значительной роли в арабской политике. Ситуация изменилась с явным провалом политики в сфере социальной справедливости в 1970-х гг.[105], приходом к власти в Иране аятоллы Хомейни и образованием исламского государства в 1979 г. На таком фоне исламисты, апеллирующие к принципам социальной справедливости, используя имеющиеся демократические процедуры, привлекали на свою сторону потенциальный электорат в арабских странах, превращаясь во влиятельную политическую силу. Начиная с конца 1970-х гг. во всех арабских государствах растет число исламских ассоциаций, которые, протестуя мирными способами против вестернизации арабского мира, создавали устойчивую базу в университетах, профессиональных и благотворительных организациях и т. д.
Одновременно с официальными структурами действовали подпольные исламские организации. Они ставили перед собой радикальные политические задачи, призывали к насильственному свержению светских арабских режимов с целью создания Исламского государства. Под влиянием идей главного идеолога «Братьев-мусульман» в 50–60-е гг. XX в. Сайеда Кутба (казненного в период правления Насера в 1966 г.) большая часть исламистов уверена в том, что наиважнейшей функцией государства является установление исламских правовых норм. Кутб выделился тем, что утвердил чуждое правоверному суннитскому исламу право на революционное вооруженное восстание против существующего в современных мусульманских странах строя[106]. Тем самым были заложены основы революционной концепции взятия власти. Вопреки мусульманской традиции, он узаконил «фитну» (мятеж), так как распространил «такфир» (обвинение в неверии) на представителей власти в мусульманских государствах, на правоохранительные органы и силовые структуры, которые это государство защищают, и на всех тех мусульман, которые самим фактом отказа салафитам в поддержке ставят себя в один ряд с «правителями-вероотступниками»[107]. Подобного рода идеи выдержали испытания временем и используются идеологами вооруженных международных террористических организаций.
Исламисты затрагивали фундаментальные вопросы, касающиеся роли арабского государства в управлении обществом. Это был серьезный вызов лидерам арабских государств, которые, как уже отмечалось, в укреплении своей легитимности проводили неграмотную политику в отношении этих движений, варьировавшуюся от допуска к участию в выборах до преследования[108].
Таким образом, национальные арабские режимы при всех своих достижениях накопили массу нерешенных социально-экономических проблем. А, как известно, полноценный национализм не является существенной силой без наличия серьезной программы социальных преобразований. В свою очередь, исламисты вовсе не ограничивались идеологией, но активно занимались решением конкретных социальных проблем уммы. К тому же фундаментализм не противится социальным переменам, если они базируются на традиционных ценностях и обычаях. Более того идеология фундаменталистов выстроена из таких базовых принципах, которые легко воспринимаются народными массами в различных арабских национальных государствах.
Относительно вопроса национального самосознания отметим, что если модернисты интегрируют ислам в национализм, подчиняя при этом первый второму, а традиционалисты противопоставляют ислам национализму, то фундаменталисты стремятся либо подменить национализм исламом, либо синтезировать его с исламом[109].
Что касается сферы политического сознания, то как традиционалисты, так и фундаменталисты исходят из неотделимости религии от политики. Модернисты же обычно стремятся «сочетать» ислам с секуляристским подходом к решению социально-экономических и политических проблем. Они призывают ограничиться не буквой, а духом ислама. Сферу влияния ислама они чаще всего ограничивают областью морали и этики.
Фундаменталисты отстаивают необходимость радикального преобразования всех общественных и властных структур в соответствии с буквально понимаемым шариатом[110]. При этом в «лагере исламского пробуждения» представлены радикальные мусульманские деятели, каждый из которых стремился реализовать свои принципы на практике.
Сторонники возрождения халифата во второй половине XX в. преследовали цели возрождения «восточной деспотии», хотели вернуть богословам их влияние в государственных делах. «Бог – единственный суверен, все остальные – его подданные» (Маудуди)[111]. В государственной практике признание суверенитета творца означает верность и полное подчинение, во-первых, эмиру (халифу), обладающему неограниченной светской и духовной властью, а во-вторых, «улу-аль-амру» – то есть тем, кто призван поддерживать мусульманский миропорядок. При этом решения меджлис-и шура – совещательного органа при эмире – не носят обязательного характера.
103
Баранов Н. А. Курс «Этнополитология». URL: http://nicbar.ru/etnopolitologia_ 04.htm (дата обращения: 08.02.2016).
104
Иордания. Энциклопедия. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/182/% D0%98%D0%9E%D0%A0%D0%94%D0%90%D0%9D%D0%98%D0%AF (дата обращения: 01.12.2015).
105
Во многих арабских странах протест был связан с экономической либерализацией и социальной несправедливостью, а также с отсутствием должного уровня демократических свобод, которые должны были последовать за процессом либерализации. Все без исключения арабские лидеры не желали искать выход из сложившегося положения, хотя и были готовы к пересмотру некоторых особенностей политики экономической либерализации. Так, Хабиб Бургиба в 1984 г. отменил ранее повысившиеся цены, а Хосни Мубарак замедлил темпы либерализации экономики с 1980-х гг.
106
Сайид Кутб полагал, что в современном мире господствует джахилийа – духовное невежество, незнание истинной меры, многобожие. Будучи убежденным в непреодолимой пропасти между восточной духовностью и западным материализмом, Кутб считал США крайней формой материализма, где все, даже церковь, руководствуются материальной выгодой (Малашенко А. Новейшая история Египта. URL: http://postnauka.ru/video/9876) (дата обращения: 04.08.2013)).
107
Добаев И. П. Политические институты исламского мира: идеология и практика. Р н/Д., 2001. С. 27.
108
Президент Египта Садат освободил из заключения сотни исламистов, однако с конца 1970-х гг. изменил вектор своей политики в связи с быстрым ростом их влияния. Снова последовали аресты, а сирийский президент Хафез Асад жестоко подавил волнения в г. Хаме в 1982 г., в ходе которых жертвами стали около 10 000 приверженцев «Братьев-мусульман». В Кувейте широкомасштабная кампания против исламистов привела к массовым арестам в 1985 г. Подобная политика арабских режимов привела к убийству президента Садата в 1981 г. и к неудавшейся попытке свержения насильственным путем Джафара аль-Нумейри в Судане в 1985 г. Египетский лидер Хосни Мубарак запретил партии исламистов принимать участие в выборах в государственные органы (парламент страны) и проводил жесткую политику в отношении военного крыла исламистов. Подобные шаги предпринимали правительства Судана и Иордании на протяжении 1980–1990-х гг. В Тунисе и Сирии власти запретили политическому крылу исламистов участие в выборах. Лидеры исламистских общественных организаций задерживались и депортировались вплоть до формального роспуска их структур (см.: Political Liberalization & Democratization in the Arab World. Vol. 1 // Theoretical Perspectives / ed. by R.Brynen, B. Korany & P. Noble. London: Ly
109
Полонская Л. Р. Новые тенденции модернизации ислама (на примере Пакистана). Религия и общественная мысль стран Востока. М., 1974. С. 7–35.
110
Сюкияйнен Л. Р. Мусульманский опыт миростроительства: базовые цели и ценности, формы познания и социокультурной организации. Исторический опыт и российская ситуация. URL: http://www.intelros.ru/pdf/doklad.pdf (дата обращения: 05.11.2013.
111
Azzam Tamimi. Democracy in Islamic Political Thought – III: Position of Ba