Бегущая по снам

— Калеб, — обратился к нему Вальтер. — Ты проявил себя как герой. Кроме шуток, не каждый на такое способен. Я сообщу твоей матери, что ты служишь достойно. Отец гордился бы тобой.

— Спасибо, дядя, — Калеб покраснел и отвел взгляд. Перри вдруг показалось, что такую похвалу он слышит в первый раз в жизни. Она вспомнила, как впервые услышала похвалу от другого охотника. Признание, заставившее сердце танцевать.

«Дьявол, да ты настоящий мясник! — хохотнул Герман, глядя на поверженного вервольфа. — Кинулась на него как хорек на курицу! Вы с Марией меня не перестаете удивлять. Надо брать больше женщин. Черт подери, надо брать больше женщин!»

Перри чуть улыбнулась. Прошли годы и «Хорек» сменился на «Куницу», а затем и на «мисс Вайпер». Путь, что Калебу только предстоит, она уже прошла.

— Так, — продолжил Вальтер. — Впереди много работы. Я даже боюсь давать вам новое назначение. Людвиг требует усилить патрули и…

— Шеф, мне нужно в Хемвик, — сказала Перри и опустила взгляд. — Мне… Нужно в Хемвик.

Вальтер опешил.

— Это… — В дверь постучали. — Подожди. Войдите.

Дверь открылась и в кабинет бесшумно вошел охотник, в зловещей маске. Калеб чуть отпрянул, Перри поежилась, глядя на омерзительную клоунскую улыбку под черным цилиндром. На внутренней стороне плаща, голенях и предплечьях охотника поблескивали петли креплений для арбалетных болтов. От него пахло маслом, кровью и смертью.

— Шеф?

— Черт подери, я же говорил не одевать чертову маску в моем присутствии, Честер! — прорычал Вальтер.

— Простите, забыл снять, — рука коснулась маски, раздался легкий щелчок и белое дерево уступило место уродливым рубцам. Калеб с трудом отвел взгляд, Перри ухмыльнулась, глядя на уродливые шрамы «Чудесного» Честера. Тот бесцеремонно взял стул Калеба и, усевшись, по-турецки сложил ногу на ногу. — В общем все как вы и подозревали. Готовится бунт. И серьезный. Если не будет дождя — завтра послезавтра улицы зальет кровью.

— Дьявол, — выругался Вальтер. — Агитаторов нашли?

— А как же, — усмехнулся охотник. — Вот только мы их не трогали. Толку нет. Градус ярости достиг такого уровня, шеф, что рабочие и без всяких агитаторов выйдут на улицы, — «Чудесный» Честер криво улыбнулся и сказал: — Надо заказывать несколько сотен гробов. И лучше сейчас.

— Зачем? — хмуро спросил глава Лиги.

— Ну вы спросите тоже, шеф. Рабочих дохлых закапывать. Ставлю месячное жалование на то, что бунт придется разгонять силой ружья и штыка. Хм, придется заказать еще стрел.

— Пользовался бы мушкетом — не нужно было бы тратится, — подметила Перри.

Честер зловеще ухмыльнулся и косо посмотрел на охотницу.

— Если мне понадобится рецепт мясного рулета — я спрошу у тебя. Пока мне не нужен рецепт мясного рулета, девочка.

— Следи за языком, — рявкнула Перри. — Я тебе не девочка…

— Я заметил. По походке.

— Ах ты…

— Эй! — вмешался Калеб. — Не смей так с ней разговаривать!

«Чудесный» Честер поднял бровь, оценивающе осмотрел Калеба и спросил:

— Это что за твою мать? Мы уже детишек в охотники берем? Кто ж тебя, сосунка, в мир взрослых дядь выпустил?

— Довольно! — крикнул Вальтер. — Честер, захлопни пасть! И ты, Вайпер, тоже молчи.

— Как скажете, — пожал плечами Честер.

— Бунт — не твоя забота. У нас в городе целый полк солдат.

— «И снизойду я с неба, и опалю города, и залью улицы кровью врагов моих. И да свершу я месть над каждым, кто не преклонит колено», — Честер улыбнулся. — «Псалом об уничтожении», Строка 12. Солдаты натворят бед, шеф. Их нельзя привлекать.

— Это уже не мне решать. Вайпер, даю тебе два дня отгула на посещение Хемвика. Бринджер, ты заступаешь в караул на равне с остальными жандармами, будешь патрулировать улицы ночью. Форму получишь на складе. Все охотники мужчины заступают в усиление. Сегодня вечером народ будет гулять во всю — мы должны проявить максимальную бдительность. Вайпер, Бринджер — свободны. Честер — останься. Есть разговор.

***

К полудню облака окончательно рассеялись и золотистые лучи солнца озарили Ярнам. Местами дороги перекрывали коричневые лужи, рассекаемые колесами кэбов. Копыта лошадей цокали по грязи, норовя забрызгать костюмы и шляпки. Перри раскрыла шторы и бросила взгляд на оживленную улицу. Пятеро грязных дворников старательно очищали забитые дождевые канавы, несколько мальчишек, весело смеясь, играли в пятнашки, рискуя выбежать на дорогу и угодить под колеса. От влажной черепицы крыш отражались блики солнца. Охотница подняла взгляд на огромные часы астральной часовой башни, что возвышалась над готическими шпилями соборов. Массивные стрелки отмерили половину первого.

Перри тяжело вздохнула и, отойдя от окна, села на кровать. На душе было погано, глаза чесались, позвоночник будто плавился. Дилижанс прибудет через пару часов, но хотелось найти сотни, тысячи причин не ехать. Посетить бар, выпить эля и сыграть в карты с Генриетой и Гратией — сходить, черт подери, к массажистке. Да куда угодно сходить, лишь бы не ехать.

«Найди нас».

— Оедон, ну почему? — застонала Перри и рухнула на кровать. Наслаждение горячим потоком растеклось по телу. Она потянулась, расплылась в улыбке и судорожно вздохнула.

«Хорошо. Пролежать бы так весь день. Никуда не ехать, ни с кем не разговаривать. Ага, как же. Это тебе сейчас хорошо. Как видения начнутся — опять на стенку полезешь. Надо ехать!»

— Ох, да знаю я, — буркнула Перри. — К массажисту я…

Перри взвизгнула и вскочила на ноги. Ужас ледяной волной пробежал по спине, она побелела и безумным взглядом уставилась на крошечное создание у самой подушки. Большеглазый монстр медленно покачивался из стороны в сторону, размахивая ручками. Вдруг, оно взяло с подушки волос Перри и, положив себе на головку, принялось дёргаться в неком танце.

«Оно играется?!»

— Что ты такое?! — крикнула Перри. — Оставь меня в покое!

Создание вздрогнуло, жалостливо посмотрело на охотницу и растаяло в воздухе. Видение исчезло и Перри, судорожно вздохнув, опустилась на кровать.

— Одон, я сошла с ума. Я сошла с ума, да? Я безумна. Все, крыша уехала, кукушка клюнула… Погоди-ка.

Охотница открыла глаза и уставилась на волос. Внутри все похолодело, она судорожно сглотнула едкий, противный ком.

Волос лежал там, где его оставил маленький монстр.

«Если он был на подушке, а монстр перенес его…»

Боясь признаков безумия, Перри аккуратно подняла волос с кровати. Пощупала пальцами, лизнула чтобы убедиться, что это не часть видения. Но волос оказался самым настоящим. Длинный, каштановый.

— Не может быть. Не может… быть. Или может?

Перри вспомнила видения в лаборатории. Отчаянные жесты маленьких монстров, жуткие ауры вокруг людей и чудовищные красные сороконожки, ползающие в третьей ампуле. Охотница села на угол кровати, пытаясь осмыслить все это.

«Что если это не галлюцинации? Что если некая сила пыталась предупредить меня об опасности? Это ведь не невозможно. Помнишь Я’ааргул?»

Охотница вспомнила, как некая потусторонняя сила наделила ее способностью воспринимать реальность, фактически видеть без глаз. После смерти агента Хора и разрушения Я’ааргула эта способность покинула Перри. И сколько бы она не пыталась вернуть то таинственное внутреннее зрение, ничего не получалось.

— Подумай-ка логически, подруга. Если можно из руки выстрелить светящимися щупальцами, если можно видеть без глаз, если можно превратиться в молниевого монстра, то возможно… возможно, есть вероятность, что все это — не галлюцинации. Что эти мелкие твари — реальны! И то существо в церкви, и слепая девушка, и текст на листке — все это может быть реальным. Не видением, а реальным!

— То есть, этот мелкий засранец действительно тут был, взял с подушки наш с тобой волос и игрался с ним? Это ты хочешь сказать?

— Ага.

— Ну ты и сумасшедшая дура, — засмеялась Перри. — Еще и сама с собой разговариваешь.

Охотница тяжело вздохнула и опустила взгляд на правую руку. Следы несуществующих ожогов почти прошли, в отличие от кровоподтеков от других ран. Синяки на теле заживали очень медленно и сильно болели каждый раз, как она прикасалась к ним. Они — еще одно доказательство реальности всего, что с ней происходит.