Страница 32 из 54
Опираясь на локоть правой руки, Карнистиро стал медленно приподниматься, поворачиваясь к лежавшей справа от него Артанис. Вот он совсем близко. Его лицо над ее лицом. Глаза Морьо сверкнули красноватым пламенем, но он тут же прикрыл их густыми ресницами, наклоняясь все ниже к лицу кузины и потянувшись левой рукой к ее щеке.
— А это тоже забыла? — звучит в темноте его хрипловатый голос.
«Что он делает?!» — раздался в ответ встревоженный крик в мыслях Нэрвен, и тут же ее ладонь уперлась в грудь Морифинвэ, ощущая, как дрогнули подвески и перекатываются самоцветные бусины.
«Не делай этого…»
«Почему?»
«Унат, я не могу нарушать его…»
«А я могу…» — и он впился в ее рот, раскрывая его, проникая языком внутрь и вдруг неожиданно прикусив нижнюю губу Нэрвен.
И оба замерли, сосредоточившись на вкусе поцелуя — вкусе свежего, ещё не до конца поспевшего, зеленого яблока.
От нехватки воздуха, вскоре Нэрвен ощутила головокружение и попыталась сначала мягко, а потом все более настойчиво, отстраниться от Морьо.
— Я должна ехать домой, — прошептала она.
— Ясно, — с досадой процедил кузен и откинулся на импровизированную подушку из седла.
Выдержав паузу, выждав еще несколько мгновений, Нэрвен нехотя поднялась с земли, озираясь по сторонам в поисках белого силуэта Фальмвэ.
Когда конь был вновь оседлан, а рюкзак снова был прикреплен ремнями к седлу, Нэрвен накинула на плечи плащ и приподняла подол своего платья, которое уже не первый раз за эту ночь вспоминала недобрым словом — настолько неудобным оно было для верховой езды.
— Не нужно провожать меня, — сказала она затягивавшему седельные ремни кузену.
— Я провожу тебя до врат в город, — упрямо повторил он сказанную за столом фразу.
Леди Лориена решила не вступать с ним в пререкания. Она не знала, где именно они находились, и как из этой точки острова можно было достичь приморской столицы тэлери.
Чтобы срезать часть пути, Морьо решил повести кузину напрямик и уже почти в самом конце пути, когда до ворот в город останется каких-нибудь пара лиг, свернуть опять на мощеную дорогу.
Большую часть пути до самых врат в Альквалонде они ехали молча. Морьо чуть впереди, печальная Нэрвен с поникшей головой за ним.
Никому не хотелось вновь заводить беседу и каждый из двоих размышлял о чем-то. Нэрвен размышляла о том, как причудлива и непостижима порой судьба и о том, что теперь обоим, как когда-то давным давно, в Эпоху Древ, придется начинать все с начала.
Карнистиро с завистью подумал о супруге кузины, Лорде Келеборне, а затем его мысли обратились к самой Нэрвен. Точнее, не мысли, а желания. Артанис была даже лучше, свежее и прекраснее, чем в его воображении и воспоминаниях и он, стараясь подавить раздражение, думал о том, что все между ними снова сойдет на нет благодаря принятым в прошлом решениям и сделанным тысячелетия назад выборам.
Прощаясь уже на рассвете у городских стен, в первых ярко-оранжевых лучах Анара, жемчужина Альквалонде сочла нужным снова повторить приглашение для представителей Первого Дома на посвящённый её возвращению праздник.
Морьо формально кивнул, ответил «Благодарю» и добавил:
— И спасибо, что заботилась о йельдэ.
— Не благодари меня, — отвечала Леди Артанис, — Ты просил, и я была счастлива, что могла познакомиться с ней и быть ей полезной. Даже если бы ты не просил… Когда Кано ее привез, мне было достаточно взглянуть в лицо Мирионэль, чтобы понять, кто она.
Кузен опустил ресницы. Краска мгновенно бросилась ему в лицо. В тот момент Нэрвен подумала, что он тоже изменился. Четвертый сын Феанаро стал спокойнее и за последние восемь тысячелетий повзрослел не столько физически, поскольку внешний облик его остался прежним, сколько духовно. Его феа не была более переполнена не находившей выхода свирепой злобой, а во взгляде читалась усталость.
«Мы увидимся на празднике»
«Я приду…»
«До встречи и доброй дороги!»
========== 22. Владыка Воздуха ==========
Отправляясь на аудиенцию к Манвэ, темой которой должен был сделаться как никогда остро вставший вопрос разрешения разводов среди эльдар, майа Олорин думал, прежде всего, о себе самом. Радеть за душевное благополучие тех, кто желал расторгнуть священные узы брака его заставляла мысль, что таким образом, добившись от Владыки Арды такого разрешения или хотя бы формального признания возможных будущих разводов, он открывает им с Леди Галадриэль дорогу к будущему совместному счастью.
Сейчас, по возвращении домой, он не считал более необходимым скрывать от самого себя, ни от предмета своего внимания, охвативших его нежных чувств. Олорин был влюблен в Леди Артанис.
Он уже не помнил, как давно это чувство дало свои первые ростки в его благородной феа, настолько оно укоренилось в ней, пронизав насквозь своими ветвями и покрыв благоухавшими соцветиями.
Как и многие майар из свиты Манвэ Сулимо, юный Олорин в Эпоху Древ редко покидал склоны горной гряды Ойолоссэ, постоянно проживая в Валмаре. Ему нравилось заботиться о пернатых слугах Владыки Воздуха. Вместе с Эонвэ он нередко посещал самые недоступные горные вершины, где располагались их гнезда, чтобы проведать, наблюдая за птенцами, принося необходимое им мясо и развлекая рассказами о придворных новостях.
Среди приближенных Манвэ этот высокий среброволосый и статный красавец пользовался репутацией непревзойденного мастера убеждения, мудрого собеседника, знатока орлиной натуры, умеющего читать в душах Перворожденных.
Все крылатые создания, от самого маленького серого мотылька и до самых гордых и величественных птиц Арды, тянулись к приветливому, излучавшему дружелюбие и доброту Олорину, готовые в любой момент помочь ему, оказать услугу и быть полезными в любом задуманном им деле.
Дочь Лорда Арафинвэ он увидел впервые на празднике в Тирионе в день чествования всех Валар. Олорин прибыл туда в компании нескольких приятелей из ваниар и был похож на одного из молодых ваниарских дворян манерами и яркой, роскошной одеждой.
Артанис смиренно стояла в серебристо-сером скромном платье в углу огромной залы, задумчивая, печальная, предоставляя другим девам веселиться и танцевать с молодыми квенди, пока она предавалась меланхолии. Она казалась еще совсем подростком, высокая, худощавая, еще не сложившаяся ни телом, ни духом, будущая жемчужина Альквалонде показалась ему тогда милее и прекраснее всех прочих дев. Разумом и ученостью юная Нэрвен уже в ту пору превосходила всех самых мудрых мужей из приближенных Нолдарана Финвэ, равняясь в этом с теми из ваниар, кто был допущен в святая святых мира Арды, живя, как и майар, при Сулимо и его супруге.
Ученость и мудрость Артанис, а также ее выдающиеся способности к стихосложению и постижению сокрытого смысла слов в сочетании с остро развитым даром предвидения делали из нее божество, равного которому не было во всей Эа в глазах Олорина. Он преклонялся перед ней и почитал за счастье быть удостоенным взгляда или мимолетного прикосновения гордой и недоступной златокудрой девы.
Когда Манвэ предложил ему принять участие в разработанном им совместно с Ауле и Йаванной проекте предоставления помощи народам Земель Изгнанных в борьбе с сошедшим с ума бунтовщиком Артано Аулендилом, майа Олорин согласился не раздумывая. Он был счастлив помогать как Перворожденным, так и Вторым Детям Эру, а также всем созданиям света, кто нуждался в его помощи.
Своей миссией он видел наставление на путь добра всех, кого еще возможно было направить на дорогу света. А кроме того, он знал, что там, в Средиземье, жила она — Венценосная Дева…
Леди Галадриэль была мудра, сильна, независима, никогда в открытую не просила ничьей помощи, а сама помогала всем, кому считала нужным оказывать поддержку. Она с благородным супругом из синдар правила небольшим уделом на юго-востоке Золотого Леса.
Они встретились. Он держался с благоговейным почтением. Нэрвен питала к нему уважение, признавала его мудрость и силу, видела в нем единомышленника, советовалась как с равным себе союзником в борьбе со злом, помогала и поддерживала в минуты слабости, когда его доблесть приводила его на край гибели, но не более.