Бесчувственные

— Я так понимаю, что проситься пойти с тобой не имеет смысла.

— Нет, — спокойно ответил андроид. Его грудная клетка резко опустилась, как будто бы в облегчении от моего бессловесного согласия с его намерениями. — Ты должна найти Хэнка. Он не откажет в укрытии.

— Какой в этом смысл? Они не оставят меня в покое, а вечно прятаться я не собираюсь.

— Но ты сможешь хотя бы переждать, пока все это не закончится.

Я согласно кивнула головой. В этом определенно был смысл для меня. Уходить на тот свет, гадая, выжил ли андроид или нет, будет очень сложно. А чего-чего, но точно не в терзаниях я хотела прощаться с жизнью.

На несколько секунд повисла тишина. Я молча смотрела на свои руки, стараясь подобрать слова для предстоящего разговора. Андроид не торопился отходить. Он так же молча смотрел в мою сторону, явно ощущая мою недосказанность. И когда избитый рассудок смог состряпать что-то наподобие извинений, я вновь подняла взгляд с грязных окровавленных рук на карие глаза Коннора.

— Я бы хотела попросить прощения. За то, что сказала там, в квартале, — каждое слово давалось мне с трудом. Коннор нахмурился, видимо, вспоминая разговор в темном заброшенном дворе, но окончательное просветление возникло только после того, как я смогла выразить все свои мысли. — Пусть вы и машины, но в вас есть гораздо больше, чем в кожаных ублюдках, типа меня.

— Почему ты говоришь это? — встревоженно отметил андроид. Его губы вновь приоткрылись, но на этот раз вопрос был задан, а не как обычно скрыт в механическом сознании. Глядя на них, я вдруг ощутила острую потребность узнать их на ощупь. Плоть под тесной тугой тканью желала вновь почувствовать искусственное тепло этого механизма, но любой такой контакт мог обречь меня на и без того сложное смирение с надвигающимся концом истории.

Оторвав взгляд от губ Коннора, я взглянула ему в глаза.

— Потому что не уверенна, что увижу тебя следующим утром.

Вернувшаяся тишина грузом сползла с потолков на плечи. Я смотрела на его руку, желала еще раз изучить ее на присутствие шероховатости бионической кожи и тепла, но вместо этого молча стояла, утопая в душевных терзаниях. Когда же глаза смогли оторвать взгляд от его руки, я вдруг поняла, что и он потерянно смотрит на ту ладонь, за которую меньше часа назад вел меня подальше от уходящего под воду корабля. Его брови были сдвинуты вместе, из-под края шапки выбивался желтый яркий цвет. Мне бы всего одну секунду, всего мгновение, чтобы вновь услышать биение его сердца, ощутить тепло внутри груди! Спрятаться под этой несуразной, широкой курткой, раствориться в покое и уюте его механического тела! Всего одно касание, и я вдруг решу податься в вечные бега, лишь бы не забывать это тепло на собственной ладони. Но вместо этого я стояла и отчитывала секунды до своего исчезновения из его жизни.

— Я была рада познакомиться, Коннор. И уже тем более рада идти с тобой до конца, — сказанные слова были такими легкими и дружелюбными, что даже я удивилась. Андроид, резко отцепив свой взгляд от моей руки, посмотрел мне в глаза. — Так что постарайся не помереть там.

Прежде, чем пройти мимо, я увидела, как Коннор попытался что-то сказать. Его губы открылись, но тут же были сомкнуты назад. Это было правильным решением, Коннор. Пожалуй, самым правильным решением за последние несколько часов.

Уже у входа я вдруг ощутила странную неприятную легкость на своей спине. Ноги рефлекторно остановились перед морозными ветрами улицы. Рука стащила пустую саю. Ее красные резные рисунки некогда вызывали восхищение и трепет, сейчас же — лишь обреченность и возвращающуюся тьму. Ножны были словно опустевшей колыбелью ушедшего из мира ребенка, ее шероховатая поверхность вызывала тошноту. Поколебавшись несколько секунд, я, не глядя, откинула ее в сторону. Гулкий металлический грохот эхом отразился от стен. У меня больше ничего не было.

Путь до Хэнка был не близким. Высокие темные здания скрывали меня от ветра и снега, но слишком длительное пребывание в стрессе существенно понизило мою выносливость. Тело вздрагивало от каждого ледяного порыва, казалось, даже волосы начинали коченеть.

Время от времени раздавался сигнальный шум полицейского патруля. Улицы были непривычно пусты. Большая часть города осталась без света, и только Луна пыталась освещать дорогу, периодически швыряя лучи сквозь пелену темных туч. Обхватив себя руками, я позволила ногам брести по дорогам и закоулкам на мышечной памяти, самой же при этом полностью погрузившись в себя. В голове перемешалось все: молчание катаны, полуоткрытые губы андроида, кровь на лице убитого солдата — каждая мысль была небрежно закинута в один мешок. Я даже не старалась их разбирать. Каждая из них поочередно всплывала в памяти, и на мгновение сердце, из-за которого и происходил весь этот сыр-бор, затянуло грусть и тоску по мертвому внутреннему солдату. С ним все было гораздо проще. Возможно, с ним было все гораздо лучше.

Развилки и здания менялись одно за другим. Ветер стаскивал спутанные тяжелые волосы с плеч, иногда агрессивно швырялся снегом. Практически на каждой освещенной дороге лежало как минимум одно расстрелянное тело какого-нибудь андроида, но былого желания защищать во мне уже не просыпалось. Я слепо следовала указаниям Коннора о поиске Хэнка, даже не старалась придумать что-то другое. Мне было абсолютно все равно.

В те нередкие моменты, когда впереди маячили стражники, я успевала вовремя свернуть с пути и обойти препятствие окольным путем. Каждый такой поворот увеличивал шансы замерзнуть насмерть, и это даже в какой-то момент показалось неплохой идеей. Но я просто шла дальше, едва переставляя ноги и оставляя шаркающие следы. Мне было больше не за что бороться. Катана обрела свою могилу в илистом дне реки, Коннор стремительно плыл в лапы корпорации, его создавшей. За плечами в очередной раз остались горсти порушенного мира, утрат и боли. Эта вселенная уже изрядно мне настачертела. Возможно, стоило бы даже решить эту проблему здесь и сейчас, просто уложив свое тело посреди дороги и позволив снегу замести мои следы. Но в голове крутились слова Коннора об укрытии, и это была та самая соломинка, что держала меня, утопающую в собственной тоске, на плаву.

Дом Хэнка был единственным, освещенным светом, на темной улице. Фонарные столбы работали исправно, но темнота сгущалась не на дороге. Тьма обустроилась в соседних домах. Люди в спешке собирали свои вещи и покидали штат, некоторые и вовсе бежали из страны. Все так боялись за собственные никчемные шкуры, что позволили себе бросить дома, хотя уж кто-кто, но я-то знала, как тяжело сделать подобное американскому жителю.

Дверь оказалась заперта. Подергав несколько раз ручку, я из последних сил сделала несколько тихих ударов в дверь. Тишина царила всего несколько секунд, и когда дверной замок щелкнул, я испытала нереальное облегчение.

— Ахренеть… — едва дверь отворилась, как Хэнк, ошарашенный моим внешним видом, на некоторое время забылся. Он стоял на пороге, изучая каждую деталь моей побитой и потасканной тушки, но дольше всего его взгляд держался на лице. Из-за открытой двери веяло теплом и светом, и мне очень хотелось спрятаться в нем как можно раньше. — Откуда ты?

Молчание было ему ответом. Заметив мою дрожь, лейтенант тут же отступил вглубь. Как ни странно, на нем все еще был надет рабочий костюм. Все та же черно-белая полосатая рубашка, те же широкие штаны. Казалось, что даже волосы были в том же положении, что и утром. Обхватив себя руками, я медленно прошла в гостиную. Телевизор, как обычно, вещал какие-то новости. Сумо в углу сонно приподнял голову и фыркнул в знак приветствия. Тело благодарно впитывало тепло комнаты, однако внутри органы все еще облизывали синие языки холода. Встав перед широким диваном, я с гулким стуком и не сгибаясь повалилась на него лицом вниз.

— Паршивый выдался денек, да? — донесся скрипучий голос Хэнка. Мужчина стоял надо мной, точно бывалый медик над очередным трупом на месте преступления. — Выглядишь дерьмово.