Страница 12 из 144
«Что это значит? Какой странный розыгрыш. Или не розыгрыш вовсе?»
- Сущий пустяк, не правда ли, а он уже думает, что правит миром. Смешно!
Но мне смешно не было. Холодный ком разрастался в груди. Я хотел прочесть написанное матерью еще раз, но бумага распалась черными кусками и пеплом просыпалась на колени.
- А вторая просьба его...
- Вы сможете объяснить, что это значит? - прервал я незнакомца.
- Вторая просьба...
- Я прошу объяснить, - я поднялся, чувствуя себя способным разобраться во всем этом.
- Вы сами узнаете, когда вернетесь на квартиру госпожи Старджинской. От меня вы больше ничего не услышите, ибо я перехожу ко второй просьбе моего сумасшедшего друга.
Мне на колени упала отливающая серебром шпага. Такая же оказалась в руках незнакомца, который, соскочив с кресла подобно дикой кошке (он вдруг выделился из тьмы серым пыльным силуэтом), через секунду был возле меня и, если бы я не перевернулся на спину вместе с креслом, снёс бы мне голову одним широким взмахом.
Я оказался на корточках. В руках шпага. Я готов был защищаться, однако неожиданный выпад заставил мое сердце дрогнуть.
- Как вы поняли, Шут просил меня проверить на себе, хорошо ли вы деретесь.
- Я не стану с вами драться до тех пор, пока вы не покажете своего лица.
- Увы, - хохотнул незнакомец, - просьба совсем невыполнимая лишь потому, что у меня нет лица!
Он сделал еще один выпад. Наши шпаги скрестились.
- Вы сильный противник, господин Переяславский.
- Благодарю. Но все-таки вы поступаете по-свински.
Мой противник не сразу нашел, что ответить. Лишь спустя несколько секунд он позволил себе расхохотаться.
- Вы отгадали? Вы отгадали, что я не друг?
В голове у меня все перемешалось. «Точно опиум!»
Незнакомец продолжал серию легких выпадов, которые я без труда отражал.
- Помните сон? Тот сон, когда вы письмо выбросили? Нет? Жаль, когда-нибудь вы вспомните. Вы попытались выбросить письмо, и я понял, что с вами шутить нельзя. Тем не менее, я пошутил!
Он снова засмеялся, а по мне побежали мурашки.
- Нет никакого друга. Нет его! Я - Шут. А теперь держитесь!
Незнакомец, который теперь предстал передо мной как Шут, вдруг многократно усилил удары и стал прижимать меня к стене. Я понял, что отступать некуда, единственным шансом была дверь. Дыхание сбилось. Я ногой начал оценивать твердость стены, но потом вспомнил, что дверь, если она не исчезла под действием заклинания, открывалась в комнату. Я принялся левой рукой водить во тьме и скоро ощутил в ладони металл.
«Здесь», - решил я и тут же нанес Шуту сильнейший удар, от которого он шагнул назад. Воспользовавшись этим, я потянул ручку и выскочил в коридор.
Тьма. Кругом была одна тьма. Единственный свет излучали шпаги, то и дело скрещивающиеся и пускающие белые искры.
Я не пытался бежать. Я лишь хотел, чтобы у меня был путь к отступлению. Передо мной был противник, о силах которого я не имел ни малейшего понятия.
Шагнув сквозь стену, Шут не дал мне опомниться, набросился с новой силой. Я оказался слабее и медленно отступал назад. Я с трудом представлял расположение комнат, длину коридора и то место, где начинается лестница.
Мой противник вдруг поднял шпагу и замер. Прошла секунда. Половицы тихонько скрипнули, словно кто-то подкрался к нам, и дом наполнился оглушительным треском. Пол подо мной разверзся, и в невидимом вихре щепок я полетел на первый этаж.
Вовремя вспомнив о магических приёмах торможения, я довольно мягко приземлился на обе ноги, отряхнулся и был готов к бою. Как, впрочем, и Шут, который тут же сделал серию блестящих выпадов.
Звенел металл, летели искры. Я все же успел разглядеть окна, освещенные луной, а значит, выход из дома уже близко.
- Признайтесь, господин Переяславский: я серьёзный противник и сильнее вас!
- При-зна-юсь, - выдохнул я. Несмотря на сырость и холод помещения, я чувствовал, как по вискам струится пот. - Пока вы сильнее меня.
- Пока? - переспросил Шут.
- Да, только пока.
- Что ж, будем откровенны: я пригласил вас на Бал, чтобы иметь возможность сразиться с вами ещё раз.
- Тогда не беспокойтесь, я приду на Бал уже ради одного этого.
Я заметил такую странность: комната, в которой мы теперь дрались, стала светлее от уличного света и луны, а противник мой казался не просто темным, а сгустком тьмы, её источником. Свет огибал Шута, словно боялся или считал позорным его коснуться. Я уже видел своё тело, а за Шутом как будто волоклась тьма из той комнаты, в которой мы беседовали. Он шагнул на прямоугольник фонарного света, и тот мгновенно исчез, словно окно заклеили плотной бумагой.
Я все ближе подступал к двери, красиво делая переходы, и видел, что сам противник этого желает, иначе он пытался бы меня обойти. Наконец, я оказался совсем близко от выхода, и дверь сама собой распахнулась.