Страница 52 из 65
— Хочешь, я останусь с тобой? — спросил Брайден, пока Рис и Эй-Джей согласно закивали.
— Нет, я в порядке.
— Уверен? — переспросил Эй-Джей.
— Да, вы, парни, езжайте домой.
Брайден шагнул вперед, чтобы обнять меня.
— Фрэнк сказал, что семья Эбби будет здесь утром. Им придется ехать на машине, потому что билетов на самолет нет.
От этих новостей я внутренне съежился.
— Хорошо, спасибо, что сообщил.
После того, как Эй-Джей и Рис обняли меня по-братски, Брайден сказал:
— Сейчас мы уедем, но утром вернемся проведать Эбби.
— Спасибо, парни.
Пока я ждал разрешения подняться к Эбби, я позвонил маме. Она очень расстроилась, услышав о том, что произошло. Но будучи самой потрясающей и заботливой женщиной, она сказала, чтобы я привез Эбби к нам домой, на ферму, где она могла бы восстановиться. Мысль о двух самых любимых женщинах, находящихся в одном месте, наполнила меня огромным счастьем.
Я только закончил разговор с мамой, как вышла медсестра и сказала, что Эбби наверху и я могу ее увидеть. Всю дорогу на лифте я корил себя за произошедшее. Прокрутил тысячи различных сценариев «а что, если» в голове: почему я не обеспечил большую безопасность и не настоял на том, чтобы Фрэнк проводил Эбби до автобуса. Но прежде всего, я никак не мог понять, как же такая женщина как Бри оказалась в моей жизни и постели.
Дойдя до палаты Эбби, я задержался у двери. Я очень боялся того, что мог обнаружить внутри. Вина все сильнее сдавливала грудь. Грехи прошлого ворвались в мое будущее и чуть не разрушили мое идеальное счастье. Совершенно подавленный я толкнул дверь.
Комната утопала в тени, лишь тусклый свет над кроватью освещал Эбби. Но даже в темноте я видел, насколько сильные у нее повреждения. От одного вида воспаленных фиолетовых и зеленых синяков и ее опухшего лица у меня возникло ощущение, будто меня ударили между ног. Согнувшись пополам, я обхватил руками колени и попытался утихомирить вышедшие из-под контроля эмоции, сделав несколько глубоких вздохов.
Эбби всхлипнула, и я резко вскинул голову.
— Ангел? — спросил я, а потом приблизился к кровати. Взял ее за руку, к которой была подключена капельница. — Ангел, я здесь, я люблю тебя.
Ее глаза оставались закрыты, а брови нахмурены.
— Отдыхай, малышка. Теперь ты в безопасности, и я тебя не брошу.
Но беспокойство не уходило, и я уже думал позвать медсестру, чтобы ей дали еще обезболивающего. И тут у меня в голове возникла идея, и я решил попробовать. Пододвинув к кровати стул, я опустился на него и снова начал петь песню «Ангел», которую до этого исполнял для нее. Почти тут же она успокоилась и притихла.
Я продолжал напевать ей и другие песни, пока у меня не сел голос, а веки не закрылись от усталости. Положив голову на кровать, возле ее бедра, я заснул.
***
Ото сна меня пробудили янтарные лучи солнца, пробивающиеся сквозь жалюзи. Подняв голову, я взглянул на Эбби. Отечность на лице немного спала, но синяки были все так же ужасны. Я собирался сходить в туалет, когда она застонала. Ее веки задрожали, и я наклонился вперед.
— Ангел?
Она распахнула глаза и повернула голову, чтобы посмотреть на меня, но сморщилась от боли.
— Джейк...
— Тебе больно? Давай я позову медсестру.
— Нет, не надо. Просто у меня сильная слабость, и мне очень тяжело.
Я кивнул.
— Ты в больнице. Помнишь, что случилось?
— Бри пыталась меня убить, — хрипло ответила она.
— Да.
— Но со мной все в порядке?
Я пересказал ей все слова доктора Митчелл, а потом взял ее за руку, крепко сжал и, поднеся к губам, покрыл поцелуями тыльную сторону ладони и ее пальчики.
— Мне очень-очень жаль, что все так произошло, Ангел.
— Но это не твоя вина.
— Моя. Если бы я не связался с Бри, она бы никогда на тебя не набросилась. — Стыдясь навернувшихся на глаза слез раскаяния, я уткнулся лицом в одеяло. — Я все разрушил.
— Это не так.
Подняв голову, я грустно посмотрел на нее.
— Нет, так. Я никогда не буду тебя достоин.
— Прекрати, Джейк. Не нужно себя винить. — Она потянулась рукой и провела пальцами по моей щеке. — Ты подарил мне самый романтичный вечер в моей жизни — перед пятидесятитысячной толпой ты сказал, что любишь меня больше всего на свете и что моя любовь спасла тебя. Что бы ни произошло, оно не отнимет у меня это мгновение.
Я простонал:
— Ты говоришь такие слова, что я уже в сотый раз убеждаюсь: ты слишком хороша для меня.
Эбби слегка покачала головой.
— Ночью ты оставался со мной?
— Конечно.
Она попыталась улыбнуться мне, но из-за швов на губе улыбка вышла больше похожей на гримасу.
— Когда я думаю, что сильнее любить тебя уже невозможно, ты доказываешь мне обратное.
— Послушай, Ангел, впереди тебя ждет очень долгое восстановление — возможно, недель шесть. Поэтому я хочу, чтобы ты приехала ко мне на ферму и позволила позаботиться о тебе.
Глаза Эбби расширились.
— Нет, Джейк, я не могу тебе этого позволить. У тебя и так столько проблем с мамой.
Я встряхнул головой.
— Ангел, это не обсуждается. Я не спущу с тебя глаз. Все выздоровление я намерен следить за каждым твоим шагом.
— Но как же твоя мама?
Я усмехнулся.
— Вообще-то это она предложила. — Когда Эбби начала возражать, я добавил: — Мы оба очень этого хотим, Ангел. Тем более, она знает о моей любви к тебе. И именно она сказала мне бороться за тебя, когда я все испортил.
— Правда?
— Да, так что спорить бесполезно, понятно?
Глаза Эбби засветились от счастья.
— Спасибо. Я с огромным удовольствием проведу это время с тобой.
— Отлично, рад это слышать. — Я поднялся, чтобы нежно поцеловать ее в лоб — единственное непострадавшее место. А потом с улыбкой добавил: — Поскольку мы на какое-то время выпадем из турне и записи альбома, ты можешь сказать мне, какие песни хорошие, а какие — отстой.
— Я очень сомневаюсь, что они отстойные.
— Спорный вопрос. — Я накрыл свою щеку ее ладонью. — Может, мы еще раз посотрудничаем?
— С удовольствием. — Ее пальцы коснулись щетины на моем лице. — Все, что угодно, лишь бы быть с тобой.
— Могу сказать то же самое, Ангел, — с улыбкой ответил я.
Наше прекрасное мгновение нарушила распахнувшаяся дверь, и в палату влетели родители Эбби.
— Ох, Эбигейл, дорогая! — воскликнула ее мама, Лаура, практически отпихнув меня локтем с дороги, чтобы подбежать к Эбби. По ее лицу текли слезы, и она боролась с желанием обнять свою дочь и при этом не причинить ей боль. В конце концов, она взяла ее за руку.
— Мам, все не так плохо, как кажется. Я поправлюсь.
— Мы только что говорили с доктором, и, как по мне, все очень плохо, — ответил ее отец, Эндрю. Его лицо стало жестче, когда взгляд впился в меня. При виде заляпанной кровью Эбби футболки и выглядывающих из-под рукавов татуировок его темные глаза сузились. Даже не поздоровавшись и не представившись, он сердито спросил: — Как ты это допустил?
Моя рука машинально взлетела вверх в знак покорности.
— Мистер Ренард, мне ужасно жаль, что это произошло с Эбби. Я не хотел, чтобы ей причинили боль из-за меня, — как можно искренне ответил я.
Очевидно, мои слова не произвели на него никакого впечатления. Он отошел от кровати Эбби, обогнул ее и подошел ко мне.
— Ни для кого не секрет, что мы с женой совершенно не рады возникшей влюбленности Эбигейл к тебе. Благодаря своей репутации бабника и пьяницы, ты самый последний на этой земле молодой человек, с которым нам бы хотелось, чтобы связалась наша дочь.
— Папа! — предостерегла его Эбби. Повысив голос, она поморщилась от приложенных усилий.
— Прекратите! Вы же ее расстраиваете! — воскликнул я, подойдя к нему вплотную.
— Не указывай, что мне делать! Эбигейл — моя дочь, и я сам знаю, что для нее лучше, — возразил Эндрю. Он сделал еще шаг вперед, так что мы практически оказались нос к носу. — Когда ее выпишут из больницы, я увезу ее в Техас, где она и должна быть. Очень надеюсь, что, оказавшись подальше от тебя, очень-очень далеко, она позабудет свою глупую влюбленность и опомнится.