Открытие Германии

Горячий советский патриотизм, в конце концов, победил отрицательные настроения и в коллективе поняли благородные цели нашего пребывания за границей.

Перечитывая свои записи на партийных собраниях редакция "Советского слова", видишь, как постепенно складывалась обстановка трудового подъема, появлялись примеры инициативы журналистов. В июле 1948 года на собрании наши коммунисты уже говорили об удачах литературных сотрудников, о том, что в редакции сложилось ядро журналистов, понявших высокое предназначение "Советского слова" и честно отдававших свои силы газете.

Изменения в составе коллектива конечно были. Отдельные сотрудники уезжали на Родину по их настойчивому требованию "уехать в Россию", других вынуждали уезжать семейные обстоятельства. К сожалению, имелись случаи принудительной отправки в Советский Союз, но отнюдь не с ведома редактора. Присылали пакет со многими сургучными печатями, а в пакете приказ: такого-то откомандировать и в такой-то день доложить.

Похвалы заслужили многие сотрудники "Советского слова", усилиями которых создавалась газета. К ним относятся наши собкоры, представлявшие газету в Дрездене, Галле, Веймаре, Потсдаме и Шверине. Там трудились такие опытнейшие газетчики, как Н.Рабинович, Ф.Козлов, А.Копаев, Д.Тытарь и А.Кизилов. В редакционном аппарате хорошо потрудились Б.Фарберов, М.Кунин, Н.Ковынев, Н.Писаревский, В.Егоров, Э.Дубовицкий, Н.Дубовенко, Г.Подоксенов, С.Улановский, В.Рудим и другие товарищи.

Внутренняя жизнь редакционного коллектива характерна тем, что в процесс работы над номером возникали споры. На летучках и совещаниях газетчики не только критиковали недостатки и отмечали удачные выступления, но и познавали состояние дел в зоне и в коллективах СВАГ. По письмам в редакцию и на читательских конференциях мы убеждались в высокой требовательности к газете со стороны читателей. Нельзя, конечно, сказать, что мы до всего доходили своим умом. Из последующих разделов воспоминаний можно будет сделать вывод, какое значение имела помощь и критика газеты со стороны читателей и руководящих работников СВАГ.

Чтобы выпускать ежедневную газету необходимо иметь большое количество разнообразной информации. О жизни своей Родины нас удовлетворяла информация из материалов ТАСС и от внештатных корреспондентов. Специфические запросы читателей, проявлявших острый интерес к событиям в зоне оккупации, частично удовлетворяло немецкое агентство печати (АДН), хотя оно только-только создавалось. В АДН, снабжавшей информацией немецкую прессу, работал русский белоэмигрант, насколько помню, по фамилия Пигулевский. По телетайпу он на русском языке передавал информацию, которая представляла интерес для советского читателя.

О трудном положении с информацией для газеты свидетельствовал один неприятный факт, относящийся к сентябрю 1947 года. Тогда на II съезд СЕПГ из Москвы прибыла делегация во главе с секретарем ЦК ВКП(б) М.А.Сусловым. Членом делегации являлся редактор "Правды" Поспелов П.Н.

II Съезд СДПГ, сентябрь 1947. Правее пустого кресла сидит, склонив голову набок и сцепив пальцы рук на колене, М.А.Суслов. Рядом с ним, ближе к центру ложи – Н.А.Бубнов

В день открытия съезда наша партийная делегация отдела в главной ложе оперного театра, где проходил съезд. Мы, журналисты, тоже находились в ложе. Приветствие ЦК ВКП(б), подписанное М.Сусловым, зачитывалось на немецком языке. Приученные ТАСС к определенной дисциплине, мы ждали официального текста приветствия ЦК ВКП(б) съезду СЕПГ, ждали, как всегда, до трех часов утра, когда передачи ТАСС заканчивались, и не дождались. Советские газеты вышли без текста приветствия ЦК нашей партии.

На следующий день, рано утром, к тов. Суслову срочно вызвали начальника пресс-бюро СВАГ Колтылина, редактора "Теглихе рундшау" Кирсанова, редактора "Советской Армии" Барышникова и меня. На вопрос тов. Суслова почему советские газеты в Берлине не опубликовали текст приветствия ЦК ВКП(б) мы ничего не смогли ответить. Редактор "Советской Армия" Барышников пытался доказать, что в СВАГ не было должного порядка с информацией для наших газет. Но М.А.Суслову оставалось мало времени до начала заседания съезда СЕПГ, и он не стал решать сложный вопрос. Днем мы получили из Москвы официальный текст приветствия ЦК ВКП(б) и в очередном номере газеты опубликовали его на первой странице, причем дали самый крупный шрифт, какой только можно было найти в типографии.

Со временем, примерно через год после выпуска первого номера "Советского слова" мы научились добывать информацию собственными силами. Ее регулярно доставляли наши "корпункты" в землях, чаще стали ездить в командировки сотрудники редакции, создался актив корреспондентов из числа специалистов, работавших в управлениях СВАГ и на местах. Каждое утро редакция получала пачку немецких газет, и в график редакторского труда было включено время на просмотр берлинских газет. Слабо зная немецкий язык, мне пришлось нанять немецкую учительницу, помогавшую читать немецкие газеты. Она ни слова не знала по-русски, не учила меня "их бин, ду бист", а помогала точнее понять газетные публикаций. В конце занятия учительница говорила: мы занимались столько-то времени, с вас причитается столько-то марок.

В конце концов, основной трудностью становился не объем информации, а умение разобраться в потоке фактов и сообщений, особенно в дни бурных событий, связанных с обострением борьбы по германскому вопросу. Наши довоенные знания и опыт военного времени были явно недостаточны.

Приведу пример работы над номером "Советского слога" за 12 июля 1947 года. После выхода газеты в свет я прочитал сообщения о текущих событиях во всех возможных источниках. Нерадостная картина! Газета не опубликовала сообщение о запрете коммунистических газет в заданных зонах. Наша "соб.инф." о забастовочном движении в западных зонах отстала на 3-4 дня. Пропущена декларация блока партий Тюрингии по вопросу о единстве Германии. Прозевали сообщение об открытии памятника В.И.Ленину в Эйслебене. Не попало в газету сообщение о прибытии немецких писателей из Москвы и их первые интервью. Могли дать, но не дали сообщение о первом заседании немецкого экономического комитета Народного совета и о выступлении на нем против плана Маршалла. Не появилось в тот день в нашей газете сообщение об открытии "культуртага" СЕПГ и о выступлении там Пика, Гротеволя и известного датского писателя Андерсена Нексе.

Под впечатлением "исследования" в моем дневнике записано: "Газета зайдет в тупик, если она будет отставать и плестись в хвосте событий". Депо, конечно, не ограничилось записью в дневнике. В моих руках появилось убедительное основание для конкретных указаний секретариату, отделу внутригерманской жизни и для других действий, обеспечивающих своевременный приток информации в редакцию.

В 1948 году "Советское слово" выглядело уже оригинальной газетой. Сложился дружный трудовой коллектив, журналисты поднаторели в германском вопросе, образовался актив добровольных корреспондентов. Газета выходила по графику, распространялась быстро, имела вполне приличный внешний вид. В Политуправлении СВАГ на одном из совещаний говорили о требованиях увеличить лимит на подписку для комендатур, администраций земель и для Группы войск. Редакция провела большое количестве читательских конференций, где от похвал в адрес газеты могла закружиться голова.

Имеет смысл привести запись телефонного разговора редактора с читателем.

– Редакция? Говори т. Ефимов. Чем кончилась партия международного шахматного турнира?

– Откуда звоните?

– Из войсковой части.

– Знакомы ли Вы с нашим представителем по Мекленбургу?