Страница 9 из 14
Японскую культуру общения – с подачи самих же японцев – принято описывать в параметрах «умалчивания», «недоговоренности», имплицитности и так далее. Используется и более сильный, на поверхности отрицающий общение термин «культура молчания». Однако культуролог Т. М. Гуревич ввела в научный оборот менее идеализированный и более функциональный термин «неговорение». Являясь важным компонентом японской коммуникации, неговорение предполагает скорее «умалчивание» или «недоговоренность», отказ от прямого высказывания, коммуникационную уклончивость. Бессловесное понимание у японцев сочетается с надсловесным: желаемый смысл не столько транслируется на словах, сколько невпрямую присутствует в атмосфере. Именно поэтому одна из «коммуникационных» поговорок японцев звучит как куки-о-ёму – «считывать воздух (атмосферу)».
Знание об этой своеобразной черте японцев давно перестало быть достоянием академического сообщества культурологов – она находит свое отражение в массовой культуре (кино, анимэ). Благодаря этому массовый зритель и читатель во всем мире имеет общее представление о лимитированном количестве слов и эмоций в японском общении.
Говоря о гомогенности, следует сделать уточнение: на современном этапе развития японского общества это не только вопрос национального состава или языка. Действительно, Япония, одна из наиболее развитых стран мира, по-прежнему остается мононациональной. Но еще более показательной является относительная социальная однородность: разрыв в размере доходов не выглядит значительным как в структуре одной компании, так и в сравнительной матрице различных профессиональных и социальных слоев. В частности, разработки в сфере прогрессивного налогообложения в Японии успешно помогают выравниванию доходов в разных слоях общества.
Еще в 1983 году под редакцией «Мицубиси Корпорейшнз» был выпущен «Японский бизнес-словарь» (Japanese Business Glossary) на английском языке, ориентированный на западных партнеров японских компаний. Помимо переводных статей, описывающих схожие понятия в английской и японской деловой среде, японские издатели постарались также осуществить просветительскую работу для своих западных партнеров, поместив в бизнес-словарь множество понятий традиционной культуры, укорененных в современном деловом обороте. Думается, выпуск такого словаря стал результатом неоднократных культурных конфликтов между японцами и их западными коллегами в бизнес-проектах. В словарь было включено и заимствованное японцами у китайцев выражение исин-дэнсин («от сознания к сознанию»). С течением веков оно приобрело статус японской коммуникационной эксклюзивности. В словаре исин-дэнсин истолковано как «мысленная коммуникация без посредства слов».
Как видим, японцы считают, что понятия из важной для них невербальной коммуникации, которая в том числе проявляет себя и в бизнесе, требуют включения в бизнес-словари, ориентированные на европейцев.
Исин-дэнсин – выражение, ставшее наиболее широко известным, но наряду с ним существует и много других: сасси – чутьё, догадливость; омоияри – участливость, сопереживание; харагэи – безмолвное внушение. Все эти выражения относятся к разряду «бессловесной коммуникации».
Исторически у японца как в деловом, так и в личном отношении не было большого выбора с точки зрения географии. Он жил в закрытой от мира стране, на территории, находившейся под влиянием определенного даймё, и переход на другую территорию фактически равнялся измене сюзерену. Либо он был привязан к своему сельскохозяйственному наделу или семейному бизнесу (ремеслу, гостинице и т. п.). Круг лиц, с которыми он общался, тоже был ограничен местными жителями, от расположения или неприязни которых зависело его благополучие. Отсюда возникала необходимость компенсировать пространственную зависимость временным фактором, то есть построением долгосрочных доверительных отношений. В современной Японии, хотя и на другом уровне, воспроизводится та же ситуация: офисный работник крупной компании, как правило, не меняет своего нанимателя до конца профессиональной жизни. Если же это владелец или наследник мелкого бизнеса (доля которого, по разным подсчетам, достигает в Японии от 80 до 90 процентов), то его положение еще менее отличается от положения собрата в феодальную эпоху.
В постиндустриальной Японии прежние геоклиматические факторы, формировавшие образ жизни и культуру коммуникаций, значительно ослабели в своем влиянии. Так, сейсмоустойчивая городская архитектура привела к снижению уровня разрушений и жертв во время землетрясений и, следовательно, снизила чувство зависимости от соседей. Технологические новшества помогают японцам преодолевать в быту климатические неудобства (так, в японских домах отсутствует центральное отопление, но эту проблему решают кондиционеры). Пространственная удаленность страны сегодня тоже легко преодолима с помощью технических (телефон, интернет) и транспортных решений. Среда, в которой живут японцы, больше не гомогенна; в нее проникают влияния из внешнего мира, в первую очередь от давнего политического и экономического партнера Японии, США.
Тем не менее даже технически развитая, глобально интегрированная страна не может радикальным образом изменить геоклиматические условия, в которых существует. Отсутствие ресурсов вынуждает японцев использовать атомные электростанции, но в стране с такой повышенной сейсмоактивностью, как Япония, это становится реальной угрозой для природы и человека. Факт этой угрозы был подтвержден в марте 2011 года, когда землетрясение нанесло существенные повреждения атомной станции «Фукусима», в связи с чем возникла опасность радиационного заражения большой территории. Само землетрясение, наиболее мощное в истории не только Японии, но и мира, с количеством жертв свыше 20 000 человек, снова привело японцев к переоценке силового баланса природы и цивилизации. Оно мобилизовало традиционный коллективизм: жители благополучных районов в течение не менее чем полугода после землетрясения добровольно жили в режиме дзисюку – самоограничения, экономя свет в интересах пострадавшего региона Тохоку и воздерживаясь от сезонных развлечений (весной 2011 года были отменены праздники любования сакурой и различные мероприятия по этому поводу).
В тот период публично раздавались голоса о том, что японцы наказаны за пренебрежение традиционной религией и культурой (в частности, такое заявление сделал тогдашний мэр Токио Исихара Синтаро).
Синто: коммуникация с богами и природой
Для любой современной, так называемой развитой страны, к числу которых принадлежит и Япония, язычество как религия осталось в далеком прошлом (разумеется, если не упоминать маргинальные неоязыческие культы). Япония – единственный пример постиндустриального государства с экономикой свободного рынка, где язычество (синто[10]) является государственной религией. Формально утратив этот статус в 1947 году[11], синто на деле остается таковой. Тем более что в течение многих веков и по сей день император Японии продолжает исполнять функцию главного жреца синтоистского культа. Это предполагает проведение им разнообразных церемоний, связанных с природными циклами и с поддержанием благоденствия подданных: «Веками считалось, что главной обязанностью императора и его двора является отправление ритуалов» (Мещеряков 2006:18). Именно в форме отправления императором синтоистских ритуалов осуществляется его коммуникация с древними японскими богами и своими подданными (поэтому, в отличие от политиков, он мало общается с последними вне ритуальной сферы). Само утверждение синто в качестве государственной религии и его усиление состоялось в не столь давние времена: реставрация императорской власти в 1868 году требовала в том числе сильной духовной идеологии. Синто пришло на смену буддизму – официальной религии низложенного сёгуната.
10
Синто («путь богов») – традиционная религия Японии. Основана на анимистических верованиях древних японцев, объектами поклонения являются многочисленные божества и духи умерших. Синто включает магию, тотемизм, веру в действенность различных талисманов и амулетов. Главным духовным принципом синто является жизнь в согласии с природой и людьми.
11
Одной из первых директив американской оккупационной власти была «директива о синтоизме», согласно которой запрещалась любая поддержка синтоизма со стороны государства и пропаганда синтоизма государственными служащими. Положения об отделении религии от государства были закреплены в Конституции Японии, принятой в 1947 году.