Искушение любовью

Ее уже не раздражал запах лука. Она привыкла к нему. Казалось, ее всегда окружали эти запахи: лука, капусты и канализации. И еще было темно. Тоже почти всегда. Темно и сыро так, что стены были постоянно покрыты каплями, будто потели. Она так уставала, что ноги подгибались, а спина постоянно болела. Она день напролет стояла, согнувшись над столом, а ночью забиралась на Калтон-Хилл, стараясь успеть к моменту, когда на небе начнут появляться звезды. Все считали это глупой причудой. Собственно, так оно и было, особенно учитывая, как тяжело им приходилось работать днем. Однако не далее как две недели назад мистер Плейфер преподнес замечательный сюрприз. Будто чародей, используя в качестве волшебной палочки телескоп, он раздвинул черный бархатный занавес ночного неба и показал ей таинство. Чудо. Он сказал, что это называется туманностью. Там, где над Землей висел пояс Ориона, кипело и искрилось облако звездного света. Оно могло состоять из останков взорвавшихся миллиарды лет назад звезд и из зародышей будущих планет. Перед ней в бездонной тьме бурлил животворящий бульон созидания.

Фиона влюбилась безнадежно и навсегда. Влюбилась в телескоп. Влюбилась в молчаливое вечное небо. Оно было таким чистым, таким четким и надежным в отличие от окружающего ее мира. Спускаясь с холма, она уносила его образ с собой и думала о нем, пока тащилась по булыжникам Холируд-роуд к Южному мосту, под сводом которого они с Мейрид жили. Правда, на этом пути в размышлениях приходилось делать паузы, чтобы успеть подобрать куски угля, упавшие с проезжавших телег.

Мистер Макмарри, окулист, в лавке которого они работали, безусловно, постарался бы им помочь, если бы знал наверняка, где они живут. Но у мистера Макмарри не было места в доме и денег в кошельке, зато была больная жена и полдюжины детей. Поэтому Фиона позволяла ему думать, что они с Мей по-прежнему живут в своих апартаментах в центре Бортвика, самого известного района старого Эдинбурга. А он позволял Фионе читать его книги, а Мей учил полировать линзы. Несмотря на возраст, Мей делала успехи в этом ремесле, и мистер Макмарри говорил, что у нее талант.

Что касается Мей, она всегда что-то искала в небесах. А теперь, узнав, что находится на ночном небе, думала только о нем и ни о чем ином. Ее занятия, ее работа, ее мечты – все было посвящено тому дню, когда она обточит линзы для своего собственного телескопа. У нее получится так хорошо, что сам Уильям Гершель попросит сделать линзы для своего телескопа. Конечно, все это были лишь детские мечты.

В тот вечер Фиона принесла на ужин несколько картофелин и кусок черного хлеба. Она на ощупь взяла огарок свечи, который закрепляла в выбоине между камнями, и достала ящичек с трутом. Похожий на шарканье звук, который она услышала, в темноте показался особенно громким. Она знала, что Мей должна находиться в своей «комнатке» – нише под сводом моста. У нее там была своя свечка и книга по математике, которую дал на время мистер Плейфер. Она всегда волновалась, когда оставляла сестру здесь одну под присмотром живущей под соседним сводом моста миссис Гордон. Однако брать сестру на свою вторую работу она не хотела. Мей вряд ли поняла бы, чем она там занимается, и это могло ее испугать.

Подняв свечку вверх, Фиона осторожно пошла сквозь окружающую тьму к нише Мейрид. Звать ее не стала, поскольку знала, что если Мей уткнула нос в книгу, то не услышит ее,  – она уже не здесь, а в бесконечных глубинах галактик.

– Нет… Не надо… Фи! Фи, пожалуйста…

Фиона замерла: сестра была явно напугана,  – и тут же услышала другой голос, от которого у нее похолодело все внутри:

– Фи здесь нет.

Голос был низкий и раздраженный, но обладатель его старался говорить тихо, сдерживая дыхание. У Фионы пересохло во рту, сердце застучало по ребрам словно маленький молоточек. Где миссис Гордон? Почему никто не слышит, что там происходит?

Она задула свечу и, наклонившись, осторожно положила на землю сумку с углем и продуктами, которую принесла. Глаза начали привыкать к темноте, и она двинулась вперед, стараясь не издавать шума и молясь про себя, чтобы он ее не заметил.

Неожиданно послышался треск разрываемой ткани, затем раздался глухой шлепок. Мей закричала. Стало ясно, что время прятаться прошло. Охваченная неистовой яростью, Фиона с диким воплем бросилась вперед. Через мгновение раздался и растаял в темноте крик Хайлендера. Он развернулся…

Фиона приподнялась на кровати. Рассвело. Тьма отступила. Было тепло, мягко и удобно. Конечно же, то время, когда Фиона спала на камнях под мостом, давным-давно прошло, но она все еще не могла унять дрожь в теле, ее не оставляло ощущение холода и безысходности. Оказалось, что чистая постель и хорошая еда отнюдь не являются надежной защитой от ночных кошмаров.

Пытаясь успокоить боль в сердце и сдавливающее горло паническое чувство страха, Фиона согнула ноги, уперлась лбом в колени и закрыла глаза.

– Фи,  – услышала она и вздрогнула: голос сестры был таким же, как в недавнем кошмаре, и ей потребовалось еще одно усилие, чтобы вернуться в действительность.

– Да, Мей?

Дверь в спальню открылась, и на пороге появилась Мейрид в ночной рубашке. Волосы ее были распущены, лицо чуть припухло от сна. Даже в таком виде, полусонная, она была очень красива, даже обворожительна и так трогательна со своей подушечкой в руках. Фиона лучше других знала, как мила ее сестра, но, глядя на нее сейчас, в очередной раз удивилась.

– С тобой все нормально? – спросила Мейрид, испуганно глядя на свою Фи.

Фиона широко развела руки, и сестра нырнула в ее объятия, присев на кровать.

– Все хорошо,  – ласково сказала Фиона. – Просто приснился сон из прошлого.

Она не стала говорить, почему он приснился, хотя уже хорошо поняла это: слишком большой шаг сделала в сторону от привычной жизни, почти поверила, что с Алексом может быть по-другому. Более того, поверила, что достойна столь уютной надежности, которую дарят его объятия, его улыбка, его сила.

Вольно или невольно он сумел возродить в ней желание жить для себя, дал надежду на обычную нормальную жизнь. И на какое-то время она поверила в это.

– Думаю, мы сейчас в безопасности, Фи. Разве не так? – спрашивала между тем Мейрид, заглядывая в глаза сестры, будто надеясь прочитать в них самый правильный ответ.

Фиона так не думала. Скорее наоборот. Но говорить об этом Мей, конечно, было ни к чему.

– Это так, моя сладкая,  – постаралась укрепить она уверенность сестры. – Кошмары остались в прошлом.

«О Боже! – взмолилась она про себя, сильнее обнимая Мейрид. – Пусть это будет правдой».

Глава 13

Адрес ни о чем не говорил. Обычный городской дом на Халф-Мун-стрит с бурлящим игорным заведением на первом этаже и съемными квартирами на следующих. Алекс постоял возле него несколько минут, изучая входы и выходы, оценивая возможные пути для бегства и темные углы, в которых можно спрятаться. Халф-Мун представляла собой сплошной ряд домов, тянувшихся от тихой Кёрзон-стрит до Пиккадилли без каких-либо разделяющих их переулков или скверов. Однако этот дом, в котором квартировал Винс, был четвертым от оживленной Пиккадилли, а позади него располагался Грин-парк, так что возможность побегать имелась.

– Ладно. Все понятно,  – сказал Алекс, оборачиваясь к стоявшей чуть в стороне в своей эксцентричной высоченной шляпе Линни. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь.

– Остаться здесь? – повторила девочка с явной обидой. – С какой стати?

– С такой, что я знаю, на что способен Винс, и дал слово леди Фионе, что не буду подвергать тебя опасности.

Девчонка саркастически хмыкнула:

– Зачем же тогда понадобилось меня брать?

Алекс постарался сохранить серьезность.

– Ты мне нужна, чтобы опознать людей, которых видела с Винсом. Сообщников или жертв. Если кого-то увидишь, свистни. Когда я закончу здесь, пойдем в «Голубой гусь» и попробуем еще раз.