Страница 8 из 14
Лингвистический профиль первого руководителя этого института Эдварда Холла наглядно свидетельствует, что поначалу конфликты в межкультурных коммуникациях воспринимались как проблема языка и только начиная с 50-х годов XX века стали изучаться в комплексе разнообразных факторов: «Хотя мы склонны рассматривать язык как главный канал коммуникации, исследования обнаруживают, что от 80 до 90 процентов информации передается другими средствами» (Hall 1987:3).
Ближе к концу XX века начался процесс так называемой обратной глобализации, то есть навстречу доминирующим на мировой арене европейским державам и США на завоевание рынков двинулись развивающиеся страны, в частности, из Южной и Юго-Восточной Азии. Это выражается в различных социоэкономических процессах, таких как перераспределение долей рынка, приобретение зарубежных активов, явление трудовой миграции. Япония была первой азиатской страной, осуществившей выход на западные рынки капитала и сбыта и утвердившейся в качестве равноправного партнера западных стран.
Обратная глобализация повысила активность межкультурного проникновения, и на этом пути есть как различные успехи, так и сложности. Позитивным является распространение знаний и технологий, развитие культурной толерантности. Обратная сторона этого – унификация, догмат явлений массовой культуры, снижение качества национальных культур. На фоне глобализации получили развитие противоположные тенденции: сепаратизм, обострение интереса к локальным отличиям. Вместо ожидаемого исчезновения региональных особенностей подчас происходит их усиление. Эти процессы получили название «глокализация» – термин, изобретенный, как считается, тоже японцами.
В 1950-х годах становление межкультурной коммуникации как одной из ключевых дисциплин было обусловлено состоянием послевоенного мира и интересом к так называемым экзотическим культурам. Межкультурная коммуникация вбирает в себя не только направления из сферы лингвистики, иностранных языков, но также и наработки из сферы педагогики и психологии, социологии и этнографии. Значительный вклад в разработку этого направления внес голландский ученый Гирт Хофштеде в 80-х годах XX века, создав свою теорию «культурных измерений» социума.
Первоначально коммуникационные приемы, этикетные или табуированные вещи чужой культуры являлись предметом научной или популярной литературы. Но в эпоху глобализации международный бизнес также стал активно использовать для своей деятельности аналитику культурологического содержания. Методом проб и ошибок на культурно чужих территориях глобальный бизнес пришел к необходимости развивать межкультурный менеджмент как важную составную часть своей деятельности. Общеизвестно, что сегодня культурный инструктаж входит необходимой составной частью в курс подготовки специалиста к работе в зарубежном филиале компании.
Однако большинство изданий по межкультурной коммуникации в бизнесе, целевая аудитория которых – предприниматели, не говоря уже о многочисленных онлайн-семинарах и тренингах, профанируют вопрос, выделяя не более чем стили коммуникативного поведения. Существуют распространенные представления об американском стиле коммуникаций как о «доминантном»/«агрессивном» и «впечатляющем», а о японском, напротив, как об «успокаивающем», «открытом» и так далее. Такие поверхностные характеристики связаны в целом с неглубоким подходом к феномену коммуникаций. В действительности так называемые стили есть отражение базовых культурных ценностей; они – реализация той или иной модели коммуникаций с присущими ей приоритетами и задачами.
Теорию межкультурной коммуникации в бизнесе и менеджменте наиболее активно развивают Фонс Тромпенаарс и Чарльз Хампден-Тарнер в таких своих публикациях, как «Семь культур капитализма», «Бизнес сквозь культуры» и «Маркетинг сквозь культуры», «Управляя людьми сквозь культуры» и другие. Признанный авторитет международного менеджмента, японский экономист Омаэ Кэнъити в годы роста японской экономики одним из первых начал знакомить Запад с японской философией бизнеса, базирующейся на традиционных культурных ценностях.
Бизнес-коммуникации в западном понимании – это трансмиссионный, прагматический формат коммуникаций, где добродетелью считается целеполагание и достижение цели, пусть даже через осознанное или неосознанное манипулирование другими. Что касается формата японских бизнес-коммуникаций, даже в эпоху глобализации, интернационализации деятельности бизнеса и повсеместного повышения скоростей японские бизнес-коммуникации как неотъемлемая часть общекультурного контекста национальных коммуникаций сохраняют базовый ритуальный характер.
Западные люди, особенно англосаксы, отдают контракту приоритет. Они не хотят сближения. Они надевают улыбку, но это бизнес-улыбка. Они пожимают тебе руку, но это бизнес-пожатие. Если что-то в контракте пошло не так, это вызовет серьезные проблемы между нами. В каком-то смысле это хорошо – такой «чистый бизнес». Но это западный путь бизнеса. Японцы сочетают и то и другое, западный подход с азиатским. Но все же страна выросла до размеров любой западной экономики, хотя мы продолжаем сохранять в бизнесе вот эту зону гуманности.
Несмотря на высокий уровень постиндустриального развития и место в первой тройке экономических держав (наряду с США и Китаем), Япония продолжает оставаться страной, где ритуал сохраняет свою значимость и является базой как для частной, бытовой, так и для профессиональной коммуникации. В этом смысле японский этикет, включая деловой, далеко не атавизм некоей азиатской культуры, но и сегодня действенно работающая часть коммуникационной системы, в корне отличной от западной.
Глава 2. Основы и принципы коммуникаций в Японии
Геоклиматический фактор японской модели коммуникаций
Уже сам ранний космогонический миф – создание Японии богами-супругами Идзанами и Идзанаги – включает в себя описание ряда характерных климатических сторон: так, супруги стоят на парящем небесном мосту, смотрят на расстилающийся под ними океан, и с копья Идзанаги, которым он тронул воду, падают капли и становятся островами Японского архипелага.
Особое географическое положение страны (островное государство с ограниченными природными ресурсами), а также климат с характерными природными катаклизмами сформировали социальное взаимодействие по принципу взаимозависимости. Это касается и коллективной культуры поливного рисоводства, и преодоления «всем миром» последствий землетрясений и тайфунов. Но даже длительную политическую независимость Японии от внешних врагов обеспечила, по сути, геоклиматическая случайность: резкое на этой широте изменение воздушных потоков. В период завоеваний татаро-монголами своих восточных и западных соседей многочисленные корабли хана Хубилая дважды (в 1274 и 1281 годах) подходили к берегам Японии, но оба раза были рассеяны неожиданно поднявшимся тайфуном. Знаменитое выражение камикадзе (в переводе «божественный ветер») возникло именно в те времена. Впоследствии к естественной географической изоляции прибавилась рукотворная: в период Эдо (1639–1854) сёгунат Токугава проводил сознательную политику самоизоляции от мира. Безусловно, и в те времена некоторому количеству иностранных, например, голландских и китайских кораблей было разрешено заходить в строго определенные порты страны. Отдельные японские купцы также получали от сёгуната разрешения на торговлю с Китаем и странами Юго-Восточной Азии[9]. Однако в целом Япония оставалась в относительной изоляции вплоть до второй половины XIX века (1860-е годы). Географическая и политическая изоляция способствовали сохранению гомогенности нации. В этих условиях естественным путем была выработана особая коммуникационная культура. Принадлежа к одному этносу, культуре и религии, японцы привычно ожидают друг от друга понимания даже без вербализации мыслей. Этот принцип действует в социальной коммуникации японцев, как в частной, так и в профессиональной, включая бизнес. В противовес западному представлению о продуктивности слова в контексте делового общения можно говорить о «негативном отношении к разговору в японском общении» (Yamada 1992:41). «Еще одна черта японских воззрений на свой язык – особое подчеркивание склонности к молчанию и невербальным средствам передачи информации. Например, Хага Ясуси пишет, что японцы не любят всю информацию передавать словами и можно говорить о “языке без языка” (gengai no kotoba) в Японии [Хага 2004:104]; по его мнению, японцы испытывают недоверие к слову и не любят объяснять [Хага 2004:260]», – указывает В. Алпатов (Алпатов 2008:40).
9
«С 1604 по 1635 год 341 разрешение на торговлю, называемое сюиндзё, было выдано правительством Токугава для 106 человек» (Befu Harumi 2000:18).