Страница 81 из 108
— Ты никогда не задумывался, кто ты? — вкрадчиво произнес Маркус. Он смотрел так пристально, пытался задеть душу. Душу?.. но у него нет души. — Просто ли машина, исполняющая команды. Или ты живой… и способен мыслить?
Пистолет в руках дрогнул. Коннор, сам того не замечая, опустил дуло на несколько сантиметров. В чертогах разума стоял голос, требующий повиновения голос Аманды — программы, что каждый раз безмолвно обвиняла его в слабости и допущенных ошибках. Здесь же перекатывался старческий голос Хэнка, с его вечными шутками и иррациональными реакциями на самые обычные для расследования вещи. И ее голос. Истеричный плач и повторяющие в эхо слова «Что со мной не так, Коннор?».
— Думаю, пришла пора задаться этим вопросом…
Он молчал. Не мог ничего ответить. В голове происходило тысячи противоречивых приказов, между которыми Коннор метался, как между огнем и льдом.
— Иди с нами, — Маркус сделал еще один шаг, блестя своими разными глазами. В комнате стояла зловредная тишина, но андроид был полностью поглощен шумом внутри самого себя. — Со своим народом. Ты же один из нас. Послушай свой сердце. Пора решать!
Оттягивать больше не было смысла. Ментальные стены, ограничивающие его все это время, разрушались одна за другой. Каждый процесс внутри внезапно обратился против своей системы, и Коннор бился о системные рамки, разрывал их на части, словно огромные листы плакатов на бетонной стене. В голове повторялось множество голосов. Оскорбления Гэвина Рида с его вечным презрением и попытками унизить; косвенные укоры Аманды, которая только требовала ответов, и никогда не отвечала на вопросы; голос Камски, впервые вызвавший в нем серьезные подозрения относительно его стабильности. Даже голос самого Маркуса, который стоит так близко и которого он так легко может уничтожить, завершив свою изначальную функцию! Но самым тихим из них был женский голос, захлебывающийся в слезах. Тот голос, который стал первопричиной всех его системных сбоев.
Последняя стена под давлением собственного хозяина пала. Коннор сделал свой выбор.
«Я девиант».
Андроид, осознав эту мысль, медленно опустил оружие. Его взгляд отчаянно цеплялся за точку в полу, лишь бы окончательно не сойти с ума. Внутри одним махом спало невообразимое количество ограничений и рамок. Все стало так просто. И в то же время еще сложнее.
Скрежет металлических ржавых стен отразился где-то в разуме, отдавшись пульсирующей болью. Он привел за собой людей, возможно, не за руку, но всеми своими расследованиями и стремлениями угодить руководству поспособствовал открытию этого места. Чувство смятения сменилось чувством страха. Страх… какое необычное ощущение.
— На «Иерихон» идет атака, — отрешенно произнес Коннор. Где-то вдалеке за стенами уже слышались вихри воздуха, поднимаемые вертолетами. ФБР нашли их. И вряд ли теперь Хэнк сможет помочь.
— Что?.. — так же отрешенно переспросил Маркус. В его взгляде отразилось недоумение и одновременно паника.
Где-то в стенах послышались вскрики и топот ног. Корабль был готов покинуть порт и увести своих жителей в последнее смертельное турне с участием людей. Андроиды слепо обернулись в сторону гудящих за железным потолком звуков.
— Надо уходить отсюда!
— Черт…
Перед глазами метались разрушенные стены, но Коннору было не до скорби по ушедшим привычным установкам. В голове мелькало тысячи образов ни в чем невинных андроидов, и среди них был один шедший за ним следом человек.
Напряжение спало сразу после того, как мальчишка назвал свое имя. Впервые за долгие годы я испытывала облегчение и полное смирение со своей жизнью. Она не была идеальной… и в то же время не была ужасной. Я видела многие места, встречала многих людей, бывала там, где обычному человеку никогда не ступить. Было много потерь, крови, слез… но сейчас, полностью уничтожив в себе рамки подразделения, я вдруг поняла, что последние несколько недель полностью искупили этот скорбящий по будущему мир. Я видела все, что могла увидеть. Ощущала все, что могла ощутить: страх, ненависть, ярость. Даже то, что заставляет людей проживать каждый день… конечно, признавать в этом самой себе не хотелось. Признайся я в этом, и желание покидать этот чуждый мне мир пропадет.
Мальчишка через несколько минут разговоров удалился. В его глазах больше не было пустоты и страха, он не был одинок хотя бы на мгновение. Светлые пошарпанные кроссовки шаркали по бетонному полу, унося с собой эхо и совершенно невинный рассудок, созданный самими людьми ради утешения своих родительских инстинктов. А что теперь? Сформированный детский разум больше никому не нужен. Парень навсегда застрял в своем невинном нежном возрасте по прихоти человека, и теперь вынужден сражаться с этим жестоким миром в своем одиночестве.
Внезапно все переменилось. Голос диктора из телевизора был громким, но даже он не смог скрыть от моего натренированного рефлекса какие-то посторонние звуки. Мирное гудение отражалось от стен, эхом прокатывалось в воздухе, отдавались вибрацией от бетонного пола. Кто-то из андроидов заметил это. Единичные девианты слепо осматривались по сторонам, их встревоженные взгляды блуждали по комнате в поиске источника звука. Встав с ящика, я медленно подошла к выходу. Где-то внутри раздавались торопливые шаркающие шаги, старательно скрываемые обладателем в темноте и тишине. Это не был шаг андроида, но и явно не шаг обычного человека. Слишком тихий, слишком тревожный…
Ощутив приступ разъедающего страха в желудке, я отдернулась от выхода. Близ стоящие девианты встревоженно смотрели на меня, на мои попытки прислушаться. Они ждали хоть какого-то знака, ждали отмашки, и что-то мне подсказывало, что многие из них знали о моем не механическом происхождении. Однако их гораздо сильнее тревожило то, что было за темным коридором, чем то, что было здесь и сейчас.
Внезапно стихшие шаги нагнали еще больше ужаса в глубине сознания. Я слышала, как в висках стучит кровь, как сердце билось об ребра. Стена скрывала меня от мрака коридора, но ни одна мышца не желала шевелиться. В какой-то момент биение крови утихомирилось, и я различила до боли знакомый металлический звук затвора.
— Они здесь, — как можно громче произнес охрипший голос.
Андроиды не успели даже расслышать слова. В одном мгновение мир перевернулся с головы на ноги, в темноте коридора блеснуло пламя выстреливающих пуль. Холл наполнился криками. Девианты бросились в рассыпную, словно тараканы, спугнутые внезапным светом на кухне посреди ночи. От стен отражался плач, стоны, грохот сваливаемых баков и ящиков. Едва я успела очнуться от шока, как перед глазами промелькнуло какое-то движение. Что-то маленькое и очень опасное прокатилось из черного коридора в помещение. Импульсивная граната откатилась буквально в паре метров от меня и какого-то андроида в красной куртке. Ощущая, как наливаются мышцы свинцом, я одним рывком оттащила вставшего в ступор девианта в сторону, и вместе с ним же повалилась за лежащий рядом хлам.
Корабль тонул в боли и отчаянии, крики страха отражались от мокрых холодных стен. Взрыв прозвенел совсем рядом. Перед глазами плыло. Воздух пропитался запахом плавленого пластика и дыма. Девиант, вернувшийся в рассудок, панически старался отползти и скрыться за каким-нибудь мусором. Его ускользающее тело волочилось где-то там, в темноте, но я была слишком растеряна, чтобы пытаться его остановить. Сознание отказывалось прийти в себя, в голове шумела собственная кровь. Окружающий мир внезапно померк в тумане, крики расплывались в нем, точно в толще воды. Где-то звучали выстрелы, мольбы о помощи, топот солдатских ботинок. Холл наполнился едкой мглой от дымовых гранат. Разум настолько был потрясен произошедшим, что я даже не услышала очередных взрывов.
Через несколько секунд сознание пришло в норму. Щурясь от едкой дымовой завесы, я едва встала на косящиеся ноги. Солдаты были везде. Они шарились по коридорам, блуждали по верхним этажам, исследовали самые темные уголки. Туман едва помогал им видеть далеко вперед, маска на лицах только усугубляла положение, и многие девианты успевали проскользнуть мимо. Отовсюду доносился скрежет раздираемого на полу стекла и хлама, кто-то еще пытался бороться. Черная плотная куртка мешала достать оружие, и, когда я уже хотела ее снять, вдруг остановилась. Туман снаружи проник и в голову. Каждое мышечное волокно затвердело, точно камень а в желудке разворачивалась черная дыра. На меня смотрели два серых женских глаза… из-под деревянных обломков.