Страница 6 из 14
Итак, событие, представляя собой структуру происшествий, подает себя как абстрактное целое и, предопределяя реальные происшествия, демонстрирует собственную устойчивость в своих воплощениях. Тогда получается, что структура свидетельствует замкнутость телесного на самом себе, самодостаточность телесного, поэтому структура не может исчерпать поверхности смысла, которая является эмерджентом отдельного телесного бытия и всеобщих бестелесных сущностей телесного. Поверхность смысла необходимо должна подвергнуть структуру отклонению от себя самой, искривлению ее самотождественности. На поверхности смысла структура действительно колеблется относительно себя, трансмутирует от присутствия антиструктурного элемента, исходящего от преломляющихся в плоскости смысла лучей бестелесного; если смысл отождествлять со структурой, то смысл трансформируется силой бессмысленного. Делез полагает: "Утверждение между смыслом и нонсенсом изначального типа внутренней связи, некоего способа их соприсутствия необходимым образом задает всю логику смысла"19.
Структура – абстракция индивидуальностей, отдельных вещей, но вещи изменяются, текут, следовательно, в вещах присутствует то, что не входит в структуру. Поэтому структура не в себе, но в отношении вещей не замкнута, открыта, плывуча. И если сама структура описывается "именами остановок", то теряя при своей обращенности к вещам абсолютность своей структурности, она открывается для "имен становлений" (глаголов). Целостный смысл отныне равен структуре, получившей завершение благодаря блуждающему неструктурному элементу, отчего смысл существует не относительно статичной индивидуальности, а относительно того, что с ней происходит, поэтому смысл – преходящий, не бегущий, но рывками стремящийся вслед за текущими вещами.
Чистые структуры, не замкнутые случайным кочующим элементом и не имеющие телесной имманентности, а, следовательно, действительной жизни, но имеющие поверхность телесного, существуют как фантазмы – формы, собирающие раздробленную множественность отдельного и телесного в единство смысла (события). Эти формы-фантазмы как таковые образуют пространство Эона. Эон – это поле смыслообразования, в котором обретает самотождественность текучая множественность телесного. "Эон – это само повторение, прямая линия времени…Он заставляет возникать то же самое настоящее…как всегда уже существующее неопределенное настоящее и как неопределенное будущее"20. В Эоне"…прошлое и будущее делят между собой каждый момент настоящего, дробя его до бесконечности на прошлое и будущее – в обоих смыслах-направлениях сразу"21. Эон — лезвие, входящее все глубже в настоящий момент и расщепляющее его. Но не для того ли делит Эон настоящее и распределяет его между прошлым и будущим, чтоб то и другое наполнить настоящим, чтоб распространить настоящее на прошлое и будущее и так вообще фальсифицировать время, поскольку время – это тотальный процесс необратимого изменения, который только и неизменен, самотождествен, который только и составляет единственную достоверность вселенской недостоверности? В Эоне время отрицает само себя.
Фантазм может быть дан столь же непосредственно, как дан архетипический образ. Фантазмы видятся. Ибо в фантазмах сама структура становится конфигурацией, то есть организованной поверхностью; если оформление поверхностями – это способ бытия отдельного, фантазмы-структуры существуют как отдельные, автономные и самодостаточные. Будучи чистой и самодостаточной формой, фантазм лишь соотносится с происшествиями, но в них не воплощается. Происшествия, организованные фантазмом, с фантазмом не сливаются, фантазм витает над событиями, претендуя на то, чтобы быть их собственным смыслом. Но для этого он недостаточен. Собственный смысл событий включает в себя завершающий его, ускользающий антифантазматический, антиструктурный элемент никогда не повторяющего себя в нем текучего бытия. От этого смысл действительного происшествия никогда не укладывается в вожделеющую жизни полость фантазма; будучи избыточен за счет производной бытия (текучести вещей), смысл находится и не в телесности и не в пространстве фантазма. Он остается бестелесным, но в отличие от фантазма – чистой структуры – каждый раз неповторимым, смысл не живет в своеобразных жестких сотах структур, которые стремятся скрепить собой поток бытия, но живет как бликование поверхности смысла, отражающей непрестанно трансформирующееся бытие.
Итак, фантазмы-структуры направлены на эмпирические происшествия, но эмпирические происшествия не исчерпывают свой смысл в фантазме, они отклоняют смысл от фантазма, этот отклоненный смысл конституирует свою поверхность — поверхность действительного смысла бытия, то есть смысла неповторимого, необратимого, всякий миг творящегося. Отклоненные происшествиями проекции фантазмов-структур на плоскость действительного смысла, надо полагать, и являются тем, что Ж. Делез в системе координат своей теории называет сингулярностями. Оказывается, что, если фантазмы-структуры имеют направленность на телесные происшествия и налагают на них некоторое смысловое единство, то проекции фантазмов-структур, или смысловые сингулярности, имеют, по слову Делеза, "окрестности" на поверхности смысла, в этих окрестностях сингулярности сбегаются и образуют единство, называемое Делезом "индивидуальностью"22. Делез утверждает, что "сингулярности управляют образованием индивидуальностей", то есть сингулярности стремятся к единству и осуществляют свое единство в индивидуальностях. Но откуда происходит эта единящая сила? Сингулярности как проекции фантазмов-структур есть проекции чистых поверхностей, и если они тоже не содержат ни грана имманентности, если они стерильны, то они не могут являться источником единящей силы. Не зря индивидуальности образуются именно в окрестностях сингулярностей, это окрестное силовое поле уплотняет сингулярности, сворачивает их в единое и простое существо индивидуальности. Следовательно, сила единения принадлежит именно поверхности, на которую проецируются фантазмы. Однако Делез специально оговаривает момент, фундаментальный для его теории, а именно, что сингулярности стремятся только и исключительно к частичному, но ни в коем случае ни к универсальному единству 23. Тогда получается, что поверхность смысла, или, как ее называют Сартр и Делез, трансцендентальное поле смысла, несомненно представляющее собой единое целое, направлено только на образование частных единств, то есть направлено на самоотчуждение.
Если сингулярности направлены на осуществление себя в бывающих частных единствах, то скорей всего не следует говорить о едином трансцендентальном поле смысла, ибо, если поле едино, то оно и реализуется как единое. Собственно единое поле — это и есть реализация единого (возможного единого), процесс становления единого; когда единое поле оказывается направленным исключительно на становление частных единств, а не самого себя, процесс реализации единого следует признать искаженным, опровергнувшим самого себя, следовательно, и поле – несуществующим, недействительным. Если настаивать на частных смысловых единствах, то механизмом реализации этих единств было бы кочующее поле частного единства, за пределами которого никакого единства нет. Но Делез утверждает, что "выраженный мир сформирован именно так, что все серии, зависящие каждая от своей сингулярности, сходятся друг к другу"24, иначе говоря, Делез утверждает континуум сингулярностей, непрерывность смыслового поля. Стало быть, частные единства сходятся с другими частными единствами. Тогда следует сделать вывод, что все же, если сингулярности присутствуют в едином трансцендентальном поле смысла, то они должны тяготеть к образованию некой единой и окончательной универсальной индивидуальности, которую бы запечатлевал в зеркале смысла всецелый мир, беспредельный телесный универсум как свой собственный лик, неповторимый в каждый следующий миг своего существования. Итак, поверхность смысла собирает бесконечность мира в целостность Индивидуальности, в единый смысл универсума, данный как Индивидуальность, являющаяся в языке в качестве предистолкованности мира ("язык — всеохватывающая предистолкованность мира" (Г. Г. Гадамер)).
19
Делез, Ж. Логика смысла. – М.: Екатеринбург, 1998. – С. 99.
20
Фуко, М. Theatrum Philosphicum. // Ж. Делез. Логика смысла. – М.; Екатеринбург, 1998. – С. 470.
21
Делез, Ж. Логика смысла. – С. 219.
22
Делез, Ж. Логика смысла. – С. 155.
23
Делез, Ж. Логика смысла. – С. 153.
24
Делез, Ж. Логика смысла. – С. 155.