Бесчувственные

Детектив сильно спешил. Спидометр превышал 90 километров в час, и я не испытывала чувства страха – лишь легкое осознание того, что этот человек слишком сильно помешался на этом деле. Оперативный отряд еще не успел подоспеть к обветшалому домику из района гетто, и потому мне приходилось действовать крайне осторожно. Я двигалась как мышь, Рид несся как кабан. Я держала руку над рукояткой пистолета с глушителем, Рид уже вовсю демонстрировал свое оружие всем соседним домам. Меня не было слышно… топот Рида слышал весь двор.

С победным криком «Стоять, полиция», Гэвин Рид ворвался в здание, и я последовала за ним, отругав себя за то, что пустила его вперед.

Это был наш последний совместный день.

Утро оказалось на удивление бодрым. Хэнк ощущал себя на редкость легко и весело, несмотря на то, что вчерашний день окончился на полном провале: Коннор был уже близок к тому девианту на крыше, но старый дряхлый Хэнк не удержался на крыше. Конечно, он был вытянут андроидом обратно, но девианта они упустили. В ту минуту Хэнк даже не пожалел об упущенном шансе раскрыть расследование. Его голова была забита куда более глобальными проблемами, например, что не весь мир оказался таким безнадежным.

– Вы сегодня выглядите бодрым, лейтенант, – отметил Коннор. Его имитированная улыбка была настолько простодушной, что Хэнк даже на минуту ей поверил. – Что вас так взбодрило?

– Солнышко светит нынче ярко, Коннор. Птички поют. Словно весна в окно постучалась.

– Не уверен, что уловил смысл всего этого, – Коннор слегка нахмурил брови, отчего чуть выше переносице у него возникла характерная для человеческой кожи складка. – Но я рад, что вас это так бодрит.

Андерсон усмехнулся. Он закрыл глаза, отодвинул свой стул ближе к окну, и ощутил кожей лица тепло солнечных лучей. За последние пару недель яркого солнца явно не хватало городу, и рассеявшиеся тучи дали жителям возможность еще раз ощутить естественное тепло перед надвигающейся зимой.

В кабинете капитана раздавался какой-то шум. Хэнк нехотя открыл один глаз и глянул в сторону кабинета. Гэвин Рид и Фаулер что-то эмоционально обсуждали, и инициатором разговора явно был Рид.

– Как странно.

Хэнк обернулся на своего углепластикового напарника. Андроид смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, лейтенант обнаружил сидящую на бордовом кожаном диване в коридоре за холлом коматозницу. Ее поза была практически как у Коннора, когда тот сидит в режиме ожидания: солдатская ровная осанка, сложенные на колени руки. Она смотрела перед собой, изредка опуская взгляд в пол.

– Я явно определяю раздражение и злость в голосе детектива Рида, но не могу понять о чем они говорят. Разве она не должна быть вместе с ним у капитана?

– Может, не хочет. Или у нее не прописано в этом… в программе, или что у нее там, – Хэнк отмахнулся от недоуменного взгляда андроида и вновь погрузился в тепло солнечных лучей. Ему было абсолютно наплевать, как и всем здесь находящимся.

На следующий день Хэнку не пришлось отсиживаться в офисе. Андроид словил несколько дел, и лейтенант заезжал в департамент только для того, чтобы складировать какие-либо улики или сделать записи. Коматозница все так же сидела на диване. Это и вправду старому полицейскому стало казаться странным, так как Гэвин Рид летал по всему городу с новым делом. Коннор, ставший уже постоянным напарником Хэнка, не решался вновь подходить к девушке с дружелюбным приветствием. Вид человека, натирающим свою катану салфеткой с полировочной жидкостью не вызывал доверия, и уж тем более заглушал желание пораспрашивать о ее создании, как профессионала.

Утро последующего дня началось занимательно. Хэнк ощущал пронзительную головную боль и едкую слабость во всем теле. День вроде не начинался без явных дел, и потому лейтенант уже вознамеривался несколько часов просидеть на своем посту. Мужчина всю ночь проверял свой организм на стойкость в баре Джимми, и утренняя головная боль могла заглушиться только бокалом кофе.

– Не важно выглядите, лейтенант, – отметил Коннор. Его как всегда непревзойденный свежий вид бесил Хэнка.

– Ночка была насыщенной.

– Вы были всю ночь в баре, верно?

– Вместо того, чтобы умничать, лучше бы кофе сделал! – беззлобно рыкнул Хэнк. Злиться на Коннора ему перехотелось еще несколько дней назад.

– Я принесу.

Не успел Хэнк пошутить насчет тугости андроида в плане понимания сарказма и шуток, как Коннор промчался на кухню. Пройдя к кофеварке и получив напиток, андроид уже хотел выйти из кухни, как заметил стоявшую к нему спиной за столиком Анну. Перед глазами андроида еще стояла картина старательного ухаживания девушки за своей катаной, и оттого подойти он не решался: статистически просчитанный шанс на легкую беседу в тридцать пять процентов ему показался слишком малым. В результате Коннор решил не тревожить человека, а просто пройти мимо.

Через секунду Анна подала голос. Она все еще стояла к нему спиной, но Коннор был уверен, что обращается она к нему. Какое же облегчение и разочарование одновременно он испытал, когда понял, что девушка и не думала заговаривать с ним.

Я старалась как можно быстрее допить кофе, несмотря на то, что он обжигал язык. Конечно, я торопилась не из-за присутствия большого количества дел, напротив: они катастрофически отсутствовали. Но у меня больно пульсировало правое бедро, не давая длительное время находиться в одном положении. К тому же общество андроида (как же его зовут), и, как следствие, безумного старца меня не соблазняло.

Когда от кофе остался практически один глоток, связной блок-наушник, спрятанный в правом ухе, подал мягкий гудок. Организм вдруг почувствовал волну адреналина, и я как по команде выпрямилась.

-– Доброе утро, Энтони, – бархатный, женский голос искусственной программы был настолько приятным, что мог с успехом читать сказки на ночь детям. Каждый бы уснул не меньше, чем через пять минут.

– Доброе утро.

– Назовите номер.

– Серийный номер: тысяча триста девять, – без запинки отчеканила я.

– Серийный номер верен, идентификация голоса прошла успешно. Какой день вы находитесь в распоряжении полицейского департамента города Детройт?

– Восьмой день, начиная со дня прибытия.

Спина покрывалась мурашками, ощущая взгляд андроида позади. Меня напрягало чужое вмешательство в мое общение с верхушкой, но выпроводить его во время отчета было бы крайне не профессиональным.

– Каково ваше нынешнее положение?

– Нахожусь в свободном состоянии, наставника нет.

– Уже третий день по счету. Каково ваше описание ситуации? – голос искусственного администратора был приятным, но чувство нажима все же присутствовало. Конечно, верхушка не желала, чтобы ее «продукт» длительной работы и огромного количества потраченных денег просто сидел на месте, не выполняя никакую работу. Меня, как и их, это изрядно не устраивало. Верхушка это знала, и потому в таких случаях никогда не ссылалась на мою возможную лень или непрофессиональность.

– Департамент отказывается идти на контакт. Капитан Фаулер обещает найти наставника, но дело не двигается с мертвой точки. Я все еще считаю свое присутствие здесь неуместным и расточительным.

– Я сообщу руководству о возникшей проблеме, мисс, – голос был настолько нежен, что если бы это была реальная девушка из плоти, я уверена, она бы улыбалась, – отключаюсь.

– Отключаюсь.

Блок-наушник подал мягкий гудок, и я выдохнула. Андроида за спиной уже не было.

Коннор шел быстро, насколько позволило это делать горячий кофе. Поставив кружку на стол перед напарником, андроид приземлился за свое место. Хэнк сонно потянулся к напитку.

– Лейтенант, вы в курсе, что Энтони Гойл открепили от детектива Рида?

– М-м-м? – лейтенант, глотая подстывший кофе, неоднозначно, но явно вопросительно промычал. Коннор хотел было снова заговорить, как заметил устремившуюся к дивану девушку. Оба детектива следили за тем, как та вновь достает свою катану, салфетки с пропиткой и начинает скрупулезно вычищать рукоятку, – так вот чего она здесь днями торчит. Эй, Рид!