Бесчувственные

— А каков был твой выбор?

Сказанное вернуло меня в реальность. Я с недоумением посмотрела в разные глаза Маркуса и увидела там только… понимание. Он казался мудрым и светлым, и в то же время необыкновенно опасным. Его руками вершилась судьба тысячи андроидов и людей, он шел к своей цели с самого начала, и сейчас, застав тех, кто пытался ему помешать, он раскрыл для них свои двери, давал им убежище.

Острый укол совести заставил меня отвернуть взгляд. Я слышала, как андроид, шурша своим длинным плащом, в молчании уходил прочь. Он медленно бродил от стены к стене, подходил к другим истерзанным искусственным душам, возможно, даже пытался оказать психологическую помощь. Но как бы не была уверенной его походка, как бы не звучал спокойный недрогнувший голос — все же не мог скрыть внутренних смятений.

Через некоторое время Маркус подошел и к Коннору. Я не слышала, о чем они говорят, да и не желала слышать. Видеть их, совсем недавно пытающихся друг друга остановить, вдвоем было словно преступлением, и я решила осмотреть окружение, лишь бы занять образовавшуюся тишину в голове хоть чем-то.

Андроидов стало меньше в разы. Они кучками стояли вместе, что-то скорбно шептали друг другу. Не всем повезло остаться целыми. У некоторых отсутствовали ноги или руки, кто-то и вовсе уже лежал мертвым грузом. Внезапно мне захотелось вернуться назад. Не на «Иерихон», нет. Назад в недалекое прошлое, когда единственной моей проблемой было отвратительное поведение Гэвина Рида и чистка рукоятки катаны после его пальцев. Это было прекрасное время. Время, когда мир не тонул в сковывающих душу чувствах, а предательское сознание не требовало ступать по следам уходящего андроида-детектива. Хотелось не слышать эти до сих пор звучащие в голове крики и выстрелы, отражаемые от железных стен. Хотелось не ощущать на себе всю атмосферу наставшей войны, не видеть удрученные лица андроидов. Мне хотелось вернуться в день, когда нога переступила порог Детройтского полицейского участка. Но даже тогда я не свернула бы с пути и не отказалась от выполнения дела. Вся моя жизнь вела меня сюда и успешные попытки оторваться от подразделения были тому доказательством.

Рядом прозвучали тихие шаги легких мужских ботинок, под подошвами которых скрипел снег. Всем своим телом я чувствовала на себе взгляд темных глаз. Комбинезон напрочь пропитался запахом крови, пластика и пороха, однако опускать колени с лавочки я не торопилась.

— Я больше ее не слышу, — словно бы самой себе произнесла я. Взор остекленевших глаз цеплялся за маленькую трещину на спинке впереди стоявшей лавки. Биения сердца я не слышала, но чувствовала, как тело покачивается взад-вперед под сильными толчками мышцы. — В голове такая тишина. Как будто кто-то внутри отключил радио.

Раз за разом перед глазами всплывал блеск кувыркающейся в воздухе на пути к объятиям волн катаны. Вместе с ней была вырвана не просто часть жизни, был вырван крупный кусок рассудка. Она сопровождала меня каждый день на протяжении семи лет. Именно она хранила все мои малочисленные тайны и грехи, она же поддержала меня в момент «пробуждения». А сейчас все что от нее осталось — лишь тактильные воспоминания кожи о нагретом переплете.

— Мне жаль, — остановившись в нескольких метрах, Коннор пронизывал меня взглядом. — Знаю, она была дорога тебе.

— Это уже не важно, — к горлу подступил очередной комок, и я нетерпеливо облизала губы. — Теперь не имеет значение, что будет дальше. Я убила своего. Такого мне не простят.

Окружающий шепот стих. Возможно, это было лишь мое воображение, возможно, на нас и вправду смотрели десятки глаз. Ощущая боль в каждой затекшей мышце, я медленно встала и судорожно отряхнула комбинезон. Это было бессмысленное действие: темная ткань была сплошь перепачкана и местами разорвана, но попытки стряхнуть несуществующую пыль с плеч было скорее желанием привести мысли в порядок. На некоторое время мне даже удалось это сделать. Мысли, словно тараканы, постепенно начали вылезать из своих потайонных уголков.

— Ты не убил его, — наконец, оставив свой костюм в покое, я прямо посмотрела на новоиспеченного девианта. В карих глазах Коннора промелькнуло секундное сомнение, но и оно тут же было заменено решимостью. Только что потерянная и ничего не ощущающая, я вдруг почувствовала внутри трепет.

— Нет, — безэмоционально произнес андроид. — Не убил.

— И что теперь?

Он придавливал меня своим взглядом к месту, заставлял сгорать в огне печали и восхищения одновременно. Я больше не боялась его, как тогда, в башне. Я видела перед собой мужчину, полного уверенности в своем выборе. Воздух вокруг начинал постепенно накаляться. Тело бросило в жар, а сердце внезапно напомнило о себе сильным сбивающимся ритмом. Его прекрасные глаза даже сейчас блестели в свете пробивающейся сквозь снежные тучи луны. Кожа на ладони рефлекторно ощутила прикосновение теплых и холодных одновременно пальцев. Он смотрел на меня, я смотрела на него. И сколько утекло мимо времени оставалось загадкой.

— Я должен вернуться в «Киберлайф» и освободить андроидов.

Сказанное обрушилось на голову, словно мощная волна ледяной речной воды. С моих губ послышался смешок, за ним второй, а за ним целая истеричная эпопея из смеха. Коннор щурил глаза и пытался понять столь странной реакции, я же старалась унять истерию.

— Ты что, серьезно?! Сначала «Иерихон», теперь «Киберлайф»! А что завтра? Пентагон?!

— Я должен это сделать, чтобы выиграть эту войну!

— Выиграть! — сделав один шаг вперед, я с мольбой впилась взглядом в глаза Коннора. Андроид не отпрянул, лишь с вызовом отвечал на мой взор. — Ты себя слышишь? Совсем недавно ты хотел эту войну остановить, а теперь выиграть!

— Разве у меня есть выбор? — на мгновение мне показалось, что мужской теплый голос дрогнул. Я не сводила с него глаз, старалась рассмотреть в этом лице ответы на все свои вопросы, но выходило из ряда вон плохо. Перспектива вновь рискнуть единственным оставшимся в моей жизни значимым существом ужасала, и внутренний трепетный жар превратился в холод страха. — Впервые я чувствую, что делаю все правильно.

Глубоко вздохнув, я спрятала лицо в ладонях. Внутри сознанию было абсолютно наплевать на себя, учитывая как много дел я натворила — конец будет один. Но бездумное желание этого дурака идти прямиком в лапы смерти начинало изрядно бесить. Тело пыталось унять внутреннюю дрожь, когда андроид, сменив грубый тон на более мягкий, подал голос:

— Ты говорила, что вдруг ощутила свою настоящую цель. Увидеть, как я выполняю свою задачу, — мягкий тембр отголосками отзывался внутри тела. В желудке начала образовываться засасывающая дыра, и вряд ли это был голод. — Я чувствую тоже самое. Я должен освободить андроидов, должен им помочь. Это не многое, что я могу сделать.

Вновь открыв лицо, я несколько раз кивнула головой в знак согласия. Да, мне было это знакомо. Чувство, когда осознаешь свое главное предназначение, когда ощущаешь, словно бы весь этот мир и вся эта жизнь вела меня к одному единственному дню, после которого будет лишь мрак. Может, это чувство и было упоительным, но далеко не самым перспективным в своем будущем.

Андроид не двигался с места. Он терзал меня взглядом, безмолвно умолял понять и отпустить его. В очередной раз я теряла кого-то очень близкого, и не могла ничего с этим поделать. Только молча наблюдать, как мир, за который ты совсем недавно боролся, летит в ту же бездну, в которой исчез последний проблеск верного друга.

— Тебя убьют. Ты же это понимаешь?

Коннор смолчал. За него ответил взгляд, переполненный смирения. В тишине собственного разума, я слышала, как бьется сердце. Оно требовало не отпускать его, сцепить вокруг пластмассового тела руки и держать до потери сил. Но разве можно было насильно держать того, кто стремился завершить главное дело всей своей жизни? В конце концов, именно Коннор позволил мне следовать за ним, оттягивая момент встречи с главой подразделения. Именно Коннор был причастен к тому, что случилось на палубе «Иерихона». Именно Коннор был причиной всех изменений в моей жизни.