Страница 6 из 11
– Да, Иван… Так ты просто долбо…б, судя по всему! – Капитан прикурил новую сигарету, щелкнув импортной зажигалкой «Ронсон».
– Это почему же? – возмутился Мухин-старший. – Разве запрещено законом советскому человеку путешествовать по миру? Что я сделал не так?
Капитан выпустил три густых кольца дыма.
– Не так сделала твоя мать, родив такого кретина! Ты за кого меня держишь, Мухин?! – не повысив голоса, произнес капитан. – Я – офицер Комитета государственной безопасности! По-твоему, я приперся с утра пораньше твой бред выслушивать, придурок! – Капитан угрожающе приподнялся над письменным столом. – Тебя, сука, кто надоумил?! Кто тебе посоветовал издеваться над инспектором подразделения МВД? Может, твой дружок, жиденыш Гринберг, которого вы с такой помпой провожали в Израиль?
– Ленька здесь ни при чем! – спохватился Иван. – Я просто хочу посмотреть мир… Австралию, в частности…
– Австралию, в частности?! А Колыму, б…дь, посмотреть не хочешь? Это я тебе быстро устрою – поверь мне! Пиши! – капитан нервно развернул перед Иваном листок бумаги с внушительным гербом СССР.
– Что писать? – удивился Иван.
– Объяснительную! Пиши подробно: для чего явился в ОВИР, с кем общался, кто тебя надоумил… Все пиши! В Австралию он захотел!
Когда Иван закончил подробный отчет о своем визите в ОВИР, капитан Роженцев спрятал гербовый лист во внутренний карман пиджака.
– Смотри мне, Мухин, чтоб больше такое не повторялось! Поссориться с нами легко – помириться невозможно!
Покинув душное помещение отдела кадров, Иван не пошел в родной цех, где проработал без малого пятнадцать лет. Он стремительно отправился домой писать письмо! И не кому-нибудь, а лично Генеральному секретарю Коммунистической партии Советского Союза Леониду Ильичу Брежневу. В письме наладчик завода «Львов-прибор» Иван Мухин высказывал свою озабоченность нарушением законных прав советского человека в стране, «где так вольно дышит человек!», и просил Генерального секретаря посодействовать в его вопросе, то бишь чтобы Ивану Мухину, русскому, беспартийному наладчику первого разряда, разрешили выехать за рубеж, а именно в Австралию. Иван решил не рисковать и отправил заказное письмо с «Главпочтамта».
«Система» отреагировала практически молниеносно!
Дня через три Ивана вызвали в отдел кадров и настоятельно предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию, а еще через день Мухин-старший получил повестку в здание Комитета государственной безопасности по улице Суворова, где в полумраке казенного кабинета его ждал старый знакомый – капитан Роженцев.
– Недооценил я тебя, Иван Николаевич! – капитан открыл запечатанную пачку сигарет. – Куришь?
– Спасибо… У меня свои. – Иван закурил…
Роженцев выдержал театральную паузу.
– Так я тебе скажу, гражданин Мухин, я же с тобой как с человеком разговаривал… Пришел к тебе сам, сюда не звал… Думал, образумится мужик, а ты побежал жалобу Брежневу писать! Ну, скажи… разве ты после этого не говно?!
– Я писал не жалобу, а просьбу! – Иван насупился, как провинившийся школьник. – Ну, что, я виноват, что я – не еврей?! Им, получается, ехать можно, а нам нельзя! Это почему же?
– Сказочный долб…б! – Роженцев впервые улыбнулся. – Предупреждаю тебя, Мухин, в последний раз! Ты уже лишился работы, и никогда тебе не светит попасть даже в Болгарию! Так подумай хотя бы о Людмиле и сыне! Ты родным жизнь хочешь пересрать?! Еще хоть раз такое отчебучишь, жена твоя полетит с работы, а ты загремишь так далеко, что сразу забудешь о своей Австралии! Там до ближайшего поселка с горячей водой дня три на вездеходе пилить – ты меня понял, Мухин?!
– Понял я, понял… Только меня никто понять не хочет! – лепетал Иван. – Да ладно… Как-то оно будет…
Роженцев тяжело вздохнул:
– Никто его не хочет понять! Ты и вправду думаешь, что твою вонючую писанину будет читать Брежнев?
Иван, молча скрестив руки на груди, рассматривал свои любимые лаковые туфли.
– Иди домой, хорошо подумай! Но помни… Я буду за тобой внимательно наблюдать, права на ошибку ты уже не имеешь!
Выйдя из здания КГБ, Иван прямиком отправился в магазин «Спорттовары», находящийся на той же улице, где купил брезентовый рюкзак, котелок и сухой спирт.
– Все, Любаня… Еду в Грузию! – сказал Иван жене, рассматривая покупки. – Времени у нас мало! За меня взялись не на шутку!
– Ваня! Ты совсем с ума сошел! Какая Грузия… Зачем?
– Не могу пока сказать… Обустроюсь – напишу!
Люба проревела несколько дней, но покорно собрала мужу вещи и провела на вокзал.
Прибыв на место, Иван Петрович Мухин снял комнату в небольшом поселке возле приграничного Сарпи. Еще через день нашел проводника, который за 1000 рублей согласился провести его горными тропами в Турцию…
«В Турции зайду в первое попавшееся посольство западной страны, и, считай, мы – в дамках!» – мечтал Иван.
Проводник, местный субтильный мужичок лет пятидесяти, явно не внушал доверия, но Иван ничего не замечал. Задурманенный реальной перспективой свободы, он утратил всякую возможность трезво анализировать ситуацию.
Ранним майским утром Иван и его проводник Давид двинулись в путь. В спортивных костюмах и с брезентовыми рюкзаками выглядели они как обычные туристы.
– Красота! – восхищался Давид. – Слева горы – справа морЭ…
– Как мы пойдем? Всюду пограничные посты? – интересовался Иван.
– Не переживай, брат, я дЭньги нЭ просто так бЭру! Есть один горный тропа, а за ним пЭщЭра, из которЫй ход прямо в Турцию!
Через часа три мытарств по невысокой, но довольно крутой горной гряде нарушители решили передохнуть. На участке между крупными валунами Давид разложил охотничью накидку и принялся накрывать «поляну». Еды было немного, но все выглядело очень аппетитно: шоти, помидоры, гуда, бастурма… В тот момент, когда Давид собирался произнести тост за «успех мероприятия» и мужчины подняли стаканы с чачей, их окружил патруль советских пограничников…
Договорившись на случай провала, беглец и проводник твердили в унисон наивную легенду: мы, мол, заблудившиеся в горах туристы, любители природы. Майор Боленко, редко осязавший мир трезвым взглядом, почти поверил неудачливым нарушителям, но тут пришла «благая весть» из управления Комитета госбезопасности…
– Ну что, Австралия! – ехидно улыбаясь, констатировал майор. – Думаю, дадут тебе лет двенадцать! Когда выйдешь, если выйдешь, конечно, будет тебе дох…я лет!..
Вот тебе, Иван, и Австралия!
К счастью, майор Боленко ошибался! Возможно, «наверху» учли безупречное прошлое Мухина-старшего. Ивану дали всего четыре года в колонии общего режима. Проводник Давид и вовсе отделался годом…
Сиделось Ивану относительно неплохо…
Зэки прониклись уважением к упрямому романтику Мухину, повесив ему погоняло «Ноги», видать, за неудачную попытку «сделать ноги» из Советского Союза…
Освободился Иван аккурат в день, когда его сын Ваня окончил шестой класс. Иван устроился электриком в железнодорожное депо, где оказался практически единственным умеренно пьющим мужиком. Вот только с Любой отношения дали серьезную трещину. По всему чувствовалось, что у Любы кто-то появился… Иван старался не задумываться, всячески отгоняя скверные мысли. Главное – это цель, а цель оставалась незыблемой!
Вскоре созрел очередной план: на работе Ивану приглянулись так называемые «полувагоны» – без крыши, с высокими бортами, предназначенные для перевозки лесоматериалов. Полувагоны часто цепляли к составам, уходящим на запад. Иногда Иван замечал, как загруженные товарные эшелоны всю ночь простаивали на станции и только утром следующего дня отправлялись в сторону Чопа. Венгрия – страна социалистическая, ловить беглецу там особенно нечего, но Ивану казалось, что, добравшись хотя бы до Венгрии, он найдет способ перебраться в Австрию, а это уже – шах и мат!
Звездной июльской ночью Иван, прихватив с собой пару золотых червонцев, купленных у зубного техника Бирмана, «тормозок» с чаем в термосе, бутербродами и «полный призрачных надежд», забрался в заполненный деревянными изделиями (предположительно паллетами) полувагон. Иван с трудом втиснулся в нишу, образованную неравномерно сложенным лесоматериалом. Он не мог видеть ничего, кроме звездного неба… Звезды завораживали Мухина романтической загадочностью бесконечности космоса… На рассвете состав тронулся. Гудок тепловоза эхом разлетелся вдоль перрона. Иван вздохнул с облегчением – путешествие началось!